неудобства, и, проехав километров сорок по холмам, Альф часто промерзал до костей. На месте ему предстояло справиться с невероятно трудной задачей — не выронить замерзший шприц из онемевших пальцев. Готовясь к этим тяжелым поездкам, он первым делом относил в машину лопату. Ему все время приходилось откапывать машину из огромных снежных заносов, но это, по крайней мере, помогало ему согреться. Альф считал себя мастером копания — летом копал землю в саду, а зимой — снег. Он писал родителям:
Последние несколько недель повсюду господствует снег. Что за погода! В первые дни снегопада я совершал настоящие подвиги в борьбе со снегом в холмах. Это серьезное испытание, можете мне поверить. Утром, когда я добрался до первой фермы в холмах на вершине Уэнслидейла, я в буквальном смысле окоченел, и мне пришлось отогреваться у огня, прежде чем приступить к работе. Потом я мотался по склонам от коровника к коровнику, с трудом пробираясь в пурге. И так весь день. Первая неделя меня доконала, я промерзал до костей и даже есть не мог, когда возвращался вечером домой. Но вторая неделя прошла нормально; наверное, я закалился.
Однако последняя неделя всех перещеголяла. Во вторник утром мы проснулись и обнаружили, что даже главные дороги засыпало снегом высотой около полутора метров. Мы с Дональдом больше часа откапывали двери гаража, чтобы вывести машины, но все равно не смогли поехать по вызовам.
В те времена йоркширские холмы славились своими снежными заносами, но в горных районах тирской практики было не лучше. Если в Тирске шел дождь, в деревнях на вершине Хэмблтонских холмов, к примеру, в Колд-Кирби или Олд-Байленд, бушевала вьюга. Альфу был хорошо знаком пронзительный визг покрышек, отчаянно скользящих по обледенелой дороге, или вид сугробов изысканной формы красивых, но опасных, безжалостно заметавших его следы на снегу. Много раз, сражаясь за жизнь животных на далеких фермах, Альф задавался вопросом, доберется ли он домой целым и невредимым по снежным, занесенным дорогам. Сейчас зимы в Йоркшире стали менее суровыми, они мало похожи на те недели бушующей стихии, среди которой много лет назад пришлось работать Альфу.
Его знакомство с местностью, которую он со временем полюбит, было весьма прохладным, но йоркширское лето могло быть столь же восхитительным, сколь жестока была зима. Разъезжая по вызовам в машине с открытыми окнами и поднятой крышей, Альф не переставал радоваться своему счастью — как ему повезло, что он работает среди такой красоты!
Однако и зимой, и летом ему приходилось бороться с одной из главных трудностей в профессии ветеринара того времени — нехваткой действенных лекарств для лечения болезней. Альф, Дональд и — когда приезжал в Тирск — Брайан долгими часами смешивали разные микстуры: бальзамы от колик, настойки от вздутия живота и желудочные порошки. Названия некоторых компонентов — к примеру, спиртовой раствор селитры, сублимированный йод, серный цвет, — звучали для них как музыка. Современные препараты не обладают подобной харизмой, но они, безусловно, произвели переворот в лечении болезней.
На случай острой токсической мастопатии у коровы современный ветеринар располагает целым арсеналом всевозможных лекарств для лечения серьезного шока, нанесенного организму. В прежние времена, до изобретения антибиотиков и противовоспалительных средств, ветеринар полагался только на свою голову. Распространенным лечением было надрезать один сосок и выпустить гной. Корову для тепла накрывали большими мешками и вливали в нее разные стимулирующие средства. В случае пневмонии животному на грудь лепили горчичные пластыри, а кожные болезни лечили самым отвратительным способом — щедро намазывали дегтем или соляркой.
Крайне тяжелым заболеванием телят на пастбище был паразитарный бронхит, или «глист», как его называли фермеры. Его вызывает червь, который поселяется в бронхах несчастного животного и часто приводит к смертельному исходу. Сегодня есть вакцина от этой болезни и современные препараты для ее лечения, но у ветеринаров прошлого было только одно средство — инъекции скипидара и прочих варварских жидкостей прямо в трахею в надежде на уничтожение червя. Одни животные умирали на месте, другим везло, и они выживали.
Неудивительно, что в те времена фермеры стоически относились к лечению заболевшего скота; во многих случаях им приходилось мириться с неизбежностью. «Раз теряешь, значит, есть что терять!» — сколько раз слышал Альф эту эпитафию животным! Старые йоркширцы отличались суровым нравом, и в этом нет ничего удивительного, учитывая их тяжелую, полную лишений жизнь, — но и пошутить они были не прочь.
Альф любил вспоминать историю о двух старых фермерах, встретившихся на скотном рынке. Один из них, Альберт, был немногословным человеком.
— Слушай, Альберт, — говорит его приятель. — У моей животины глист.
— Да? — отвечает Альберт.
— Вроде недавно у твоей животины тоже был глист?
— Ага.
— Ты вводил ей в трахею скипидар?
— Ага.
— Я, наверно, тоже попробую что-то вроде этого.
Через неделю друзья встречаются снова.
— Эй, Альберт, — говорит фермер приятелю, — помнишь, на прошлой неделе я рассказывал тебе о своей животине?
— Ага.
— Той, у которой глист?
— Ага.
— Ну так вот, я впрыснул ей скипидар, как и ты своей.
— Да?
Да, так я и сделал, — и она сдохла. Прямо не сходя с места!
— Да? И моя тоже!
Как далеко ушла ветеринария в борьбе против болезней! Альф часто говорил, что раньше работать было интереснее, но, вероятно, и разочарований было намного больше.
Сегодня иногда можно поставить диагноз, не прикасаясь к животному. Анализ крови, рентген, ультразвук и прочие вспомогательные средства существенно облегчают работу, но современный ветеринар ни в коем случае не должен терять основные клинические навыки. В первые годы работы ветеринаром Альф не имел этих современных преимуществ, у него были лишь его глаза, руки и голова. Возможно, именно благодаря этому он стал первоклассным врачом. Все годы, что я работал вместе с ним, меня поражала его природная способность ставить точный диагноз и находить верный способ лечения.
Альфу требовалось хорошенько «заправиться», чтобы не протянуть ноги. В лице Джоан он нашел жену, которая заботилась о поддержании его энергии на высоком уровне, уставляя стол аппетитными лакомствами. Одно из главных отличий супружеской жизни заключалось в великолепном разнообразии бутербродов, которые Альф обнаруживал каждый день, уезжая на работу в холмы. Раньше он жил на скучных бутербродах с сыром, но теперь все было иначе. Всякий раз, открывая коробку с завтраком, он словно бы пускался в гастрономическое приключение — сочные пироги, вкусное печенье и бутерброды с домашним хлебом. Наслаждаясь изумительной пищей, приготовленной Джоан (нормирование продуктов, введенное в военное время, мало сказывалось на ее кулинарном мастерстве), Альф часто уносился мыслями в свои холостяцкие дни на Киркгейт, 23, когда ему, Дональду и Брайану часто приходилось готовить самим. В отсутствие экономки, миссис Уизерилл, Дональд поджаривал огромные куски баранины, и мужчины ели их несколько дней подряд. Желудок Альфа, который никогда не любил ни баранину, ни ягнятину, наливался свинцом, когда он вспоминал эти бесконечные куски холодного серого мяса с толстым слоем жира.
Не только Альф оценил, насколько хорошо он устроился в браке. Его студенческие друзья Джимми Стил и Боб Смит, которые нашли работу в соседних городках Нэрсборо и Боробридж, несколько раз приезжали в гости к Альфу в Тирск. Молодые люди не только обменивались историями о своих победах и неудачах, но и имели удовольствие познакомиться с кулинарным искусством Джоан. Пережитое
