— Но ведь все не так фатально? — произнесла я, в то время как Слим возобновил свои старания. — Есть ведь и другие дома, другие домовладельцы.
— Только не здесь, — возразил Слим, не переставая ублажать мою спину. — Если хочешь снять приличное жилье у цветочного рынка, дорога у тебя одна. И ведет она прямиком к Фрэнку Картье. ин в вопросах недвижимости то же, что Добряк Уильям — в отношении удовольствий.
— Значит, надо переехать куда-нибудь. Свалить на запад.
— Уж лучше я свалю на шесть футов под землю. Если живешь в Ист-Энде, Циско, на запад пути нет. Как, впрочем, на юг или север.
— Почему же? — спросила я, немного раздвигая ноги, в то время как ладони Слима опустились к внутренней стороне моих бедер.
— Это стало бы катастрофой! Не желаю окунуться в то взаимное презрение, в котором купаются остальные жители города.
— Допустим, нам пришла пора собирать вещички, — отважилась я. — Интересно, станешь ты искать прибежище для нас двоих?
И тут случилось неожиданное.
— Нет, — отрезал Слим, — и слышать об этом не хочу.
Я сделала полуоборот, который он завершил, перебросив мою ногу над своей головой.
— Просто не беру в расчет подобную возможность, — пояснил Слим, паря меж моими коленями, — потому что мы никуда отсюда не денемся.
— Слим, нам это не по карману.
— О, я думаю, мы справимся.
— Как?
— Доверься мне, — сказал он и скрылся с глаз, как солнце на закате. — Ты в надежных руках.
— Это не руки, — промычала я (мир вокруг вдруг поблек и завращался) и доверилась Слиму без дальнейших разговоров.
11
Слим был, конечно, тощим, но не плоским, как показалось мне спросонок на следующее утро, когда я очнулась, разбуженная щебетом модема внизу. У меня ушло около минуты, чтобы продрать глаза и убедиться, что я в постели одна. Выпростав руку из-под смятой простыни, я перекатилась на бок, чтобы взглянуть на шторы. Рассвет выдался унылый, обещавший серенький денек, но предметы за окном явно вырисовывались четче, чем накануне, да и дождь, слава богу, прекратился.
Я взглянула на часы с приемником. До пробуждения синоптика оставалось еще навалом времени, но я решила, что день нужно начать прежде, чем тот начнется сам. После бодрых и уверенных вчерашних речей я ожидала, что Слим поднялся еще раньше. Как раз в это время модем затих, и я представила своего бойфренда перед телевизором, уже одетым и готовым к тяжкому труду, с клавиатурой на коленях. Его вчерашняя деловитость придала мне столько сил, что я вообразила, будто новый сайт будет готов уже к ланчу, а к чаю наш дом наполнит толпа инвесторов. Даже если Слим только начал закладывать Фундамент будущего успеха, его предприимчивость говорила мне о многом. В агентство мне нужно было к десяти (в конце концов, мир модельного бизнеса зависит от красоты хорошо выспавшихся людей), но я собиралась сегодня, оказавшись за столом в приемной, вложить в работу и сердце, и душу. От меня требовалось лишь не снимать приклеенную к лицу улыбку. Это не очень трудно. Я натянула джинсы, влезла в джемпер и, рассудив, что надевать парадный костюм еще рановато, поплелась искать Слима. Впрочем, на полпути к лестнице я услышала, как Павлов уже бормочет что-то в своей комнате. Дверь была открыта нараспашку, поэтому я просто сказала: «Тук-тук» — и вошла.
— Ты чего поднялся так рано?
Мой брат сидел за столом, полностью одетый и явно терпящий бедствие. Ладонь на мыши, оба глаза прикованы к экрану. Странно: в спальне Павлова пахло лавандой. Рынок начинал работу еще до рассвета, но наглухо закрытое окно не пропускало внутрь ароматов, обычно в это время уже разносившихся по улице. Затем я приметила свечу, горевшую на книжной полке. Ясно, это ароматерапия.
— Проклятые подростки, — процедил мой брат сквозь зубы.
— Прошу прощения?
— Если у тебя возникли проблемы, вокруг всегда полно людей, готовых помочь, так ведь?
— Думаю, да.
— Учителя, друзья, консультанты. Специалисты по работе с молодежью и центры экстренной психологической помощи.
— Порой и семья кое на что годится.
Ведущий колонки советов читателям развернулся в кресле, одновременно сдергивая очки с носа.
— Так отчего же они не обратятся к этим людям вместо того, чтобы скулить, выпрашивая у меня совет?
Тут до меня дошло, что Павлов одет точно так же, как и накануне вечером. Пожалуй, не стоило интересоваться, ложился ли он сегодня. Вместо этого я уставилась на компьютерный монитор.
— Ты читаешь ту колонку, что я написала вчера?
Крутнувшись вокруг своей оси, братец подтвердил, что на экране — тот самый текст.
— Ну так и отправь ее. Исторгни из своей системы.
— Хотелось бы, но я так долго на нее пялюсь, что уже не могу понять смысла заданных вопросов.
Я просмотрела статью наискось, увидела, что никаких изменений не внесено, и заверила брата, что с колонкой все в порядке.
— Давай отправляй.
— Тебе не кажется, что ее можно несколько ужать?
— Не-а.
— Но в ней столько раз повторяется слово «ублюдок», что я даже сбился со счета. Не уверен, что подростковый журнал опубликует такую писанину.
Со всей убежденностью я посоветовала ему положиться на мое чувство такта. Отодвигаясь от монитора, я заметила, что Павлов наполнил аквариум: тот стоял теперь на дальнем краю стола, рядом с лампой «Энглпойс» [5].
— Ты оживил Морских Дев! — Я обошла брата, чтобы взглянуть поближе. — Это они и есть? — Я включила лампу. Свет рассеялся в воде, оттенив Десятка полтора крошечных зернышек. Все они, дергаясь, двигались в разных направлениях, скользили по спирали тут и там. — Ого! Не могу дождаться, так хочу посмотреть, на что они станут похожи, когда вырастут.
Павлов, кажется, не разделял мой энтузиазм.
— Не уверен, что стоит ждать этого с таким нетерпением.
— Почему это?
— Ну, я надеялся, что ты окажешься права и наблюдение за ними прочистит мою башку, но, говоря откровенно, мне от них не по себе.
— Как ты можешь говорить такое? Они симпатяги.
— Они похожи на рыбьи какашки, Циско.
— Да перестань же!
— Волокнистые куски рыбьего дерьма с глазами.
Павлов достал из выдвижного ящичка увеличительное стекло и предложил мне убедиться самой. С помощью оптики я отыскала Морскую Деву и инстинктивно отпрянула от аквариума. Брат был прав. Совсем не похоже на плавучий гарем, обещанный рекламой на упаковке. Похлопав Павлова по плечу, я попятилась к двери.
— Дай им имена, — посоветовала я, надеясь, что с возрастом Девы, наверное, обретут хоть какое-то изящество. — И сразу привяжешься к ним.
