достоинством и вместе с тем с отменной вежливостью.
Только однажды он прикоснулся к ней — небрежным жестом положил ладонь ей на талию, представляя ее темноволосой молодой женщине в потрясающем темно-красном платье, прекрасно сочетавшемся с ее яркой экзотической красотой. Пробормотав приличествующее случаю приветствие, Джулианна — так ей, во всяком случае, показалось, — заметила враждебность в глазах женщины в красном. Это изумило ее и испугало, и она снова вспомнила о том, что почти не знала человека, ставшего ее мужем. Очевидно, маркиз и эта дама были хорошо знакомы, потому что он только ее назвал по имени. Эту женщину звали Антония — имя явно не английское. О том, что она не англичанка, свидетельствовали также ее внешность и акцент.
— Мои поздравления, леди Лонгхейвен, — пробормотала она со слащавой любезностью, и в глазах ее снова промелькнула все та же враждебность.
Когда женщина в красном отошла, Джулианна с беспокойством подумала: «Насколько же они знают друг друга? И что их связывает? Может быть, что-то личное?»
Конечно же, подобные вопросы нисколько не помогали Джулианне сохранять спокойствие, и оставалось лишь надеяться, что знакомство Майкла с этой женщиной не очень отразится на их дальнейшей совместной жизни. Через некоторое время, когда гостей в зале стало еще больше, заиграла музыка и бесконечные поздравления смешались с бесконечными танцами. И как всегда, невеста пользовалась наибольшей популярностью — молодые джентльмены приглашали ее один за другим. «Все-таки хорошо, что я долгие часы провела с учителем танцев, — думала Джулианна, кружась в очередном вальсе. — Выходит, это время было потрачено не зря, иначе сейчас было бы ужасно неловко…» После каждого танца кто-нибудь непременно подавал ей бокал с шампанским, и в конце концов у нее ужасно разболелась голова. К тому же болели ноги; ей казалось, что они слово в огне горели.
Майкл тоже много танцевал, однако не с ней, но ее это нисколько не удивляло.
— Дорогая, ты сегодня очаровательна.
Джулианна улыбнулась отцу — своему очередному партнеру, — но эта ее улыбка была робкой и вымученной. «Неужели новобрачной действительно не позволяется ни минутки отдохнуть?» — подумала она, тихонько вздохнув.
— Спасибо, но я не думаю, что вы беспристрастны. Я немного устала, если хотите знать. Но надеюсь, что никто этого не замечает. Мне бы ужасно не хотелось расстраивать герцогиню.
Когда-то блондин, а теперь весь седой и с морщинистым лицом, отец Джулианны обладал сияющими, как в молодости, голубыми глазами, и сейчас он был безмерно рад, что все так замечательно устроилось.
— Но все же ты держалась прекрасно, дорогая дочь, — ответил он с ласковой улыбкой. — Не думаю, что хоть один человек со мной не согласится. И я не раз слышал в этом зале, как гости говорили твоему мужу, что он настоящий счастливчик.
«А интересно, чувствует ли он себя счастливым?» — подумала Джулианна. На этот вопрос было очень трудно ответить, потому что едва ли нашелся бы человек, знавший, что думает и что чувствует Майкл Хепберн.
— Маркиз Лонгхейвен будет хорошо к тебе относиться, моя дорогая, — с улыбкой добавил отец.
— Да, конечно, — кивнула Джулианна. Ей очень хотелось на это надеяться.
В какой-то момент она вдруг почувствовала, что у нее начала кружиться голова. Что ж, ничего удивительного… Ночью она почти не спала, ужасно волновалась. Потом целый день волновалась, и теперь, во время танцев, пила шампанское бокал за бокалом.
Все это означало, что ей следовало бы побыстрее лечь спать, но она прекрасно знала, что грядущей ночью ей, возможно, снова не удастся выспаться.
— Дорогая, ты ведь веришь мне? — спросил отец. — Веришь, что тебе с маркизом будет хорошо?
Заставив себя улыбнуться, она ответила:
— Да, конечно, верно. Но Гарри я знала гораздо лучше.
— И все мы — тоже, — тихо сказал отец, едва заметно нахмурившись, и добавил: — Наверное, не следовало сейчас об этом говорить, но я понимаю, что ты не могла не вспомнить о нем в такой день.
— Да, конечно.
Джулианна с трудом удержалась от вздоха.
— Но я уверен, что он пожелал бы вам с Майклом счастья, — продолжал отец. — Гарри всегда был очень добродушным и благожелательным. А вот новый маркиз совсем не такой. Хотя он, конечно же, прекрасный человек.
«Да, совсем не такой, но прекрасный», — подумала Джулианна, на сей раз не удержавшись от вздоха. Майкла Хепберна можно было назвать как угодно, но никак не добродушным. И даже ее отец не мог это не признать.
Джулианна в очередной — наверное, уже в сотый — раз за вечер окинула взглядом зал в поисках красивого высокого мужчины, двигавшегося среди танцующих с непринужденной грацией. Даже среди сотен гостей он выделялся — и не только из-за внешности. В глаза сразу же бросалась самоуверенность, с которой он держался и которую, возможно, даже не осознавал. Но этой самоуверенностью он смущал почти всех окружающих, особенно в тех случаях, когда смотрел на собеседника своими пронзительными зеленовато-золотистыми глазами.
Словно почувствовав взгляд жены, маркиз резко повернулся, и на несколько секунд взгляды их встретились. Щеки Джулианны залились румянцем, и она в смущении отвела глаза, но все же успела заметить, что муж решительно направился в ее сторону.
Через несколько секунд, собравшись с духом, Джулианна снова посмотрела на мужа и тотчас же заметила, что все почтительно расступались перед ним.
«Наверное, невозможно не уступить дорогу Майклу Хепберну, когда он шагает столь решительно», — промелькнуло у нее. Ей вдруг захотелось развернуться и убежать куда-нибудь, но она тотчас поняла, что это было бы глупо. Да и не могла жена бежать от мужа…
Стараясь успокоиться, Джулианна крепко сжала руку отца, все еще стоявшего с ней рядом. Через несколько секунд маркиз приблизился к ним и, коротко кивнув своему новоиспеченному Тестю, взял жену, за локоть. Пристально взглянув на нее, тихо сказал:
— Дорогая, уже довольно поздно, а вы за весь день ни разу не присели. Вам надо отдохнуть.
Ей, конечно же, было приятно, что муж у нее такой внимательный, но мысль о том, что он заметил, в каком она состоянии, ужасно ее смутила. Неужели он наблюдал за ней? Она, во всяком случае, этого не замечала.
Однако муж был абсолютно прав. Она действительно очень устала, и временами ей казалось, что она задыхается в душном зале, переполненном гостями. К тому же у нее начала болеть голова, — возможно, сказывалось постоянное нервное напряжение. Разумеется, она понимала: когда муж сказал, что ей надо «отдохнуть», он имел в виду не сон, а совсем другое…
Но все же Джулианна кивнула в знак согласия и пробормотала:
— Да, конечно.
— Вот и хорошо. — Он едва заметно улыбнулся. — Я провожу вас наверх.
«О Боже!» — мысленно воскликнула Джулианна и покосилась на отца.
— Скоро увидимся, моя дорогая.
Отец поцеловал ее в щеку и тут же отошел. Через несколько секунд он уже исчез в толпе гостей.
«Как это символично… — подумала Джулианна. — В изменившихся обстоятельствах отец сразу же сложил с себя всякую ответственность за свою дочь. Впрочем, так, наверное, и должно быть».
А муж, взяв Джулианну под руку, повел ее к выходу. И все гости, мимо которых они проходили, с вежливыми улыбками кивали им. Джулианна кивала им в ответ и тоже улыбалась, однако улыбка ее была не очень-то радостной.
Когда они наконец вышли из зала, маркиз шумно вздохнул и пробормотал:
— О Боже, ну и толкотня… Не знаю, о чем думала моя матушка, когда приглашала сюда весь Лондон.
Ворчание мужа вызвало у Джулианны нервный смешок.
— Я полагаю, нам должно льстить, что столько гостей было у нас на свадьбе.
