прояснила.
Смакуя кофе, я вспоминала разговор с Джеком Херлихи, который и подтолкнул мои мысли в нужном направлении. Это Джек подбросил мне идею, что вещи не всегда таковы, какими кажутся, что фокусник иногда производит свои манипуляции совсем не там, куда вы смотрите, или не тогда, когда вы за ним наблюдаете.
Я поняла, что в доме Кэт тоже имело место отвлечение внимания. Трюфели, которые, как считали сторонние наблюдатели, были принесены Кэт, в действительности с самого начала предназначались для Хайди. Кто-то оставил их на столике в холле для того, чтобы создать видимость, будто это подарок хозяйке. Затем этот же человек их убрал и принес Хайди в конверте. Неожиданно мне пришло в голову, что Хайди могла получить в конверте другую коробку конфет (отравленных), а те, которые лежали на столике, были лишь безвредной приманкой, их положили на видное место, чтобы ввести всех в заблуждение. Мне давно не давала покоя мысль, что убийца, оставляя отравленные конфеты в холле практически без присмотра, очень сильно рисковал. Что, если бы коробку открыли и выставили на стол? Тогда отравленные конфеты съел бы совсем не тот, кому они предназначались. Но теперь я была уверена, что трюфели из коробки, которая лежала на столе в холле, никого не могли убить.
Я попыталась представить, как все это могло быть организовано. Убийца является на вечеринку в дом Кэт с коробкой конфет, достает их из дипломата или сумки и, когда никто не видит, выкладывает на столик в холле. Коробка лежит там достаточно долго, чтобы гости и сама Кэт успели ее заметить. Затем, опять же когда его никто не видит, убийца прячет коробку в пакет. Позже Хайди подбрасывают в конверте коробку с отравленными конфетами. Коробка плоская, ее запросто можно просунуть между прутьями решетки, не оставив никаких следов. А почему бы и нет? Это не так сложно. Никто, кроме Хайди, эти конфеты не увидел бы. Почему в конверте не было никакой записки, тоже понятно – записка послужила бы уликой и могла навести полицию на мысль, что это не те конфеты, которые лежали в холле. А так Хайди просто решила, что это сюрприз, подарок от воздыхателя. Наверное, она обнаружила коробку в пятницу, но открыла ее только в субботу, почувствовав страстное желание насладиться шоколадом.
Есть ли в этом плане слабые места? Только одно. Ту коробку, которая была выставлена на всеобщее обозрение, могли открыть или унести до того, как убийца получит возможность забрать ее обратно. Ну и что, это не конец света. Убийство сорвалось бы, но несостоявшийся убийца не выдал бы себя. Самое страшное, чем ему грозил такой поворот событий, – это необходимость придумывать новый план действий.
Но зачем ему вообще понадобилось разрабатывать такой мудреный план? Почему бы просто не подбросить Хайди отравленные конфеты? Наверное, цель хитроумного плана – всех запутать. Если бы с самого начала стало ясно, что убийца метил в Хайди, то ее жизнь сразу стала бы объектом пристального внимания полиции, и тогда убийце было бы трудно не навлечь на себя подозрение.
Пока что я не имела ни малейшего понятия о том, кто убийца. Однако кое-что я все же могла о нем сказать. Первое. Убийца Хайди был на приеме в доме Кэт. Второе. Он знал, что Кэт любит шоколад. Третье. Он знал, что Хайди имеет склонность таскать у хозяев еду.
Я допила каппучино, расплатилась по счету и стала протискиваться к выходу между столиками, за которыми посетительницы пили уже по второй или третьей чашке кофе. Остановившись на тротуаре, я достала из сумочки мобильник, отыскала листок бумаги с номером телефона Дженис и стала ей звонить. Хотя Дженис и утверждала, что не в курсе сложностей личной жизни Хайди, я подозревала, что она сказала мне не все, что знала. А может быть, она знала даже больше, чем ей казалось. Как бы то ни было, мне надо было переговорить с ней еще раз. По домашнему телефону Дженис ответил автоответчик, но у меня был и номер ее мобильного, поэтому я позвонила по нему. Дженис ответила. По тому, как звучал ее голос, можно было подумать, что она говорит из аэродинамической трубы.
– Привет, Дженис, это Бейли Веггинс.
– Кто?
– Бейли, подруга Кэт Джонс. Мы встречались с вами на прошлой неделе.
– Да, помню.
Дженис явно была не в восторге от моего звонка.
– У меня ваши сережки – вы просили их найти. Если хотите, я их привезу.
Дженис сразу оживилась.
– Не может быть! Вы их нашли? Понимаете, я сейчас не дома, я гуляю в парке с Джорджем.
– Ничего страшного, я как раз нахожусь в центре города, так что если объясните, где вы, мы сможем встретиться.
Дженис объяснила. Оказалось, она гуляла с ребенком не в Центральном парке, а на бульваре, который тянется вдоль Ист-Ривер в районе Восьмидесятых улиц. Дженис сказала, что я найду их на детской площадке, но мне лучше поторопиться, потому что Джордж уже начинает капризничать. Я обещала добраться за десять минут и попросила ее продержаться до моего прихода.
В такси, по пути к Дженис, я стала заново проигрывать в памяти прием в честь Долорес, пытаясь увидеть все происходившее под новым углом зрения. Кто-то из побывавших в тот вечер в доме явился туда затем, чтобы убить Хайди. Под большим подозрением находился, конечно, Джоди. Он не был приглашен, но заглянул, как он выразился, «чтобы поздороваться».
Другие варианты? Вечеринка была устроена по случаю выхода книги, так что гости на первый взгляд никак не были связаны с Хайди. Однако связь должна была существовать. А если так, то вполне возможно, что эта связь основывалась на старых как мир краеугольных камнях – любви и похоти. По-видимому, эти чувства были когда-то очень сильными, возможно, тайными, а затем тайна была раскрыта. Как сказал Джек Херлихи, мотив убийства всегда основывается на сильных чувствах. А какие чувства могла вызвать девушка с внешностью Хайди, представить нетрудно, это могла быть ревность, а возможно, гнев отвергнутого или обманутого любовника.
Перед моим мысленным взором возник Джефф. Посмотрев еще раз на фотографию, сделанную на пароме, я подумала, что Хайди вполне могла бывать в студии Джеффа. Возможно, она просто что-нибудь ему заносила или заходила по дороге, гуляя с Тайлером, но нельзя было исключить и другое, а именно то, что Джефф за спиной Кэт развлекался с Хайди. Еще год назад мне трудно было бы в это поверить, но если у него стало плохо с работой, если он чувствовал себя неудачником и ему казалось, что его лишают законных привилегий, то возня под простынями с красоткой двадцати двух лет, которая к тому же взирает на него как на бога фотографии, могла очень эффективно подлечить его раненое самолюбие. Но если Кэт об этом узнала, представляю, какое началось светопреставление. Вчера я уже обдумывала вариант, что Джефф, потеряв голову из-за другой женщины, пытался убить Кэт, чтобы вырваться из пут брака без материальных потерь. Но может быть, жизнь с Кэт его устраивала и он вовсе не хотел сбрасывать семейные оковы? Тогда он мог убить Хайди, чтобы Кэт никогда не узнала, о его романе. Сегодня утром я получила некоторое представление о том, каков он в гневе.
Однако я не могла избавиться от мыслей о загадочном мужчине, который приобщил Хайди к джазу и к бриллиантам, но при этом сам, судя по всему, предпочитал не светиться. Я сомневалась, что этот мужчина и Джефф – одно и то же лицо.
И еще один пункт, достойный внимания: писательница Нэнси Хайленд. По словам Долорес, Хайди растоптала сердце ее сына и упорхнула. А что, если мать решила отомстить за сына? И не был ли он сам на приеме? Хотя вряд ли. Во-первых, его имени не было в списке гостей, а во-вторых, на приеме не было ни одного человека его возраста.
На то, чтобы добраться до бульвара на берегу Ист-Ривер, мне понадобилось больше пятнадцати минут. Я вбежала в ворота, расположенные в южном конце, пролетела мимо тележки продавца хот-догов, по ошибке свернув не в ту сторону, и только тогда вспомнила, где находится детская площадка. Когда я наконец увидела Дженис, она вяло раскачивала Джорджа на детских качелях для самых маленьких, которые представляли собой нечто вроде кожаного ведра с отверстиями для ног. Сегодня Дженис была в шортах из обрезанных джинсов и слишком обтягивающей футболке с надписью «Планета Голливуд». Увидев меня, Дженис заявила:
– Я больше не могу здесь оставаться, Джордж капризничает.
– Вообще-то я пришла в основном для того, чтобы передать вот это.
Я достала из сумочки сережки и протянула Дженис.
– Спасибо, я так рада, что они нашлись!
