стать богатым человеком. Когда я выбрал профессию ветеринара, он сказал мне: «У тебя будет достойная жизнь сельского ветеринара, но состояние ты не сделаешь», — и оказался прав.
В отличие от большинства современных ветеринаров, Альф почти всю жизнь занимался сельской практикой. Долгие поездки в машине, хоть и доставляли ему много радости, приносили весьма ограниченный доход. Сегодня основная часть прибылей нашей практики поступает от лечения домашних питомцев и лошадей, но в 1960-х Альф все еще зависел от сельскохозяйственных животных.
Накладные расходы были очень высоки. Нужно было платить жалованье и обслуживать машины. Покупка дорогих лекарств и предоставление жилья помощникам тоже добавляли расходов, а неподалеку всегда маячил призрак сборщика налогов. Многие крупные современные практики приносят стабильный доход, и владельцы нанимают опытных управляющих, а тогда Альф и Дональд Синклер, как и большинство их коллег, сами управляли практикой.
Ни тот, ни другой не могли похвастаться деловой хваткой, да и заниматься бумажной работой в конце долгого трудного дня было, наверное, очень утомительно.
Альф никогда не дружил с цифрами, Дональд тоже не был выдающимся математиком. Только в 1976 году, когда я стал партнером на зарплате, я получил некоторое представление об их жарких схватках с бухгалтером Бобом Рикаби. Альфу Боб очень нравился, но он всегда боялся его ежегодного визита, тема которого из года в год оставалась неизменной.
Альф с Дональдом сидели за старым деревянным столом в приемной и слушали финансовый отчет. У Дональда были проблемы с пищеварением, которые обычно обострялись во время визитов Боба. Он сидел, согнувшись и крепко держась руками за живот, — на каждое плохое известие от бухгалтера он отвечал тихим постаныванием.
Альф занимал другую позицию. Он сидел прямо, уставившись в окно на старый сад, с застывшим лицом и отстраненным взглядом и, словно во сне, говорил «да-а-а» в ответ на вопросы бухгалтера.
Я хорошо помню, как впервые оказался за этим столом. Я сидел рядом с Дональдом, у которого из кармана торчал хвост огромной трески. Отец остекленевшими глазами смотрел на Боба. Тот, подробно объяснив, откуда взялись все цифры, спросил, понял ли он его.
— Нет, — ответил отец.
Бухгалтер подходил к делу очень основательно, для него было крайне важно, чтобы его клиенты вникли в свое финансовое положение. Глубоко вздохнув, он снял очки, протер их салфеткой и начал медленно объяснять все снова.
— Послушай, Альф, — сказал он, водрузив очки на нос и терпеливо глядя на отца, — позволь, я объясню тебе самым простым способом. Скажем, ты идешь к мяснику и покупаешь два фунта колбасы… пока понятно?
— Да.
— Хорошо, — продолжал Боб. — Колбаса стоит пять шиллингов за фунт, следовательно, ты заплатил мяснику десять шиллингов. Так?
— Да.
— Отлично! Так вот, твоя колбаса на самом деле стоит больше десяти шиллингов, верно?
— Почему?
— Потому что ты заплатил за нее из налогооблагаемого дохода. — Отец молча уставился в окно. Боб внимательно посмотрел на него и двинулся дальше. — Ты уже заплатил налог на те деньги, которые отдал мяснику. Ты видишь аналогию с темой, которую мы обсуждаем?
— Нет.
Боб снова глубоко вздохнул.
— Что ж, давай посмотрим на это с другой стороны, Альф. Мясник просит меньше десяти шиллингов…
В этот момент отец очнулся.
— Все в порядке, Боб! Послушай, мы тебе доверяем! Просто делай свое дело! Ты меня хоть режь, но я никогда не пойму эту арифметику.
Боб посмотрел на ничего не выражающие лица и после недолгого колебания перешел к следующему вопросу. Вопрос был неприятный.
— Очень хорошо. Так, посмотрим, ах да. Боюсь, ты, Дональд, задолжал практике четыреста фунтов.
Дональд издал глухой стон и качнулся вперед.
— За что? — вполне осмысленно поинтересовался он.
— Ты превысил кредит!
Дональд резко выпрямился.
— Черт тебя дери, Боб! — заорал он. — Ты всегда приносишь нам плохие новости! Почему бы тебе не сказать нам что-нибудь хорошее для разнообразия?
Боб даже бровью не повел.
— Если ты посмотришь на прибыли, Дональд, то поймешь, что есть и хорошие новости…
— Только не для меня! — перебил его Дональд, крепче прижимая руку к животу.
По выражению его лица я видел, что его пищеварительная система пришла в волнение.
Боб продолжал объяснять, что дела в практике «идут неплохо», но расходы надо покрывать, и сборщик налогов ждет своей доли.
— Неплохо, говоришь? — взорвался Дональд. — По-моему, мы на грани банкротства. Мы оплачиваем громадные счета, а поступлений нет. Мы идем ко дну! Что ты думаешь, Альфред? Тебе не кажется, что мы вылетели в трубу?
Он нервно пощупал рыбу в кармане.
Отец продолжал смотреть в окно, но по его лицу пробежала мгновенная судорога. Несколько минут мы сидели молча, героически пытаясь вникнуть в факты и цифры.
— Сколько я могу получить, Боб? — неожиданно вскрикнул Дональд. — Сколько стоит моя доля?
Я чувствовал, что ограниченный запас терпения моего старшего партнера на исходе.
— Ну, после вычета этих четырехсот фунтов… посмотрим…
— Неважно! Сколько?
Бухгалтер подсчитывал цифры, а Дональд тем временем раскачивался взад и вперед на стуле. Получив ответ, он быстро вскочил.
— Мне пора идти! Одри ждет эту рыбу. Рад был повидаться, Боб. Передавай привет Гвен! Пока!
Наше финансовое заседание закончилось.
Хотя ни Альф, ни Дональд не были знатоками в области данных и цифр, практика приносила прибыль, но существовало много неблагоприятных факторов, и не последним из них была проблема безнадежных долгов. Требовалось особое искусство, чтобы получить деньги с большинства старых йоркширских фермеров. За некоторыми клиентами долги тянулись годами.
Помню, как-то за обедом рассказывал отцу об утренних визитах.
— Сегодня познакомился с двумя отличными парнями. Они такие веселые и беззаботные!
— Как их зовут? — спросил он.
Я сказал. Он криво усмехнулся.
— Знаешь, почему они так радуются жизни? Они регулярно пользуются нашими услугами, а платят крайне редко. У них бессрочный кредит в нашей практике, причем без всяких процентов.
Альф любил свою работу, но ему никогда не нравилась ее деловая сторона — рассылка счетов и напоминаний должникам. Многие современные ветеринары с удовольствием управляют собственными предприятиями, но он не получал от этого никакой радости.
— Почему я не могу просто ездить по округе и делать работу, которую люблю? А в конце недели получать свою зарплату? — часто сетовал он. — Мне не нужно много, — лишь бы я мог и дальше наслаждаться жизнью. Я хочу чувствовать уверенность в завтрашнем дне, а больше мне ничего не надо, — все остальное у меня уже есть.
Безусловно, в большинстве случаях фермерам действительно было сложно оплачивать счета, и хотя многие клиенты вносили плату вовремя, просроченные долги, несомненно, наносили практике серьезный ущерб.
