— На креветок, — сказала я. — Наверное.
— А до каких размеров они вырастают?
— Если правильно за ними ухаживать, то, кажется, до полудюйма.
— Ухаживать? — Павлов вроде бы испытал легкое потрясение. — Как за домашними животными?
— Из тебя выйдет замечательная мамочка, — успокоил его Слим. — А теперь что надо сказать сестре?
Павлов поблагодарил меня за подарок, но как-то неохотно. Слим отвлекся от изготовления первой полноценной самокрутки за вечер.
— Да что с тобой творится? Циско ведь действительно старалась.
Помолчав, Павлов встал со словами:
— Сегодня уже четверг. А в понедельник Картье явится за деньгами. Подарки чудесные. Правда. Мы со Слимом ничего не дарили друг другу, и ты здорово придумала. Знаешь, Циско, мне даже начинает нравиться идея пожить тут втроем, но ведь подарки не выплатят за нас аренду.
Я посмотрела на Слима. Как и у меня, у него не нашлось ответа, и в этой тишине я подумала, что все мы повязаны одним и тем же чувством изоляции. Мне почудилось вдруг, что стены дома сделались прозрачными, и это напомнило мне о наступлении ночи. Я вообразила себе остальных жителей нашей улицы, спеленатых собственными проблемами. В этом городе, таком большом, что временами он становился похож на дремучий лес, человеку оставалось лишь одно: искать себе местечко под солнцем.
Мой брат поднял ноутбук со стола.
— Позвольте откланяться, — сказал он. — Мне еще нужно отредактировать колонку советов читателям.
Прошло не менее двух часов, прежде чем туалет вновь освободился, ибо именно там Павлов решил вносить свою правку. Слим предположил, что так мой брат экономил время, необходимое для беготни туда- обратно. Когда же он выбрался оттуда, мы уже успели погасить свет: в конце концов, завтра с утра мне идти на работу. Шум спускаемой воды и щелканье задвижки не отвлекли нас. Одна надежда, что Павлов сбрасывал накопившуюся за день усталость в том же темпе, в каком Слим расправлялся с моей.
— Что скажешь? — спросил он, садясь на меня верхом и растирая мне лопатки обеими ладонями.
— Неплохо, — ответила я, кряхтя от удовольствия. — Точнее — блаженство.
Редко удается заполучить себе парня, умеющего делать массаж; во всяком случае — правильно делать. Обычно предложение намять спинку служит завуалированным приглашением к сексу. В позиции сзади. И внезапное появление третьей руки уже не становится большой неожиданностью. Впрочем, Слим не лукавил. Он даже проявил инициативу, предложив воспользоваться моими эфирными маслами, но (что еще более странно) начал при этом с головы. Кончиками пальцев он описывал легкие круги во всех нужных местах. Я почувствовала вдруг, что растекаюсь по подушке, и впервые приветствовала медленное продвижение массажиста от головы к ногам.
— Может, мне стоит сдавать тебя в почасовую аренду? — предложила я. — Если бы другие девицы знали о твоих скрытых талантах, они выстроились бы в очередь.
— Спасибо, — скромно ответил Слим. — Я подумаю.
— Но сначала тебе надо извести болячки на ногах.
Я почувствовала, как замерли его руки.
— Какие еще болячки?
— Грибок, — пояснила я, поворачивая голову, чтобы видеть выражение его лица. — И не говори, что ты их не замечал.
Потянувшись назад, Слим ухватил себя за лодыжку и растопырил пальцы. Я заметила шелушащуюся кожу уже довольно давно, и теперь, раз уж нам предстояло спать в одной постели, решила поставить вопрос ребром.
— Я слыхал, что моча якобы хорошо очищает ноги, — сказал Слим. — Она может разрешить большинство проблем там, внизу.
— Что ты имеешь в виду? У тебя еще и проблемы с меткостью?
Нога упала обратно, и Слим, повернувшись, обнаружил, что я улыбаюсь своим мыслям.
— Честно говоря, я надеялся, что грибок сам как-нибудь рассосется.
— И давно он у тебя?
— Не особенно, — сказал Слим, выдержав короткую паузу.
— С месяц?
— По-моему, я подхватил его в Таиланде. Там как раз был сезон дождей.
— И когда это было?
— Несколько лет прошло.
— Ясно, — сказала я и оторвала щеку от подушки, чтобы получше разглядеть своего друга. На лице сквозь дреды просвечивала странная озабоченность. Словно он спрятал свою чудесную улыбку подальше, до лучших времен.
— Ты давненько ни с кем не встречался, я угадала? — Массаж возобновился. Своего рода молчаливое согласие, которое в целом меня порадовало. Радость окрепла, когда Слим принялся разминать мои плечи, проводя ладонями и по внешней стороне грудей. В конце концов он произнес:
— И чем же вызван этот нездоровый интерес?
— Все мужчины нуждаются в подчистке тут и там, когда мы начинаем с ними встречаться, — сказала я. — У них обязательно найдется что-нибудь неприглядное в медицинском смысле, что было спрятано с глаз подальше. Что-нибудь, на что они старались не обращать внимания, а потому получившее шанс разрастись и окрепнуть. Обыкновенно приходится мириться с пятнышками на спине. Должна сказать, Слим, я даже немного разочарована таким здоровым состоянием твоей кожи. Хорошие терапевтические результаты может дать сеанс разглаживания. Заманчивая, признаться, перспектива, но мне вполне хватит, если ты приведешь в порядок свои ступни. Завтра утром мы раздобудем целебную пудру и сразу же приступим к процедурам…
В этот самый миг из моих легких вдруг вышел весь воздух, выдавленный божественно мощным гребком. Затем Слим провел ладонями вдоль позвоночника, немного разводя их внизу, чтобы завершить движение небольшими эротичными завихрениями на каждой ягодице.
— Стало быть, теперь ты моя девушка? — спросил он сухо.
Мои бедра приподнялись с простыни навстречу его ладоням, их медленному скольжению.
— Разве я так сказала? — Я прикусила нижнюю губу. — В таком состоянии не могу отвечать ни за свои слова, ни за действия.
— Тогда забудь про мои ноги и отдайся на волю стихий.
— Ты должен считать себя везунчиком. Известно, что девушки предпочитают откладывать секс до разрешения проблем вроде твоей.
Ладони Слима описывали круг за кругом, подсказывая мне, что сейчас не время разговаривать. Простыня под моими расслабленными бедрами накапливала исходящий от меня жар. Мне вдруг подумалось, что я лежу сейчас в спальне человека, с которым едва знакома, и все же мы словно читаем друг друга, как открытую книгу. Упрашивать Павлова просветить меня о жизни соседа, как выяснилось, не имело большого смысла. С другой стороны, Слим также не многое мог бы сказать обо мне. Чем больше времени мы проводили вместе, тем дальше, казалось, отступает эта проблема. Сложившиеся у нас со Слимом отношения работали на собственной тяге, что бы там кто ни говорил. Когда он убрал руки, чтобы выдавить мне на спину еще немного масла, я подумала: вполне естественно, что мы с ним оказались вдвоем в этой спальне. Затем мои мысли соскользнули на то, что, вполне возможно, уже очень скоро нам придется подыскивать другую.
— Скажи, Картье действительно может нас вышвырнуть?
Слим энергично потер ладони, согревая масло до температуры тела.
— Будем рассуждать логически, — предложил он. — Фрэнк — крупный собственник, своими успехами обязанный только себе самому. Возможно, даже миллионер. Любой городской житель, зашедший настолько далеко, не отдав при этом себя на растерзание дельцам, должен, по-моему, приобрести известные качества. И жестокость — не последнее в их списке.
