на домофоне. Студия Джеффа, как оказалось, находилась на шестом этаже, там же размещалась некая компания под названием «Нью сенчури видео».
Мне было немного неудобно вваливаться к Джеффу без предупреждения, но я подумала, что он может рассказать больше, если застать его врасплох. Я нажала кнопку домофона и стала ждать. Ответа не было. Я снова позвонила – с тем же результатом. Я уже собиралась повернуться и уйти, когда в домофоне раздался мужской голос, неузнаваемый из-за сильного треска.
– Кто там?
– Джефф? Привет, это Бейли. Я проходила мимо и решила заскочить на минутку. Мне нужно с тобой поговорить, если, конечно, у тебя есть время.
Отлично получилось. Возникла долгая пауза, я было подумала, что он вообще меня не слышал или это был не Джефф. Но тут домофон зажужжал, я толкнула дверь и оказалась в пыльном сером вестибюле. Ожидание лифта затянулось. Я слышала, как он скрипит и скрежещет где-то наверху, между этажами, и решила, что на первом этаже из лифта кто-то выйдет, но когда двери открылись, кабина оказалась пустой. Я поднялась на шестой этаж, причем, минуя каждый очередной этаж, лифт пугающе лязгал.
Я пошла к студии по тускло освещенному коридору, Джефф оставил дверь приоткрытой, и чтобы она не захлопнулась, язычок замка был выпущен. Я открыла ее и вошла в студию, которая оказалась меньше, чем мне помнилось. Все пространство площадью примерно в полторы тысячи квадратных футов было разделено на две зоны – небольшую приемную и собственно студию, где стояли юпитеры, софиты, штативы, а на левой стене висел скатанный в рулон бумажный задник. Длинная правая стена почти вся состояла из окон, тусклых от глубоко въевшейся городской грязи. В студии было абсолютно тихо, словно кто-то выключил звук. Джеффа не было видно, хотя на письменном столе горела лампа с изогнутым штативом, свет горел и в небольшом кабинете, оборудованном в глубине студии.
– Джефф, ты здесь? – позвала я. – Есть тут кто-нибудь?
Джефф бесшумно вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Он был в футболке оливкового цвета, свободных брюках цвета хаки, сидевших низко на бедрах, и босой – ни обуви, ни носков. Пока он шел ко мне через открытое пространство, его руки без дела болтались по бокам. Джефф не из тех, кто нервно теребит волосы или трогает лицо.
– Чему обязан такой честью? – спросил он.
Судя по тону, он был не в большом восторге от моего прихода, но, подойдя ближе, он наклонился и коснулся губами моей щеки. Губы у него были шершавые, обветренные, как если бы он в выходные катался на яхте.
– Надеюсь, я не вытащила тебя из темной комнаты и не оторвала от какого-то срочного дела? Я встречалась в этом районе с подругой и на обратном пути забрела на твою улицу, вот и решила заглянуть. Кэт упоминала, что ты сегодня работаешь.
– Мне нужно обработать одну пленку, – сказал Джефф, – не самое приятное занятие в такой день. Ты пришла меня спасти?
Я не знала, что на это ответить.
– Вообще-то у меня есть к тебе несколько вопросов, – уклончиво сказала я.
Джефф показал на черный кожаный диван у стены.
– Садись. Хочешь что-нибудь выпить? Я, пожалуй, выпью дива.
– Я тоже не откажусь.
Джефф не спеша прошел через студию к кухонному отсеку, где стояли холодильник и небольшой столик. Я подошла к дивану и присела на краешек, стараясь не сесть на то место, где подушка была порвана. Пива мне в тот момент ну совершенно не хотелось, но я решила, что, если мы вместе выпьем, это поможет создать нужную атмосферу.
Джефф ногой закрыл дверцу холодильника, повернулся и покосился в сторону кабинета. Он смотрел туда всего полсекунды, не больше. Но у меня невольно появилось подозрение, что там кто-то есть. Мне и раньше показалось странным, что он закрыл за собой дверь.
Джефф вернулся ко мне, неся за горлышки две бутылки «Короны». У письменного стола он остановился, похлопал по бумагам, нащупывая открывалку, и откупорил бутылки. Протянув одну мне, Джефф плюхнулся на диван. Он сделал большой глоток из бутылки и откинулся на спинку, вытянув руку в сторону. Его бицепсы заметно натянули рукав футболки, сразу стало ясно, что он усиленно качается в тренажерном зале.
– Чем ты сейчас занимаешься? – Я отпила полглоточка. – По-прежнему нацелен на моды?
По виду и по общему впечатлению студия смахивала на пустую автостоянку. Джефф снова приложился к бутылке и ответил:
– Всем понемножку.
– Мне неудобно тебя задерживать, но я очень волнуюсь за Кэт, поэтому и хочу с тобой поговорить. Мне кажется, это будет полезно.
– Чем я, по-твоему, могу помочь?
– Ну, для начала хотя бы скажи, у тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, кто мог желать Кэт зла?
– Ни для кого не секрет, что Кэт многим действует на нервы. Но никто конкретный мне на ум не приходит.
– К вам домой никто не звонил с угрозами, ничего подозрительного не было?
– Нет. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Наверное, тебе лучше спросить об этом Карлотту.
Тон Джеффа был недовольным, даже брюзгливым, но я не могла понять, то ли его раздражает мое вторжение, то ли причина в чем-то другом.
– Я на несколько дней уезжала из города, – сказала я, – но слышала, что газеты связали этот случай со смертью Такера Бобба.
Рука Джеффа с бутылкой замерла в воздухе на полпути ко рту, он быстро покосился на меня.
– Кэт сказала, что ты побывала в Пенсильвании и не нашла связи.
– Я не уверена на все сто процентов, – уточнила я. – Но во всяком случае, мне не показалось, что такая связь существует.
Джефф улыбнулся с видом «плохого парня».
– Значит, я снова попадаю в список подозреваемых, не так ли?
– А что, полицейские обращались с тобой как с подозреваемым?
– Нет, во всяком случае, пока нет. Однако на этой неделе они потратили на меня много времени, задавая всякие вопросы. Возможно, мне следовало им сказать, что я единственный, кто знает, что на самом деле Кэт предпочитает «Мезон дю шоколад». По крайней мере я всегда считал, что был единственным.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Так, ничего. Считай, что это была шутка.
– Как по-твоему, у полицейских уже есть какие-то соображения, кто бы мог это сделать?
Снова эта плутовская улыбка.
– Если и есть, они не торопятся делиться своими соображениями со мной. Хотя должен сказать, они не скрывали, что воспринимают меня не столько в качестве хозяина дома, сколько в качестве молодого любовника.
Я решила зайти совсем с другой стороны и посмотреть, что из этого выйдет.
– Надо еще не забывать, что вам с Кэт приходится не только помнить об опасности, грозящей, ей, но и жить с сознанием, что Хайди умерла. Вы, наверное, чувствуете себя ужасно.
Джефф уставился в бутылку.
– Конечно. И еще мы чувствуем себя виноватыми.
– Виноватыми? Потому что Хайди отравилась ядом, который предназначался для Кэт?
– Да, и не только поэтому. Если бы Кэт была дома, как собиралась, Хайди, возможно, было бы к кому обратиться за помощью, когда ей стало плохо.
– «Как собиралась»? Что ты имеешь в виду?
– Знаешь, почему мы с Тайлером уехали за город? Потому что Кэт хотела поработать и ей нужно было, чтобы мы не путались под ногами, – пояснил Джефф. – Не знаю, почему или когда у нее изменились планы, только она позвонила мне уже с Лонг-Айленда. Впрочем, ты не хуже меня знаешь, что за Кэт нелегко угнаться.
