своих героев, меняя их пол.
Между Гарольдом и Дональдом часто происходили стычки. Гарольд не выносил неорганизованность Дональда в управлении делами, а Дональда раздражала привычка Гарольда громко покашливать, привлекая его внимание, — как правило, в самый неподходящий момент. Дональда никогда не отличался терпением, и в такие моменты он реагировал особенно бурно, но, несмотря на эти вспышки, Гарольд оставался ценным и преданным работником практики больше десяти лет.
Хотя Гарольд взял на себя все делопроизводство, работы в практике становилось все больше, и вскоре стало очевидно, что двоим с ней не справиться. Вдобавок Дональд пускался в разные предприятия, пытаясь найти другие способы заработать денег, и проводил много времени вне практики. Альфу приходилось нести дополнительную нагрузку.
За всю жизнь у Дональда Синклера было множество самых разных интересов. В 1950-х и начале 1960 -х он увлекался стрельбой, рыбалкой и охотой, а также держал свору биглей, а потом гончих.
Одним из самых стойких его увлечений были голубиные гонки. В «Саутвудс-Холле» он держал очень хорошую стаю и считался признанным знатоком голубей. Любители голубей со всей Северной Англии спрашивали у него совета. Однажды я поинтересовался, нравится ли ему быть голубиным доктором, после того как он был специалистом по лошадям.
— Очень, — ответил он. — Голуби не лягаются!
Помимо этих увлечений, Дональд пускался в разные авантюры, способные, по его мнению, принести огромную прибыль, — иногда он добивался успеха, а иногда его авантюры заканчивались полным провалом. Самым успешным его предприятием было выращивание елок на холмах в окрестностях «Саутвудс-Холла», которое началось больше тридцати пяти лет назад и до сих пор приносит прибыль, спустя годы после смерти Дональда.
Его ранние деловые начинания в то время, когда они с Альфом еще работали вдвоем, не были столь прибыльными. В конце 1940-х годов с помощью Одри он купил две фермы в окрестностях Тирлби, Бампер- Касл и Лоу-Кливз, и, соответственно, стал по совместительству фермером. Естественно, управлял он фермами в свойственной ему эксцентричной манере, и обе несли убытки. Дональд вернулся к фермерству в 1970-х и держал в Саутвудсе стадо коров с подсосными телятами; на этот раз его предприятие оказалось чуть более успешным.
В конце 1940-х годов, помимо ферм, он вынашивал другие необычные замыслы. Одним из них было изобретение сложной проволочной конструкции, предназначенной для защиты кур на свободном выгуле. Она открывала курам вход в безопасный загон, где их не могла достать лисица. Оригинальное приспособление Дональда не только преграждало путь хищнику, но и не давало курам выбраться из убежища. Он окрестил свое изобретение, на которое возлагал большие надежды, «Патентованная предохранительная дверца Синклера».
К его великой радости, он получил заказ на большую партию этих устройств. Он договорился в местных механических мастерских об их изготовлении, и как-то в понедельник утром повез их на тирский рынок, чтобы заключить сделку с покупателем. Нетерпеливо вышагивая около огромной кучи металла, Дональд прождал несколько часов, но его «клиент» так и не появился.
Альф хорошо запомнил тот день. Ближе к вечеру Дональд, перегрузив свой товар, подъехал к двери дома 23 на тракторе с горой металлолома в прицепе.
— Боже мой, Альфред! — закричал он. — Я чуть не надорвался, притащив сюда эти чертовы дверцы, а мерзавец так и не явился за ними! Что мне теперь делать со всеми этими железками?
«Предохранительные дверцы» вернулись в «Саутвудс-Холл», где мирно ржавели в течение многих лет. Но Дональд не падал духом и вскоре принялся воплощать в жизнь другие замыслы. Он решил создать передвижной магазин, продающий жареную рыбу с картошкой, дав ему многообещающее название «Золотая рыбка». Этот теоретически доходный магазин колесил по окрестным деревням, но, к сожалению, не оправдал своего названия. Дональд нес огромные убытки, а вот у нанятых им работников дела шли гораздо лучше. Они реализовали весь товар, прикарманили деньги и исчезли. «Золотая рыбка», как и ржавеющие дверцы, скоро была забыта.
Многие говорили, что партнерство Дональда Синклера и Альфа Уайта было гармоничным. Дональд всегда был полон идей — иногда хороших, иногда безумных, а Альф доводил их «до ума». На протяжении всех лет их совместной работы выходки Дональда служили неистощимым источником веселья для Альфа, но временами ему совсем не хотелось смеяться, особенно в тот напряженный период в конце 1940-х, когда Дональд часто отсутствовал, занимаясь своими делами.
Им была нужна помощь, и в июле 1951 года она пришла. Молодой человек по имени Джон Крукс стал первым из длинной череды помощников, вошедших в клинику на Киркгейт.
Глава 16
«Чудесно иметь помощника, особенно такого хорошего, как он. Он всегда внушал мне симпатию, но когда меня вызвали на отел в три часа утра, и я передал вызов ему, а сам повернулся на другой бок и снова заснул, моя симпатия переросла в чувство глубокой привязанности», — эти слова из последней книги Джеймса Хэрриота «Все живое» имеют особое значение для ветеринарных врачей, удостоенных сомнительной чести мчаться на рассвете на холодную ферму, выскочив из теплой постели.
Появление Джона Крукса внесло новый смысл в жизнь Альфа Уайта. В первые десять лет работы ветеринаром он почти каждую ночь ездил по вызовам, и возможность послать на далекую ферму кого-то другого вызывала в нем ощущение восторга и чуда: «Впервые в жизни кто-то работает на меня!»
Джон не только хорошо знал свое дело, он был приятным человеком и нравился клиентам. Для Альфа начало 1950-х годов было очень счастливым. Они с Джоном стали большими друзьями, и в клинике царила атмосфера веселья и юмора. В то время практика процветала. Сельское хозяйство бурно развивалось, фермеры стали более образованными, и ветеринары должны были соответствовать, — идеальные условия для такого умного молодого человека, как Джон Крукс.
Джон провел в Тирске почти три года. Он уехал в мае 1954-го и основал собственную практику в Беверли. В конечном счете он добился признания своих заслуг, став президентом Британской ветеринарной ассоциации в 1983 году. Однако, несмотря на высокое положение, он не забыл свое скромное начало в Тирске и смотрел на годы, проведенные с Альфом и Дональдом, как на самые счастливые в жизни. Старшие коллеги давали ему дельные советы и оказывали огромную поддержку, столь необходимую молодому человеку, делающему первые шаги на профессиональной стезе. Работа в Тирске произвела на Джона столь глубокое впечатление, что, уезжая, он взял с собой бутылку, наполненную «воздухом» с Киркгейт, 23, в надежде воссоздать в своей новой практике эту атмосферу дружбы и доброго юмора.
Джон и его жена Хитер оставались большими друзьями Уайтов, и Альф стал крестным отцом их первой дочери Аннет. Много лет спустя, когда Джон стал президентом Б В А, он попросил Альфа выступить на церемонии, посвященной его вступлению в должность. В своей речи Альф поделился воспоминаниями о «совсем молоденьком ветеринаре», как называли Джона фермеры. Именно тогда Альф Уайт, осознав, что он уже не самый молодой человек в практике, почувствовал, что начинает стареть.
Появление помощника изменило стиль жизни Альфа. Попробовав вкус более цивилизованного существования, но видя, что жена по-прежнему надрывается на Киркгейт, 23, он твердо решил перевезти семью из большого холодного дома. Кухни в фермерских домах поражали его воображение. Теплые, с печками или огромными плитами, занимавшими почти все пространство, они казались Альфу душой дома, где происходят только хорошие вещи. Он долго мечтал об уютном доме с большой теплой кухней, где вся семья будет собираться за столом. Этот образ резко отличался от спартанских условий, в которых он жил уже столько лет.
Хотя последние пять лет Альф прилично зарабатывал, ему удалось скопить очень мало. Кроме того, что ему приходилось кормить и одевать всю семью, он взял на себя дополнительные финансовые обязательства. Я учился в частной начальной школе Айви-Дин, а в помощь матери по поддержанию порядка в доме он нанял энергичную маленькую женщину. Начав свой трудовой путь без гроша за душой, Альф начал поиски нового дома так же, практически без денег.
