он никогда не станет прежним, но он поправился.
Потом в некоторые периоды его жизни у него появлялись настоящие поводы для беспокойства, но он хорошо усвоил урок. Альфред Уайт больше никогда не позволял тревогам поработить свою душу.
Глава 19
Хорошо, что после болезни Альф стал крепче духом. В последующие годы на него навалилось много проблем финансового свойства. Пахотные земли постепенно вытесняли зеленые поля, фермеры, разводившие крупный скот, стали образованнее, и многие сами лечили своих животных. Альф воспринимал это как неизбежное последствие прогресса в сельском хозяйстве, но поскольку работа с мелкими животными все еще считалась второстепенной, денежные потоки практики немного оскудели.
Дел по-прежнему было много, и он получал доход, достойный его профессионального уровня, но забот у него было достаточно.
Одним из факторов стресса была необходимость присматривать за молодыми помощниками. Дональд и Альф всегда с удовольствием нанимали выпускников ветеринарных колледжей. Они делились свежей информацией с двумя партнерами, а те, в свою очередь, предоставляли молодым людям бесценный практический опыт, накопленный за долгие годы.
Одних знаний недостаточно для работы в практике: желание учиться и изрядная порция здравого смысла — вот главные качества успешного ветеринара. Большинство молодых выпускников быстро приспосабливались к новой жизни, но некоторым это давалось нелегко.
На Киркгейт, 23 всегда царила атмосфера добродушного юмора, что создавало благоприятные условия для молодых ветеринаров, только начинающих свой трудовой путь. У партнеров был список «правил», которые они внушали каждому помощнику. Хотя правила были составлены с иронией, каждое содержало долю здравого смысла.
Помню, в начале 1960-х я, будучи студентом, объезжал с Дональдом фермы, и он излагал мне свои «Золотые правила». Его голос до сих пор звучит у меня в ушах, как будто он сидит рядом со мной.
«Всегда оказывай помощь! Неважно, что фермер звонит среди ночи и вызывает тебя к животному, которое болеет уже шесть недель.
«Веди себя учтиво! Если просишь ведро теплой воды, говори „пожалуйста“. Не говори свысока с йоркширским фермером. Как все люди, они ценят хорошие манеры».
«Сгущай краски! Если ты скажешь, что животное поправится, у тебя возникнут проблемы, если оно умрет!» Дональд Синклер был виртуозом в этом деле.
«Обязательно что-нибудь делай! Никогда не уезжай с фермы, не назначив какого-нибудь лечения! Сделай укол витаминов… все, что угодно!»
«Веди себя уверенно и всему давай названия. Никогда не говори, что не знаешь, в чем дело!» Сегодня это, возможно, покажется смешным, но у правила была определенная логика — особенно в те годы, когда работали со старыми клиентами. «Больше не присылайте ко мне этого новичка! Он не мог сказать, что с моей коровой!» — Альф с Дональдом не раз слышали подобные крики.
Свои наставления Дональд завершил последним правилом, которое он явно выучил на собственном горьком опыте: «Всегда ставь машину поближе к выезду с фермы!»
Однажды он давал советы помощнику, которому предстояла незавидная задача — оценивать лошадей на выставке. Это одно из самых неблагодарных занятий ветеринара: если двадцать участников претендуют на один приз, у тебя есть все шансы заиметь девятнадцать врагов. Дональд дал помощнику разумный совет.
— Держись уверенно! — сказал он. — Веди себя дружелюбно, но твердо. Тщательно осматривай каждое животное и никому не позволяй влиять на твое решение. И не выключай двигатель в машине!
Дональд всегда настаивал (и был совершенно прав) на профессиональном подходе к клиенту. Он подчеркивал, что ветеринар обязан выглядеть опрятно, несмотря на грубую и грязную работу. Особенно он сердился, если кто-то из его работников приходил без галстука.
Помню, в один очень жаркий день я вошел в клинику в рубашке с расстегнутым воротом.
— Где твой галстук, Джим? — рявкнул он.
— Извините, Дональд, — ответил я, — я оставил его в машине.
— Я хочу, чтобы ты надел галстук! — заявил Дональд. Он направился к выходу, но внезапно остановился и показал на меня пальцем. — Ты позоришь нашу профессию!
Альф выучил эти «правила», веселые уроки ветеринарного «искусства», в первые годы своей карьеры, но одно искусство он освоил после выздоровления от болезни — искусство расслабляться.
Он всегда считал обед самым важным приемом пищи за день, и как бы много ни работал, всегда находил время пообедать. Во время этого перерыва он и научился искусству «короткого сна». Когда я работал и жил с родителями в конце 1960-х и начале 1970-х, я видел, как он после обеда садился в кресло, закрывал глаза и мгновенно проваливался в глубокий сон, который длился не больше десяти минут. Он уверял меня, что потом чувствует себя посвежевшим и готовым к работе, добавляя, что некоторые великие люди — к примеру, Уинстон Черчилль — тоже имели обыкновение восстанавливать силы с помощью короткого сна в середине дня.
Самое главное — в то время он был в ладу с самим собой. Понимая, что всего несколько лет назад он пережил тяжелейшую депрессию, которая едва его не уничтожила, отец теперь все видел в перспективе. Его работа в практике, безусловно, была нелегкой, но теперь он больше, чем когда-либо, мог благодарить судьбу.
Многие годы собаки были его неизменными спутниками, без которых жизнь казалась ему пустой и скучной, поэтому после преждевременной смерти его бигля Дины в 1963 году он поспешил найти ей замену. Услышав, что у Джона Бамби, фермера из Топклиффа, есть щенки джек-рассел-терьера, он тут же взял Рози и поехал на ферму. Один из щенков подбежал к Рози и стал с неистовой страстью облизывать ее лицо. Несколько минут спустя они уехали с фермы с крошечным черно-белым сгустком энергии, скакавшим по машине. Его назвали Гектор.
Гектор будет первой собакой, появлявшейся на многих фотографиях Джеймса Хэрриота в первые годы его литературной славы. Он стал важной частью жизни Альфа и повсюду сопровождал его. Пес получал огромное удовольствие от жизни; он всех любил, и все любили его. Когда Альф приезжал на ферму в открытой машине, первое, что видел фермер, была, как правило, остроносая мордочка Гектора. Этот пес требовал к себе внимания и обычно получал его. «Доброе утро, мистер Уайт! Привет, Гектор! Славный песик!» — так обычно их приветствовал фермер, отбиваясь от дружелюбного носа, тыкавшегося ему в лицо.
В поездке Гектор ничего не упускал из вида. Он с интересом смотрел по сторонам, сидя в своей любимой позе — передние лапы на руке Альфа, лежащей на рычаге переключения передач. Ни одна собака в мире не переключала скорости так часто, как Гектор!
Он был самым шумным из всех четвероногих друзей Альфа. До женитьбы я жил с родителями и часто ехал на работу следом за машиной отца. Я видел очертания его головы, а рядом — силуэт его маленького спутника, упиравшегося лапами на переключатель скоростей и ритмично разевавшего пасть. Он всю дорогу лаял в левое ухо отца, и, должно быть, в машине стоял оглушительный шум, но Гектору было дозволено
