английскому языку, и могу сделать только один вывод: для меня ты не стараешься. Вытяни руки!»
Хотя наказание ничуть не помогло повысить успеваемость Альфа по математике, это болезненное средство поддержания контроля работало, и дисциплина в школе была отменной. Возможно, поэтому юный Альф Уайт в первый раз начал вести дневник.
Одним из самых удивительных аспектов творчества Джеймса Хэрриота была его способность описывать случаи, произошедшие много лет назад. Его внимание к деталям поражает своей точностью, и когда читаешь его рассказы, кажется, будто все это было только вчера. Обсуждая его работы, многие люди высказывали предположение, что он вел подробные дневники и пользовался ими, когда всерьез занялся литературой. В интервью средствам массовой информации Альф часто говорил, что не ведет дневники и может вспомнить старые времена до мельчайших подробностей. Несмотря на его уверения, ему никто не верил, но на самом деле Альфред Уайт не был организованным и методичным человеком, каковым его считали. За исключением двух коротких периодов его жизни, он никогда не вел дневников, но был очень наблюдательным человеком, особенно если что-то вызывало его интерес, и к тому же обладал потрясающей фотографической памятью. Удивительные причуды человеческой природы и забавные случаи, происходившие на его глазах, четко отпечатывались в его памяти, и в сочетании с талантом писателя это стало залогом успеха.
Впервые Альф вел дневник с 1933-го по 1935 год — в свой последний год в Хиллхеде и первые два года в Ветеринарном колледже Глазго. Его мать сохранила эти старые дневники, и они позволили почувствовать восторженное отношение к жизни молодого Альфа.
В своем дневнике он подшучивал над учителями Хиллхеда: «Мисс Честерс (Софи) пытается вдолбить нам французский. Честерс искренняя и похожа на мальчишку, мне она очень нравится. Два раза в неделю мистер (Тарзан) Брукс ведет у нас риторику. Эта птица — просто смехота, хотя и действует из лучших побуждений». А об учителе латыни Альф написал: «Бакки сегодня в ужасном настроении. Вопил и орал на нас, как разъяренный слон. Теперь я знаю, на какую длину глаза вылезают из орбит, не выпадая из глазниц».
Судя по этим шутливым замечаниям в адрес учителей, Альфу нравилось в Хиллхеде. Он любил английский язык и латынь и в свободное время дома много читал по этим предметам. Он читал античных авторов, таких как Цицерон и Овидий, и настолько хорошо знал латынь, что, как он потом говорил, мог бы вести беседу с древним римлянином. Чтение помогало Альфу и в английском языке, и огромный интерес, который он проявлял к школьным предметам, говорит о том, что учеба была ему в удовольствие.
Я всегда знал, что отец — очень начитанный человек. У нас дома в Тирске книги стояли повсюду, и почти все они были прочитаны. Любовь к чтению зародилась у Альфа еще в школьные годы, — если у него появлялись свободные час-два, он проводил их за книгой. Альф читал не только приключенческие романы, но и с жадностью поглощал классику. К пятнадцати годам он прочитал все произведения Чарльза Диккенса, что подтверждают его дневники. В них много упоминаний о Диккенсе, Скотте, Пипсе, среди лириков он выделял Шекспира и Мильтона. «Взял в библиотеке „Повесть о двух городах“ Диккенса, — писал Альф, — нужно прочитать для школы. Меня это устраивает на все сто, так как я большой поклонник Диккенса». Есть еще одно упоминание о Диккенсе: «Папа курит „Кенситас“. Они дают купоны, и я заказал каталог; там есть собрание сочинений Диккенса в шестнадцати великолепных томах за 10 шиллингов. Собираюсь их получить».
Среди его любимых авторов приключенческих романов были сэр Артур Конан Дойл, Герберт Уэллс и Генри Райдер Хаггард, еще он писал, что читать О’Генри — «одно удовольствие». Купоны «Кенситас» оказались весьма кстати: с их помощью Альф приобрел полное собрание сочинений Диккенса, книги О’Генри и Шекспира. Он любил и легкое чтиво. Здесь писателем номер один был П. Г. Вудхауз, а любимой книгой — «Дживс всемогущий». Альф всю жизнь читал и перечитывал эту книгу и каждый раз хохотал до слез над комичными выходками Дживса, Берти Вустера, Малыша Бинго и других персонажей.
П. Г. Вудхауз, должно быть, произвел неизгладимое впечатление на молодого Альфа. Некоторые обороты речи в его дневниках напоминают стиль Вудхауза. Вот что он написал о людях, с которыми познакомился во время каникул в Уэст Килбрайд в июле 1933 года: «Похоже, Дэвид Сомервилль без ума от Эвлин, бедняга! Нам с Монти Дороти кажется классной штучкой». Такие фразы часто встречаются в его дневниках, лишний раз доказывая его восхищение перед Вудхаузом.
Будучи мальчиком, Альф делил эти минуты смеха над книгами Вудхауза со своим отцом, который тоже очень много читал и чей дом всегда был полон книг. Высокий уровень преподавания английского языка в Хиллхеде с такими учителями, как «Джонни» Гибб и «Большой Билл», был мощным стимулом, но Папаша тоже внес свою лепту, привив Альфу любовь к чтению, и заслуживает огромной благодарности за ту поддержку, которую оказал сыну в годы формирования его личности.
Папаша не только приучил сына читать, он внушил ему большую любовь к музыке. Папаша получал необычайное удовольствие, слушая и исполняя музыку, и это не прошло незамеченным для мальчика, который научился ценить хорошую музыку не хуже своего отца. Папаша любил разные стили музыки. Когда я был ребенком, мы часто ездили в гости в Глазго, и меня завораживал старый граммофон, стоявший в углу рядом с роялем. Эту древнюю машину нужно было заводить вручную, и тогда диск начинал вращаться, и гигантский стальной тонарм со свирепого вида иглой опускался на пластинку. Раздавался страшный треск, сквозь который слышались звуки музыки. Тем не менее, граммофон был предметом гордости и радости Папаши. Одной из любимых записей Папаши была пластинка с голосом великого Карузо, исполнявшего арию «Пора надеть костюм» из оперы «Паяцы». Одно из самых ярких детских воспоминаний Альфа — отец, сидящий ночью около старого граммофона и слушающий этого великого певца. Как только великолепный голос Карузо начинал замедляться, Папаша вскакивал и яростно крутил ручку граммофона до тех пор, пока не восстанавливалось идеальное звучание. Я по сей день храню эту заезженную пластинку.
В шесть лет родители стали учить Альфа музыке. Он занимался несколько лет, — учителем был не кто иной, как его отец, — но оказался слабым учеником и упражнялся без особого энтузиазма. Папаша был крайне разочарован, отцу и сыну пришлось пережить диссонирующие ноты и долгие разговоры на повышенных тонах, прежде чем Папаша смирился с поражением. В тринадцать лет Альф все-таки выступил на концерте в ратуше Клайдбэнка, но на этом его музыкальная карьера завершилась.
Однако любовь Альфа к музыке ничуть не ослабела. Хоть он и не стал хорошим музыкантом, как его отец, но унаследовал его, и материнский, музыкальный слух, и это всю жизнь доставляло ему необычайное удовольствие.
Альфу нравились не только учебная и культурная сторона его школьной жизни; он любил спорт, а Хиллхедская школа гордилась своей репутацией на игровых площадках Шотландии. Его любимыми видами спорта были крикет, легкая атлетика и теннис, и в 1932 году Альф получил медаль по легкой атлетике, заняв второе место в соревнованиях между школами. Он делал большие успехи в прыжках в длину и прыгал дальше чем на шесть метров.
Альф увлекался легкой атлетикой, но по-настоящему хорошо играл в теннис. В последнем классе школы он дошел до финала по теннису, но проиграл, хотя был очень близок к победе. Однако Альф не унывал. Он вступил в Теннисный клуб Йокера и добрался до финала, но снова проиграл. Тем не менее поражение в двух финалах подряд не отпугнуло его. Все оставшиеся годы в Глазго он постоянно играл в теннис и выиграл много матчей за Кубок Западной Шотландии, а когда переехал в Йоркшир, участвовал в теннисных турнирах почти до сорока лет. Многочасовые тренировки в Глазго сделали его опытным спортсменом.
Спорт занимал важное место в школьной жизни Альфа, который был и спортсменом, и болельщиком одновременно, и его детский дневник испещрен записями о разных спортивных событиях. Он часто упоминает о сборной Англии по крикету и об успехах Хиллхеда на поле для регби, но больше всего страниц посвящено футбольному клубу «Сандерленд». Хотя его команда находилась за 250 километров, Альф всю жизнь хранил верность «красно-белым». В Глазго он много раз смотрел игру «Рэйнджерс» и «Селтик» и болел за «Мотеруэлл» в Шотландской лиге, но именно команда родного города была ближе всех его душе.
Его чувства раскрываются на многих страницах, где он весьма экспрессивно описывает старую команду, как, например, 28 сентября 1933 года: «О Боже! Вот это да! Вот это да! Что за день! Почему здесь так мало места? „Сандерленд“ обыграл „Астон Виллу“ со счетом 3:0 в Вилла-Парке. „Сандерленд“ ни разу не
