Вот так шли дни для Инги.
В ночь со вторника на среду Дагфинна Бонда разбудили дозорные дружинники. Дверь была приоткрыта, и канцлер увидел, что они приволокли какого-то перепуганного незнакомца: схватили, когда он пытался проникнуть в крепость, но терялись в догадках относительно его намерений. Вряд ли его целью было убийство короля – оружия при нем нет, да и взяли его в совсем другом крыле. Твердит, что хочет поговорить с канцлером, господином Дагфинном, хотя им-то сдается, что он это сейчас придумал. Чтобы поговорить с королевским канцлером, через стены по ночам не лазают. Тут недалеко в крепости ярлов человек Бранвальд, заплечных дел мастер. Может, разбудить его, пускай придет со своим инструментом?
Дагфинн Бонд оделся, вышел из опочивальни и присмотрелся к чужаку. Нет, прежде он никогда его не видел.
– Хочешь, стало быть, поговорить со мной?
– Да, господин. Я из голландских земель, зовусь Сигер.
– Слышу, выговор у тебя тамошний.
Дружинник шагнул к канцлеру и что-то шепнул ему на ухо. Господин Дагфинн повернулся к Сигеру и куда более резко спросил:
– У кого ты на службе?
Пленник, не задумываясь, ответил:
– У ярла Скули, господин, но я пришел сам по себе. Ярл не должен об этом знать. Потому я и пришел ночью.
– Чего же ты хочешь?
– По-моему, негоже подвергать красавицу Ингу мать короля великой опасности, позволяя ей нести каленое железо, когда есть от этого защитное средство. Я знаю секрет и открою его тебе, канцлер Дагфинн.
– Защитное средство? Какое же?
Сигер заговорил тише, словно посвящая господина Дагфинна в одну из величайших тайн природы:
– Завтра на рассвете ты повсюду увидишь этот секрет, господин. Сок травы, что растет на всех торфяных крышах, – вот мой секрет. Этот сок имеет защитные свойства, о которых никто почти не ведает. Натри им ее руки, и она не обожжется.
Господин Дагфинн молча смотрел на пленника. Затем вместе с начальниками караулов вернулся в опочивальню, а Сигера оставил под стражей. Закрыв за собой дверь, господин Дагфинн сказал:
– Этот человек определенно мошенник, и очень может быть, что его подослал ярл Скули. Но вот почему он явился с таким нелепым предложением? Не ловушка ли это?
– Может, они думают, что мы заинтересуемся и пошлем людей собирать по крышам эту траву, чтобы выяснить, правду он сказал или нет, – предположил один из дружинников, – а они проследят за нами: вдруг мы готовы пойти на обман. Небось и соглядатаев уже расставили.
– Ярл Скули не дурак, – заметил Дагфинн Бонд. – Возможно, он рассчитывает, что мы не пойдем в этакую простенькую западню и повесим голландца.
– Этот Сигер, – сказал дружинник, – наверняка слывет мошенником. Коли мы его повесим, на нас же и возведут напраслину. Дескать, он обучил нас всяким обманным трюкам, и повесили мы его, чтобы убрать опасного свидетеля. Хоть траву собирай, хоть его повесь – все едино: история до того странная, что непременно поползут слухи и посеют сомнения в честности испытания.
Дагфинн Бонд решительно встал и, выйдя из опочивальни, сказал Сигеру:
– Пожалуй, мы сделаем так: натрем тебе задницу этой травой и посадим на уголья, на часок-другой. Так как, не возражаешь?
Сигер побледнел.
– Не делай этого, господин.
– Или же мы тебя повесим. Согласен?
– Этого я и вовсе не хочу, господин.
– Тогда есть третий выход, о котором твои друзья не подумали. Мы отпустим тебя на свободу, целого и невредимого. Убирайся вон, откуда пришел.
Так и закончилась странная история с Сигером.
Назавтра рано утром Дагфинн Бонд имел продолжительную беседу с архиепископом Гуттормом. Говорили они о многом, и с глазу на глаз, но позже Гутторм призвал к себе епископов Бьёргвинского и Ставангского. Все услышанное им надлежало хранить в тайне.
И вот наступил четверг – день испытания. Начало назначили на девять часов, после утренней молитвы. Под торжественное пение хора, меж тем как мальчики-певчие помахивали кадильницами, все занимали свои места. Сначала король Хакон с Дагфинном Бондом и Гаутом Йонссоном. Затем ярл Скули с многочисленной свитой. Ярл со своими людьми и король со своими учтиво раскланялись. Никто не улыбался.
Ходили слухи, что на этот раз у людей ярла под плащами будет спрятано оружие, хотя в церкви такое было под запретом. Поэтому Дагфинн Бонд на всякий случай тоже разместил вокруг своих дружинников. У них под плащами уж точно было оружие, и большинство присутствующих догадывались об этом.
Архиепископ Гутторм, стоя у главного алтаря, наблюдал, как один за другим входили епископы и рассаживались по местам. Последним явился епископ Осло – Николас Арнарсон, встреченный с величайшим почтением; но он лишь смерил архиепископа Гутторма пристальным взглядом, словно что-то вызывало у него сомнения. Гутторм даже бровью не повел.
Наконец все расселись. Архиепископ Гутторм отслужил короткую мессу, снова запел хор, закурился
