жена господина? Да ты, никак, рехнулся! Она беременна его сыном!
— Его незаконнорожденным ублюдком.
Это проговорила одна из горничных. Элен налетела на нее как ураган.
— Она была невинна, когда господин привел ее на свое ложе. Она также дочь графа Уорикширского. Попомните мои слова! Законная дочь должна была занять ее место. Вмешалась жена графа и послала ее в качестве невесты. Они обе дочери графа, ее полномочия поддержит суд, потому что граф был обманут. Церковь аннулирует первый брак по договоренности, и тогда господин сможет жениться на матери своего ребенка.
Капитан Марри медленно кивнул.
— Я понимаю ход твоих рассуждений, Элен, но найдутся и такие люди, которые с этим не согласятся.
— Сейчас нет времени для споров. Ты должен ехать за ней.
Элен заломила руки.
Капитан покачал головой.
— Поздно. Они уже совсем рядом с Англией. Госпожа хорошо все спланировала. Я мог бы догнать ее, если бы ее исчезновение было замечено вчера: — Капитан снова покачал головой, положил руки на пояс. — Нужно, чтобы это дело разрешил сам граф. Они даже не откроют ворота Уорикшира.
— Младенец родится в течение двух недель.
Марри остановился у двери.
— В таком случае я отправлюсь в ночь, чтобы сообщить обо всем графу.
Он покинул комнату, за ним последовали его люди. Ни в ком из них не чувствовалось даже намека на неприязнь к Анне.
Элен окинула взглядом спальню, в ее глазах стояли горькие слезы.
— Господи, как такое могло случиться?
— Любовь — это проклятие, — послышался голос той же горничной. — Моя сестра родила ублюдка, потому что подпала под чары любви.
— Любовь не такая уж плохая вещь.
Элен хотела бы сама поверить своим словам, но они прозвучали как-то неубедительно. Спальня казалась пустой и холодной. Она ощутила; как холодок пробегает по ее коже.
Глава 12
— Ты бессовестная.
Филиппа говорила медленно, стараясь, чтобы каждое слово прозвучало и подействовало раньше, чем будет произнесено следующее.
— Ты определенно не заботишься ни о ком, кроме себя.
Хозяйка Уорикшира извлекла письмо из своего письменного стола и развернула его.
— Твой родитель не приезжал в день выплаты.
Глаза Филиппы торжествующе сверкнули.
Анна стояла прямо и в упор смотрела на Филиппу, отказываясь опускать глаза. Она не намерена была слепо оказывать знаки почтения хозяйке замка.
Филиппа нахмурилась, видя, что Анна продолжает смотреть ей прямо в глаза.
— Очень хорошо, что я заранее решила выдать замуж твою сестру за человека, который будет держать ее в узде. Одно то, что ты написала это письмо, доказывает, что ты и твои братья и сестры заражены душком неуважения, которое выказала и твоя мать, родив моему мужу сыновей.
Анна кротко улыбнулась. Это не на шутку разозлило хозяйку Уорикшира, ее лицо побагровело.
— Моя сестра в Шотландии.
— Что?! — Филиппа уродливо скривила губы. — Ведь я приказала, чтобы она вернулась.
— Если бы я заботилась только о себе, я до сих пор оставалась бы в Стерлинге, и вы бы не могли до меня дотянуться.
— Следи за тем, что говоришь, девчонка, я твоя госпожа.
Однако Анна не собиралась отступать.
— Больше не госпожа. Вы отправили меня далеко, выдали замуж за лорда. Теперь я сохраняю верность хозяину Стерлинга.
Выражение страха мелькнуло на лице Филиппы. Какое-то время она беззвучно шевелила губами, сжимая пальцы в кулаки.
— Ты должна мне повиноваться, несчастная ублюдочная девка.
— Иначе что?
В голосе Анны звучала уверенность. Она больше не собиралась держать язык за зубами. Покорное послушание и подчинение Филиппе не приносило тех благ, которые обещала церковь. Знать свое место — это не даст ничего, если женщина, которой она готова служить верой и правдой, ведет себя непорядочно и бесчестно и не соблюдает обязанностей по отношению к своим слугам. Этот урок она извлекла из общения с Бродиком. Он был вожаком, потому что считал своим долгом относиться к своим людям по человечески. Графское звание, дающее ему определенные привилегии, он хотел оправдать делами.
.— Я должна буду выгнать твою мать.
Анна даже не дрогнула.
— Сейчас уже не зима, — сказала она, и Филиппа ахнула от подобной дерзости. — Может быть, это даже к лучшему. Когда матушка окажется в другом графстве, будет положен конец этому фарсу. Я не думаю, что мой родитель будет рад, когда узнает об этом обмане.
Филиппа выставила вперед палец, пытаясь навязать свою волю с помощью грозного жеста.
— Ты сделаешь так, как тебе будет сказано, выродок!
Анна лишь положила ладонь на свой живот. Филиппа каким-то голодным взглядом посмотрела на этот жест. На мгновение она стала похожа на человека, пристрастившегося к вину, слабовольного и не способного совладать со своими разрушительными импульсами.
— Я ношу в чреве ребенка графа Алькаона. Если вы справедливы, вы должны аннулировать брак моей сестры и отправить моих братьев служить при дворе вместе с их отцом.
Комок стал подкатывать к ее горлу, но Анна сумела подавить его. Она делала все, что было важным для ее младенца. Жертва была доказательством ее материнской любви.
— Вы не получите моего ребенка даром. Мои братья ничего не знают об этой истории. Отправьте их сейчас же.
— Иначе что будет… выродок? — глумливо спросила Филиппа. — Ты много чего наговорила, но хозяйка здесь я. Ворота откроются лишь тогда, когда я позволю их открыть.
На мгновение Анной овладели сомнения, и Филиппа, должно быть, почувствовала это. Довольная, она ухмыльнулась.
— Я слышала, что в Шотландии быть незаконнорожденной не столь уж большой грех. Но здесь Англия… выродок!
Хлесткая пощечина обрушилась на лицо Анны. Филиппа не пыталась соразмерить свой удар. Анна покачнулась.
— Здесь ты будешь постоянно знать свое место. И лучше, чтобы родился мальчик.
Филиппа зашагала по спальне. Затем села в украшенное резным орнаментом кресло и королевским жестом расправила юбки.
Мэри подошла и встала позади матери. Всем своим видом они изображали благородных, властных женщин, искренне в это веря.
— Ты займешь солар до того момента, когда пробьет твой час. Я буду настолько великодушной, что позволю твоей матери навещать тебя.
Филиппа сделала паузу, обменявшись взглядами с дочерью.
— Разумеется, если ты будешь по-прежнему вести себя вызывающе, твой ребенок окажется таким же незаконнорожденным, как и ты.
— Я приехала.
Что еще Анна могла сказать?
Филиппа знала, что говорит. Свет не простит и не будет спрашивать о том, как развивались события. Рожденный вне брака, ее ребенок будет незаконнорожденным.
— Вот именно. — Лицо Филиппы выразило отвращение, губы ее вытянулись в тонкую линию. — Я нисколько не сомневаюсь, что ты получала удовольствие от его плотских забав. Ты ведь очень похожа на свою мать. Однако это как раз то, что требуется мужчине.
Филиппа потянулась за бокалом. Она сделала большой глоток, не сомневаясь, что все будут ждать, пока она ублажит себя.
— Ты останешься в соларе. Это единственный способ заставить всех поверить, что Мэри родила ребенка.
— Но как долго, мама? Я устала сидеть взаперти.
Филиппа нахмурилась.
— Неужели весь мир сошел с ума? Почему нет никакого уважения со стороны вас обеих? Я прилагаю отчаянные усилия, чтобы все были счастливы и чтобы вы согласились со мной.
Мэри надула губы, однако она не была похожа на ребенка, который проиграл. Наоборот, на ее лице появилось выражение злорадства.
— Ты, Мэри, останешься в постели после рождения ребенка, будешь играть роль выздоравливающей после родов. У тебя будет время научиться быть благодарной за то, что ты не испытала болей родовых схваток. Она может умереть, рожая ребенка, и тогда мы окажемся в очень сложной ситуации.
Мэри сморщила нос.
— Ты не должна умереть, Анна.
— Я постараюсь.
Мэри пожала плечами и закатила глаза, явно не проявляя особого интереса ни к чему другому, кроме того, чего хотела она. Младенец в животе Анны ударил ножкой, словно понимая, что именно из-за него весь этот сыр-бор. Анна не собиралась проявлять слабость. Ее сын должен родиться в том статусе, в каком он был зачат. Да простит ее Бродик.
— Что сделала с тобой злоба этой женщины?
Айви Коппер вошла в солар, не спуская глаз с Анны. Она окинула ее взглядом с головы до ног и задержалась на животе.
— Я не могла даже предположить, что она совершит столь ужасное деяние.
Айви быстро пересекла комнату и заключила дочь в объятия.
— Я очень скучала по тебе, мама.
Стук сердца матери действовал успокаивающе.
— Не было ничего ужасного. Он хороший человек.
Мать вздохнула. Затем отступила на шаг, чтобы снова окинуть Анну материнским взглядом. Она вздохнула, однако на ее лице засияла улыбка. Она обхватила лицо дочери ладонями, в ее голосе зазвучала нежность.
— Милая Анна, ты ушла, и теперь с тобой это совершилось. Ты окунулась в безумие любви. Я не могу бранить тебя за это, не перестав любить твоего отца. Прости, что я подала тебе дурной пример.
— Ты все еще его любишь, даже сейчас?
— Ты намекаешь на мой возраст? — Айви повернулась, окидывая взглядом солар. — Да, верно, люблю.
Мать осмотрела спальню. Она была круглой формы, потому что находилась на самом верху
