— Фред, — сказал он, — в Хордене телится корова. Они уже больше двух часов пытаются достать теленка, но у них ничего не получается. Заскочи туда и прими роды, ладно?
Альф отправился в путь на своей старой дребезжащей машине, мечтая произвести хорошее впечатление. На ферме он обнаружил двух удрученных фермеров, стоявших рядом с коровой. Корова не подавала никаких признаков родовой деятельности, только из ее вульвы свисал маленький хвостик длиной несколько сантиметров. Альф снял рубашку, тщательно вымыл руки с мылом и осторожно ввел руку во влагалище коровы. Молодой ветеринар быстро выяснил, что теленок лежит неправильно. Он шел спиной, подвернув под себя ноги, а его крестец блокировал родовые пути. Такое предлежание — известное как тазовое, — может оказаться весьма коварным, но молодой ветеринар, будучи студентом, пару раз принимал подобные роды. Он получит настоящее удовольствие; вот он — шанс произвести хорошее впечатление.
Альф работал быстро и четко, и через пятнадцать минут на свет появился живой теленок, а еще через пять минут — второй. Он отлично сделал свое дело, но не услышал ни слова благодарности от фермеров, никто не похлопал его по плечу с возгласом: «Прекрасная работа, молодой человек!» Ответом ему были лишь ледяное молчание и сдержанный кивок на прощание.
Вернувшись в клинику, он разыскал Мака.
— Скверные они люди, Мак, — заявил он, рассказав о проделанной работе. — Что еще я должен был сделать, чтобы доставить им удовольствие? Если бы сотворил им еще несколько телят, они все равно остались бы недовольными.
Мак слегка пришел в себя после вчерашней попойки и выглядел чуть-чуть поживее. Он немного подумал, поглаживая свои усы. Потом посмотрел на несчастного помощника.
— Молодчина, Фред! — рявкнул он. — Не переживай, ТЫ отлично поработал! Но скажи-ка мне, сколько времени тебе потребовалось, чтобы достать этих двух телят? Говоришь, пятнадцать-двадцать минут?
— Да, — ответил Альф. — Я все сделал быстро и хорошо, хоть и не стоит самому себя хвалить.
Мак на минуту задумался.
— Знаешь, что я думаю, Фред? Ты достал их слишком быстро!
— Простите?
— Ты только подумай. Эти два фермера бились больше двух часов, а тут являешься ты — и через несколько минут все кончено! Они чувствуют себя дураками! И вот еще что. Они платят нам хорошие деньги за то, что мы помогаем корове отелиться, а у тебя все выглядело слишком просто! На твоем месте я бы дал им понять, что работа очень трудная. Я бы показал им, что она стоит тех денег, которые они за нее платят. Никогда не делай работу так, чтобы она казалась слишком легкой, Фред.
Альф молча слушал. Он получал свой первый урок искусства ветеринарной практики.
Мак потрепал молодого помощника по плечу.
— Не расстраивайся, ты действительно отлично поработал! — Он немного помолчал, и на его лице заиграла легкая улыбка. — Знаешь, Фред, — продолжал он, — в прошлом у меня было немало случаев, когда я производил всякие манипуляции с телятами внутри коровы, истекая потом и удерживая этих чертенят на месте!
Свою небольшую лекцию Мак закончил фразой, которую Альфред Уайт никогда не забудет и которую сам через много лет будет вдалбливать в головы молодым помощникам, работающим под его началом:
— Запомни, Фред! Важно не то, что ты делаешь, а как ты это делаешь!
Альф быстро начал понимать, что само по себе приобретение знаний не служит гарантией успеха в ветеринарии, но он умел слушать и быстро учился. За те несколько месяцев в Сандерленде он многое узнал о человеческой природе, наблюдая за Маком с его частыми сменами настроения и разными посетителями ветеринарной клиники на Торнхилл-Террас. А еще он понял, как легко тебя могут вернуть с небес на землю именно в тот момент, когда тебе кажется, что ты лучший ветеринар на свете. Работая с Маком, он осознал, что жизнь ветеринарного врача — это долгая непредсказуемая череда взлетов и падений.
Однажды они с Маком оперировали лошадь. Альф чувствовал себя немного подавленным после не совсем удачного дня, и вдруг оказалось, что даже самые уважаемые представители его профессии иногда теряют свой ореол величия. Им помогал местный житель. Он рассказывал, что на его последнем месте работы фермеры пригласили великого профессора Митчелла сделать операцию паре молоденьких лошадок. Уилли Митчелл считался одним из лучших специалистов по лошадям, и Альф был потрясен.
— Повезло вам увидеть его за работой, — сказал Альф, сожалея, что ему не представилось возможности понаблюдать за этим выдающимся профессионалом. — Должно быть, он весьма впечатляющая личность.
— Ага, — последовал ответ, — парень он умный, это верно. С помощью хлороформа уложил тех лошадок на траву и сделал операцию, быстро и гладко, вот так-то.
— Здорово, наверное, было наблюдать, — продолжал Альф, — за настоящим мастером своего дела, человеком, полностью владеющим ситуацией.
После секундной паузы помощник наклонился вперед. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Между прочим, одна из лошадок перестала дышать, — видели бы вы, как он скакал на ребрах этой бедолаги!
Хотя Альфу и повезло, что у него была работа, но свою зарплату он отрабатывал сполна. Он работал почти каждую ночь и лишь изредка имел полдня отдыха в воскресенье. Однажды он набрался смелости и попросил выходной на Пасху, потому что из Глазго в гости к родственникам приехала его мать. Мака чуть не хватил удар. Целый день! Он был настолько ошеломлен этой дерзостью, что дал разрешение.
Вдобавок к скудному жалованью молодым ветеринарам выдавали машины весьма сомнительного качества, в которых они ездили по вызовам. Машина Альфа Уайта не была исключением. Поездка в его первом автомобиле, крошечном «Форде», была настоящим приключением — путешествием в неизвестное. Каждый раз, садясь за руль, Альф взвешивал свои шансы добраться до места назначения. Однажды он помял крыло на улице в Сандерленде. Ему на помощь пришли двое мужчин. Они подняли машину и перенесли ее на тротуар, потом что есть силы ударили по кузову и ликвидировали вмятину в считаные секунды. С таким средством передвижения в случае лобового столкновения будущий Джеймс Хэрриот стал бы всего лишь еще одной строчкой в статистическом отчете.
В письме родителям он превосходно описал жизнь за рулем: «Машина, в самом широком смысле этого слова, жутко грохочет, и в деревнях птицы в ужасе взлетают с изгородей, а коровы и лошади на лугах испуганно смотрят мне вслед. При скорости больше 50 км/ч начинается страшная вибрация, — после пары месяцев таких поездок моя печень будет в прекрасном состоянии».
Большую часть жизни Альф провел за рулем. Благодаря тем самым первым дням на дороге он всегда ценил удобства современных автомобилей, удобства, которыми ему доведется пользоваться лишь много лет спустя.
Радость от любимой работы омрачалась налетами немецких воздушных сил. В первые дни войны Сандерленд часто подвергался атакам, главной целью были крупные верфи на реке Уир. В письме от 30 января 1940 года Альф описывает страшный случай, когда он лечил корову в самый разгар воздушного налета: «Наше побережье пользуется особой популярностью у вражеских самолетов. Мы с Маком наблюдали сногсшибательное представление, когда приехали на ферму в Саут-Шилдс, — прямо напротив кораблей, на которые пикировали в атаке вражеские самолеты. Мы видели стрельбу из зенитных батарей и с кораблей, смотрели, как наши бомбардировщики преследовали нацистов. Бедная старая корова не получила должного внимания, потому что после каждого залпа мы бросали ее и выскакивали из коровника!»
Возможно, нацистская Германия и не дала Альфу полностью насладиться жизнью в Сандерленде, но был в его работе один аспект, который он ненавидел всей душой. Хотя Альф понимал, что само существование собак позволило ему получить это место, визиты на собачьи бега в Саут-Шилдс превратились для него в мучение. Он выполнял незавидную обязанность — проверял животных перед каждым забегом. В те дни на бегах заправляли неприятные вороватые личности, готовые на любые уловки, лишь бы победить в гонке. На Альфа Уайта, выросшего в честной, добропорядочной семье и неспособного на обман, обрушивался шквал оскорблений, когда он — обоснованно — не выпускал собаку на беговую
