Отец снова и снова перечитывал письмо. Чем больше он думал о совете рецензента, тем больше смысла в нем видел, и он взялся за переделку книги с удвоенным энтузиазмом. По иронии судьбы, его самое первое произведение было написано от первого лица — как и советовала теперь Джулиана Уэдхем!
В сентябре 1967 года, когда я еще работал у Эдди Стрейтона, мне позвонил отец. Он хотел, чтобы я вернулся и помог ему в тирской практике.
Его просьба не вызвала у меня особого восторга. Мне нравилось в Стаффордшире, и я хотел накопить побольше опыта, прежде чем возвращаться домой. Я сказал, что серьезно подумаю, но мне хорошо там, где я есть, и отец — самоотверженный, как всегда, — не стал настаивать.
Однако потом позвонила мать, и я изменил свое решение. Практика переживала трудные времена, и штат сократился до трех человек. Соответственно, отец, которому было уже за пятьдесят, часто работал по ночам, чередуясь с оставшимся помощником Тони Келли по графику сутки-двое. Мать добавила, что финансовое состояние практики оставляет желать лучшего, поэтому мой приезд был бы для них хорошим подспорьем. Тем более, что отпадала проблема с жильем для нового ветеринарного помощника, так как я мог жить дома. Я вернулся в Тирск в октябре 1967 года. Кроме того, что я взял на себя ночные вызовы отца, у него появилось больше времени для переписывания книги.
Для меня всегда оставалось загадкой, как отец умудрился написать роман, целый день работая в практике, причем с августа 1966-го он каждую вторую ночь выезжал на вызовы. Какая же нужна сила воли, чтобы после рабочего дня сесть за стол и писать книгу в то время, когда большинство людей мечтают только об одном — вытянуть ноги и отдохнуть!
Я помню, как отец переделывал свою книгу. Кабинета у него не было, поэтому он просто садился в гостиной и стучал на машинке, при этом мы все находились там же. Ту книгу он написал перед телевизором. Он обладал способностью отключаться и сосредоточиться на работе, но если на экране происходило что-то интересное, он прерывался и внимательно смотрел, а потом с легкостью снова переключался на книгу. Удивительно!
К лету 1968 года книга была готова. На этот раз она представляла собой полуавтобиографические заметки о первом годе ветеринарной практики Альфа в Йоркшире. Хотя теперь повествование велось от первого лица, многие истории перекочевали из предыдущей книги. Как и прежде, главные герои были списаны с братьев Синклеров. Альф изменил название с «Искусство и наука» на «Если бы они умели говорить».
Это название ему предложил в ноябре 1967 года Артур Данд, клиент, живший на маленькой молочной ферме у подножия Белой Лошади близ Килбурна. Этот фермер был не такой, как другие. Он тоже увлеченно писал и рассылал свои сочинения по разным издательствам — как и Альф, без особого успеха. Если Альф оказывался на ферме Артура Данда, его визит затягивался надолго, так как мужчины сравнивали свои заметки и обсуждали свои честолюбивые мечты о литературной славе. Альф всегда думал, что Артур, пожалуй, один из тысячи писателей, чьи работы, как ни печально, никогда не увидят свет. Однако именно Артур придумал название для первой книги Альфа.
В июле Альф снова послал свою уже отредактированную книгу в «Коллинз». Ее передали миссис Уэдхем, но дело застопорилось, так как она в тот момент работала над другими рецензиями и, к тому же, собиралась в отпуск в Ирландию. В начале сентября она написала Альфу, заверив его, что взялась за рукопись с тем же воодушевлением, что и в прошлый раз, и постарается в кратчайший срок сообщить ему свое мнение. Три месяца длилось молчание. Альф, как и прежде, не терял надежды. Может, они всерьез обдумывают возможность публикации? В практике вновь царило оживление, и ему было чем занять свои мысли, но в конце ноября любопытство взяло верх, и Альф послал им письменный запрос.
Ему немедленно пришел вежливый ответ: издательство с сожалением сообщало, что «издательский план уже составлен». Так они в корректной форме говорили, что им не нужна его рукопись. Альф вновь получил отказ, но теперь это не стало для него неожиданностью. По тому, сколько времени занял ответ, и учитывая тот факт, что пришлось напоминать им о рукописи, ее, по всей видимости, никто даже не удосужился прочитать.
Через два дня, однако, он получил письмо с извинениями от Джулианы Уэдхем. Она с удовольствием прочитала рукопись, но издательство не разделяло ее восторгов. В письме от 29 ноября 1968 года говорилось:
Я пришла в ужас, узнав — сегодня, — что вы до сих пор не получили никакого ответа от «Коллинз», хотя я отправила им вашу книгу несколько недель назад. Любых извинений будет мало, ведь вы были так добры и терпеливы, а я сама, как вам известно, восторженный поклонник «Если бы они умели говорить».
Полагаю, сейчас вы уже знаете, что, по мнению «Коллинз», ваша книга не вписывается в издательский план… Лично мне очень жаль, что «Коллинз» не собирается издавать ее, и надеюсь, что в будущем вам повезет больше.
Оставался еще крошечный проблеск надежды. Редакционный отдел «Коллинз» передал его рукопись в другое издательство — «Джеффри Блее Лтд.» на Дафти-стрит. Через три недели Альф получил хорошо знакомый ответ: они тоже не могли вставить его в свой издательский план. На этом этапе Альф потребовал, чтобы ему вернули рукопись. Потом он вспоминал: «Стук
Этот отказ, казалось Альфу, поставил последнюю точку. С него было достаточно. Надо смириться с тем фактом, что он ветеринарный врач, а не писатель, и в конечном счете он признал свое поражение. Он пытался, пытался изо всех сил, но проиграл.
Альф все равно гордился своей работой. Он написал книгу, которая будет передаваться из поколения в поколение в его семье. Кроме того, его работу оценили Джон Моррисон и Джулиана Уэдхем, два высококвалифицированных рецензента, и если они восхищались его книжкой, значит, действительно считали ее хорошей.
Альфред Уайт постучался в издательский мир, но ему не разрешили войти. Он добился успеха, если ему удалось зайти так далеко, но это был конец пути. Он спрятал свою несчастную рукопись в ящик и с головой окунулся в работу, которую делал хорошо и которую любил больше всего, — ветеринарную практику.
В практике тогда были хорошие времена. Тони Келли, помощник, дольше всех проработавший у Синклера и Уайта, был приятным человеком и хорошим ветеринаром с большим чувством юмора, и наши дни были наполнены не только тяжелым трудом, но и веселым смехом.
Отвергнутая книга мирно лежала в ящике, и я о ней даже не вспоминал. Однажды, глядя, как отец смеется над последней проделкой Тони, я решил, что он и думать о ней забыл и наконец отказался от мечты об издании книги. Теперь он сидел перед телевизором без машинки, и мне казалось, что его последнее увлечение осталось в прошлом. Я снова ошибся.
Как-то весной 1969 года Джоан вдруг ни с того ни с сего сказала Альфу:
— Что, если послать рукопись Майклу Джозефу, как мы собирались с самого начала?
Хорошо зная своего мужа, она чувствовала, что, даже забросив книгу в ящик, он не мог не думать о ней. Ее слова вновь разожгли тлеющий огонек мечты. Альф открыл ящик и достал книгу.
Он не стал сразу отправлять ее Майклу Джозефу. У него появилась другая идея. За пару лет до этого Альф купил брошюру «Как убедить их издать твою книгу», написанную неизвестным автором Джин Лерой. Она советовала всем, кто хочет опубликовать свою работу, сначала найти агента, — а она знала, о чем говорила, так как, судя по биографическим данным на обложке, сама была литературным агентом.
До сих пор Альф не думал о том, чтобы послать книгу агенту, но внезапно эта идея показалась ему разумной. Он нашел брошюру на переполненной книжной полке, лег в постель и стал перечитывать. Книга воодушевила его, и когда он читал ее во второй раз, его мысли приняли новый оборот. Он не просто отправит рукопись агенту, он отправит ее самой Джин Лерой.
