сменилась загаром. Щеки розовели румянцем, волосы блестели. Что же, хоть какая-то польза!
— Я должна пройти через это, — твердила себе Роуз, шагая к стойке регистратуры и громко стуча подошвами по плиточному полу. — Пройти через это. В конце концов, ничего тут сложного нет. Всего лишь отдать конверт, получить расписку и…
— Роуз?
Она затаила дыхание в надежде, что воображение каким-то образом сыграло с ней злую шутку, но на всякий случай повернулась и обнаружила рядом Саймона Стайна, энтузиаста софтбола. Имбирного цвета волосы казались непристойно-красными в огнях светильников, бордовый с золотом галстук подчеркивал мягкий изгиб круглого животика.
— Роуз Феллер!
«Что же, — подумала она, вымученно улыбнувшись и взмахнув рукой, — могло быть и хуже. Джим, например. Теперь главное — избавиться oт конверта и быстрее смыться…»
— Как дела? — спросил успевший подойти Саймон, оглядывая ее с таким видом, словно его недавняя коллега мутировала в доселе не известный природе вид. Может, так оно и есть? «Бывший адвокат». Сколько таких уже видел Саймон Стайн?
— Прекрасно, — спокойно ответила она, отдавая конверт секретарше, глазевшей на нее с неприкрытым любопытством и, очевидно, пытавшейся соотнести загорелую девушку в шортах со скромной молодой женщиной в скромных костюмах.
— Нам сказали, что ты в отпуске, — продолжал Саймон.
— Так и есть, — коротко бросила она, забирая у секретарши расписку и поворачиваясь к выходу.
Но Саймон последовал за ней, хотя Роуз мысленно умоляла его отвязаться.
— Кстати, — спросил он, — вы уже обедали?
— Мне нужно бежать, — извинилась Роуз.
В этот момент перед ними остановился лифт, откуда высыпала толпа бывших коллег. Роуз осторожно подняла голову, невольно выискивая среди них Джима, и смогла дышать спокойно, только когда ничего подозрительного не заметила.
— Угощаю, — уговаривал Саймон с чарующей улыбкой. — Соглашайтесь. Все равно нужно где-то перекусить. Найдем какое-нибудь шикарное место и будем разыгрывать из себя важных персон.
— Я очень подходяще для этого одета, — засмеялась Роуз.
— Никто ничего не скажет, — заверил Саймон и поплелся за Роуз в кабину лифта, словно одна из тех собак, которых она выгуливала каждый день. — И все будет отлично.
Десять минут спустя они уже сидели за столиком на двоих в «Ойстер-Хаус» на Сэнсом-стрит, где, как Роуз и спасалась, она была единственной женщиной в шортах и без колгот.
— Два чая со льдом, — заказал Саймон, ослабляя узел галстука и закатывая рукава на веснушчатых руках. — Любите суп из моллюсков? Едите жареное?
— Конечно, иногда, — кивнула Роуз, расплетая косички и пытаясь привести в порядок волосы.
— Две порции новоанглийского супа из моллюсков и большее блюдо с дарами моря. — Сказал он одобрительно кивавшей официантке.
— Вы всегда заказываете за других? — осведомилась Роуз. Она решила, что затея ее безнадежна, и старательно одергивала штанину, чтобы прикрыть ссадину на правом колене.
Саймон самодовольно кивнул:
— Всякий раз, как могу. Никогда не завидовали, глядя на чужую еду?
— Это как?
— Ну, приходите в ресторан, заказываете что-нибудь, а потом видите, как приносят еду кому-то еще, и она выглядит в десять раз лучше того, что заказали вы?
— Конечно, — согласилась Роуз. — Так всегда и бывает.
Саймон широко улыбнулся, вдруг став ужасно похожим на Роналда Макдоналда.
— А вот со мной — никогда!
— Никогда? — удивилась Роуз.
— Ну… очень редко. Я эксперт по ресторанным заказам. Гроссмейстер меню.
— Гроссмейстер меню, — повторила Роуз. — Вам следовало бы работать телеведущим. Хотя бы на кабельном канале.
— Знаю, звучит странновато, — согласился Саймон. — Спросите любого, кто ходил со мной в ресторан. Я никуда не ошибаюсь.
— Ладно, — приняла вызов Роуз, вспомнив о ресторане, в котором была не так уж давно, а именно полгода назад, с Джимом… после работы, так поздно, что ни один из них не опасался встретить знакомых. — «Лондон».
— Город или ресторан?
Роуз сдержалась и не подняла глаза к небу.
— Ресторан. Тот, что рядом с Музеем искусств.
— Конечно. Там отличные кальмары с солью и перцем, жареная утка со сладким имбирем и чизкейк с белым шоколадом на десерт.
— Поразительно, — довольно ехидно заметила Роуз. Саймон пожал плечами и воздел к небу маленькие руки.
— Послушайте, леди, не моя вина, что вы питаетесь одной вареной рыбой и печеным картофелем!
— Откуда вы знаете? — вырвалось у Роуз, которая заказывала в «Лондоне» именно паровую лососину.
— Догадался. Кстати, то же самое едят большинство женщин. Какая жалость! Давайте еще раз!
— Второй завтрак в «Полосатом окуне», — объявила Роуз, называя один из лучших ресторанов в городе. Давным-давно, по какому-то случаю, отец водил гуда ее и Мэгги. Роуз попросила тюрбо. Мэгги, если она не ошибалась, проглотила три порции рома с кокой и ухитрилась раздобыть телефон сомелье.
Саймон прикрыл глаза:
— Это у них в меню яйца «Бенедикт» с вареным омаром?
— Не знаю. Я была там всего раз и не заказывала завтрак.
— Мы обязательно сходим и закажем, — пообещал Саймон.
Мы?!
— Именно это там подают. Начинаете с устриц, если любите устриц… кстати, вы любите устриц?
— Разумеется, — кивнула Роуз. Она в жизни не ела устриц.
— А потом яйца, фаршированные вареным омаром. Очень вкусно, — заключил Саймон и улыбнулся. — Дальше?
— «Пинанг», — предложила Роуз. «Пинанг» был новым модным ресторанчиком малазийской кухни, только что открывшимся в китайском квартале. Она только читала о нем, но Саймон Стайн этого не знал.
— Слипшийся рис с кокосовой стружкой, жареные куриные крылья, говядина «Ренданг» и летние булочки со свежими креветками.
— Здорово! — вздохнула Роуз.
Официантка принесла суп. Роуз окунула туда ложку, попробовала и прикрыла от удовольствия глаза, ощущая на языке вкус густых сливок, океанской соли, свежих сладковатых моллюсков и разваренного картофеля.
— Мои калории за всю неделю, — вздохнула она.
— Если платишь не ты, а кто-то другой, то не считается, — утешил Саймон, предлагая Роуз устричные крекеры. — Попробуйте вот это.
Она съела половину тарелки супа, прежде чем произнесла вторую фразу.
— Восхитительно.
Саймон кивнул, словно ничего другого не ожидал.
— Не хотите рассказать немного больше об этом самом отпуске?
Роуз судорожно проглотила комок из моллюсков и картофеля.
— Э… я… это…
