родители не испытывали страха за безопасность своих детей. Как все изменилось с тех пор!
Одним из главных развлечений для детей в то время было кино, тем более кинотеатры стояли чуть ли не на каждом углу. Особой популярностью пользовались «грошовые сеансы». За гуманную цену в один пенни или два — если хотелось сидеть на балконе, — ребятня могла посмотреть весь фильм целиком, и по субботам они частенько ходили на комедии или вестерны. Ковбойские фильмы были очень популярны в те годы, и дети их обожали, несмотря на отсутствие звука. Любимым героем Дикого Запада был ковбой-остряк по имени Дрэг Харлан. На экране этот меткий стрелок не появлялся, но был персонажем какой-то популярной книжки того времени. Много лет спустя Альф с Алексом хохотали до слез, вспоминая, как в детстве зачитывались этими «научными» описаниями жизни на Диком Западе. Недавно Алекс привел пример бесподобного стиля автора: «В центре его лба появилось черно-синее отверстие. На его лице промелькнуло удивленное выражение, и он медленно сполз на пол»! Такие пассажи, как однажды сказал Альф, должны быть «признаны классикой литературы».
По воскресеньям ходили в церковь. Став взрослым человеком, Альф редко бывал на службе, но в детстве он каждую неделю посещал воскресную школу. Походы в церковь в Йокере запечатлелись в его памяти не так ярко, как богослужения в Сандерленде, которые он иногда посещал вместе со своими дядями и тетями. В те дни методистские богослужения проводились с большим воодушевлением. Проповедь часто прерывалась возгласами «аллилуйя!» или «хвала Господу!», и прихожане, разбившись на группы, распевали псалмы с неистовой страстью. Настоящие «адские муки», внушавшие страх маленькому Альфу. Богослужения в Йокерской церкви проходили не столь драматично, но одна история о его воскресной школе показалась мне любопытной. Детям, которых регулярно выводили на прогулки, внушали, что, проходя мимо католического храма, обязательно нужно плюнуть.
Если задуматься об истории Глазго, вид детей, плюющих на церковь, не вызывает никакого удивления. В годы экономического подъема в город хлынули тысячи людей в поисках работы, и с середины девятнадцатого века в Глазго обосновалась многочисленная община ирландских католиков. В результате город разбился на два враждебных религиозных лагеря, и эмоции иногда перехлестывали через край. Во времена Альфа (да и сейчас тоже) жители Глазго делились на «продди» (пренебрежительное прозвище протестантов) и «папистов», и учителя учили маленького протестанта Альфи Уайта и его друзей изливать свои чувства на католического врага. К счастью, юный Альф так и не усвоил эту религиозную догму и вырос беспристрастным, терпимым человеком, который никогда не понимал, как можно ненавидеть человека за его веру.
Йокерская школа хорошо подготовила Альфа к следующей ступени его образования. Большинство его одноклассников перешли в государственные средние школы — в том числе Алекс Тейлор, который поступил в школу Виктория-Драйв, — но у матери Альфа были другие планы. Она хотела самого лучшего для своего сына и решила, что он пойдет в одну из самых дорогих платных школ Глазго. Альф получил все оценки, необходимые для продолжения образования, и 3 сентября 1928 года отправился в зеленый пригород Хиллхед, где впервые ступил на порог Хиллхедской средней школы.
Глава 2
В то время у Хиллхедской школы была отличная репутация, и на каждое место приходилось несколько желающих. Альф оказался среди учеников, происходивших из более богатых семей, чем он сам. Но его это не волновало. Следующие пять лет он усердно учился, выполняя свою часть работы, а его родители выполняли свою — оплачивали школьные счета и обеспечивали сыну надежный тыл.
Для Папаши наступили тяжелые времена. Потеряв работу на верфи, он по-прежнему играл в кинотеатрах и театрах и подрабатывал плотником, но его заработка, разумеется, не хватало на то, чтобы обеспечить семью и внести плату за обучение — примерно 2 фунта 10 шиллингов за семестр. Альф, горячо любивший отца, позже вспоминал те дни в Глазго. «Жизнь бедного Папаши проходила в борьбе, — рассказывал он. — Его то принимали куда-то, то увольняли, ни на одном месте не было абсолютно никакой уверенности в завтрашнем дне, но хоть какая-то работа у него постоянно была».
Хотя Папаша редко оставался без работы, именно Ханна со своим процветающим ателье и уроками музыки и пения вносила основную лепту в финансовое благополучие семьи. Альф Уайт никогда не забывал, какую поддержку оказывали ему родители на протяжении всех одиннадцати лет учебы в Глазго.
Альф начал учиться в помещении на Сесил-стрит — добротном, но мрачноватом четырехэтажном здании с лабиринтом маленьких переполненных классов. Нехватка места в школе, насчитывающей более 600 учеников, создавала множество проблем, и в результате в сентябре 1931 года школа переехала в другое здание — на Оакфилд-авеню. Здесь Альф провел последние два года в Хиллхеде. Летом 1997 года я побывал в старой школе отца. Теперь это бесплатное учебное заведение, которое находится в ведении Департамента образования при городском совете Глазго, но строгое здание из красного кирпича почти не изменилось с того времени, когда здесь учился Альф. Классы расположены точно так же — вдоль некогда холодного коридора, по которому он ходил в детстве. Нынешний директор, Кен Каннингэм, сказал мне, что школа очень пенит свою связь с Джеймсом Хэрриотом, но Альф, хотя и неплохо проводил здесь время, редко вспоминал о своих днях в Хиллхеде. Вероятно, напряженная учеба вместе с железной дисциплиной не оставила таких долговечных воспоминаний, как более яркие периоды его жизни.
Однако именно в Хиллхеде юный Альф Уайт разовьет в себе качества, которые пронесет через всю жизнь, — упорство и трудолюбие вместе с любовью к литературе, музыке и спорту. А главное — там он приобрел черты, которые станут отличительной особенностью отца, которого я знал: он испытывал острый интерес к самым разнообразным предметам, с воодушевлением брался за любое дело и высоко ценил удачу, если она встречалась ему на пути.
Отец всегда уверял нас, что учился неважно, но школьные ведомости рассказывают совершенно другую историю. В его выпускном табеле стоит оценка «отлично» за успехи, прилежание и поведение. Лучше всего он успевал по английскому, французскому и латыни, а злосчастная математика плелась в хвосте. У него были хорошие учителя. Хиллхедская средняя школа во главе с директором Франком Бьюмонтом славилась превосходным преподавательским составом и строгой дисциплиной. Телесные наказания, которые сегодня так осуждают, были весьма эффективным средством поддержания закона и порядка. Девиз школы гласил: «Je maintiendrai», — т. е.: «Я поддержу!» Верным союзником учителей в поддержании дисциплины был ремень, и Альф много раз испытал на себе его действие. Эту сторону своей школьной жизни Альф помнил очень хорошо. Особенно ему запомнился один из учителей, «Большой Билл» Барклай, который пользовался глубоким уважением благодаря своей наружности и таланту педагога. Он не слишком часто прибегал к помощи ремня, но если до этого доходило, наказание надолго оставалось в памяти. Некоторые учителя без колебаний брались за ремень: за малейший проступок наказывали шестью ударами по кистям рук. Плотный кожаный ремешок с тремя плетками на конце равномерно распределял боль по всей руке.
Однажды Альф получил неприятный сюрприз, когда мистер Филши, учитель математики, выразил недовольство успеваемостью своего ученика. Альф отличился на экзамене по тригонометрии, набрав всего 5 процентов, и его ждало наказание. Он вспомнил этот мучительный эпизод в статье для журнала, посвященного столетней годовщине школы Хиллхед, в 1985 году:
«Уайт, — грозно произнес мистер Филши, — я всегда думал, что ты просто дружелюбный идиот, и относился к тебе соответственно, но тут я узнаю, что ты лучше всех в классе написал работу по
