привела его в дикую ярость.
Не успели японцы выстрелить, как Канахали очутился у них за спиной и крикнул Хараде:
— Ну-ка забери у этого парня пистолет и давай сюда вместе со свои охотничьим ружьем!
Стоило Хараде лишь на миг заколебаться, Бени Канахали прыгнул на него с проворством тигра. Пилот хотел было вмешаться, но ему навстречу кинулась жена Канахали. Она схватила японца за горло, повалила на землю и наступила на него маленькими смуглыми ступнями.
Остальные деревенские где-то замешкались. Хараде удалось вырваться, он пытался выбежать из дома, но тут жена Канахали подставила ему ногу. На мгновение ей пришлось отпустить пилота, который, в свою очередь, тут же набросился на Канахали, собиравшегося помочь жене. Когда Канахали нанес пилоту мощный удар, тот понял, что дело худо, молниеносно вскинул пистолет мистера Робинсона и выстрелил.
Пуля угодила Канахали в бедро, но тот почти не почувствовал боли. С диким криком он бросился на японца, поднял его своими могучими руками, как обычно поднимал овец, и швырнул на землю. Пилот ударился затылком и затих.
Харада вырвался из рук жены Канахали. Он все ещё сжимал в руке пистолет, но уже слышал снаружи яростные крики местных жителей и понял, что авантюра для него закончена. Мечты о славной оккупации острова под японским флагом развеялись. Быстро приняв решение, он сунул дуло пистолета в рот и нажал на спуск.
Лодка добралась до Кауаи через шестнадцать часов. Хавила Калеохано нашел мистера Робинсона, а тот собрал горстку солдат, которые на небольшой каботажной шхуне отправились на Ниихау. Они прибыли туда в понедельник, больше чем через неделю после нападения японцев на Пирл-Харбор. Но к тому времени необычная оккупация Ниихау уже подошла к концу. Солдатам оставалось только сунуть в мешки трупы пилота и его пособника Харады и перевезти на Кауаи, где их и закопали. Самолет и оружие забрали позднее.
Островитяне быстро восстановили свои дома. Вторая мировая война держала в напряжении их остров целую неделю. Теперь она для них закончилась.
АМЕРИКА ПРОБУЖДАЕТСЯ
Правящие круги фашистской Германии приветствовали вероломную акцию Японии. Хотя удар оказался для нацистского руководства неожиданным, они давно ожидали, что Япония вступит в войну ещё до конца 1941 года. Тем самым было покончено с многолетними колебаниями союзников по «оси».
Уже двадцать третьего февраля 1941 года японского посла в Берлине генерала Осиму пригласили к Риббентропу, и тот без обидняков потребовал, чтобы Япония нанесла удар по британским силам в Тихом океане. Однако японское правительство к пожеланиям не прислушалось. Его цели были иными. В Токио понимали — требования Риббентропа вызваны желанием облегчить положение Германии. Однако японские милитаристы преследовали в Тихом океане собственные цели и собирались нанести удар только тогда, когда появятся шансы на победу.
Двадцать девятого марта Риббентроп встретился с японским министром иностранных дел Мацуока. Риббентроп заявил, что германские вооруженные силы в ближайшие месяцы оккупируют Советский Союз. Теперь важно было, чтобы военный и экономический потенциал Японии как можно скорее был брошен на весы войны на стороне Германии. Он расписывал Мацуоке, как выгодно Японии именно в этот момент нанести удар по Великобритании и США.
Однако Мацуока был достаточно умен, чтобы не брать на себя никаких обязательств. Япония ещё не была готова развернуть наступление. Он отделался обычными ни к чему не обязывавшими отговорками. Но, тем не менее, уже четвертого апреля Мацуока смог дать Риббентропу конкретное обещание, что японский военно-морской флот и военно-воздушные силы займутся подготовкой к вступлению в войну.
Впоследствии посол нацистов в Токио Отт провел ряд важных переговоров с японскими политиками. В Берлине их результатами были довольны. Японцы заверили, что уже до конца года перейдут в наступление, если США не примут их условия, сводившиеся к развязыванию рук Японии в южной части Тихого океана и Юго-Восточной Азии. В Берлине понимали, что это практически означало начало войны — условия Японии были совершенно неприемлимы для США.
В Токио не торопились, выжидая, чего добьется Гитлер, начавший военную кампанию против Советского Союза. Начальные успехи фашистской армии делали ситуацию благоприятной. Даже те японские политики, которые прежде занимали относительно трезвую позицию в оценке военной мощи Советского союза, были введены такой ситуацией в заблуждение и начинали верить, что войну на востоке Гитлер уже выиграл. Способствовало этому и то обстоятельство, что военные приготовления Японии вступили в последнюю решающую стадию.
В Берлине об этом знали. Дата и место начала военных действий оставались неизвестны, но ожидали его с часу на час. И когда восьмого декабря шеф пресс-службы министерства иностранных дел в Берлине среди ночи позвонил Риббентропу и сообщил, что Япония напала на Пирл-Харбор, министр буквально выпрыгнул из постели и заплясал по комнате. Уже минуту спустя он — все ещё в пижаме — разговаривал по телефону с графом Чиано, министром иностранных дел Италии, и вне себя от радости объяснял ему, что теперь наконец и Япония бросит свои силы на чашу весов.
Четырнадцатого декабря японского посла Осиму пригласили к Гитлеру, который радостно пожал ему обе руки. Безумный диктатор, страдавший манией величия, долго беседовал с японским представителем о перспективах борьбы и будущих совместных действиях. В заключение он наградил посла 'Большим крестом ордена Германского орла в золоте'. В совместном протоколе беседы значилось, что Гитлер уверен в скором разгроме Рузвельта.
Немного позже оказалось, что героический дух сопротивления советского народа нарушил все планы фашистов. Под Москвой Красная армия нанесла мощный ответный удар, который отбросил армию Гитлера далеко назад и серьезно отрезвил фашистского фюрера. Мощь, с которой советские солдаты перешли в контрнаступление, затмила радость фашистов от вступления Японии в войну. Но она же придала мужества и уверенности американскому народу, после разгрома Пирл-Харбора оказавшемуся в критической ситуации. Поражение фашистской армии под Москвой доказало всему миру, что завоевателей под знаком свастики и под знаменами восходящего солнца можно побеждать.
В Токио после получения известия о Пирл-Харборе царила эйфория. В одиннадцать часов сорок минут был издан императорский декрет о военном положении.
Стояло холодное, свежее зимнее утро. Из многочисленных громкоговорителей на улицах Токио с раннего утра гремели марши. Время от времени их прерывали сводки о причиненных Пирл-Харбору разрушениях. Сразу после них звучала Пятая симфония Бетховена.
Тодзио и его генералы и адмиралы потирали руки. Первый удар удался на славу. Проведенное параллельно с ударом по Пирл-Харбору наступление на юге тоже прошло успешно. Праздник Нового года станет праздником победы!
На Америку удар по Пирл-Харбору подействовал отрезвляюще. Приверженцы политики изоляционизма, которые ещё несколько дней назад смело подавали голос, теперь умолкли. Народ осознал, как опасно было так долго пренебрегать фашистской угрозой. Люди поняли, что усилия президента Рузвельта помочь народам, подвергшимся фашистской агрессии, были результатом гениального предвидения. Изоляционисты эти усилия саботировали. Теперь вдруг ситуация переменилась. Америка сама подверглась нападению. Фашистские завоеватели распространили свои планы на сферу её интересов.
Это взбудоражило нацию. Вероломное нападение на Тихоокеанский флот в Пирл-Харборе пробудило в каждом порядочном американце желание как можно скорее покончить с фашистской опасностью, угрожавшей всему человечеству. И американский народ, не медля, объединил свои усилия.
Уже в день нападения множество молодых людей заявили о желании служить в вооруженных силах. Штатские, прихватив охотничьи ружья, взялись патрулировать западное побережье для отражения возможной попытки японского десанта.
Политики, стремившиеся к изоляции и добивавшиеся соглашения с Японией, несколько лет отвлекали народ своей демагогической болтовней от жестокой реальности фашистской угрозы. День Пирл-Харбора
