Аляски?
— Нет, это дочь одной нашей клиентки, — чувствуя себя немного неловко, пояснил Джордж. — Мать ее разыскивает, а она не хочет к ней ехать.
— Ну и что? — недоуменно приподняла бровь Долорес. — Зачем же ты ее сюда привел? Решил устроить приют для найденышей? Не маловато ли для этого места?
— Я не найденыш! — мгновенно вспыхнула Кэтлин и хотела еще что-то добавить, но Джордж повелительным жестом заставил ее замолчать.
— Пусть переночует, а завтра утром я позвоню ее матери и мы все уладим, — примирительно произнес он, обращаясь к Долорес. — Кстати, ее зовут Кэтлин.
— Мне все равно, как ее зовут! А если бы я сегодня осталась ночевать в гостинице при посольстве?
— Тогда бы я спала с вашим женихом в его постели! — нимало не смущаясь, ответила Кэтлин.
— Вот нахалка! — разъярилась Долорес.
— Сама такая!
— Ну, хватит, хватит, — растерянно забормотал Джордж. — Прекратите ссориться.
— А чего она первая начинает, — надула губы Кэтлин, мгновенно становясь похожей на обиженного ребенка, что, впрочем, только прибавило ей прелести.
Долорес смерила девушку презрительным взглядом и удалилась в спальню, громко хлопнув дверью.
Джордж показал Кэтлин комнату для гостей.
— Если хочешь, можешь принять душ, — сказал он, остановившись на пороге. — Полотенце и пижама в шкафу. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила девушка, демонстративно зевая и прикрывая рот ладонью.
— Ну, я пошел?
— Спасибо за заботу! — Тут Кэтлин не удержалась и, озорно сверкнув глазами, с притворной печалью вздохнула. — А все-таки жаль, что твоя невеста не осталась ночевать в посольстве!.. Кстати, из какой она страны?
— Из Аргентины.
— А с Марадоной знакома?
Боже, какой еще она еще, в сущности, ребенок! — подумал Джордж и, покачав головой, молча вышел из комнаты. Затем на цыпочках прокрался к входной двери и запер ее на замок, ключ от которого положил в карман. Вот теперь Кэтлин точно не удерет!
Когда он появился в спальне, Долорес уже лежала в постели и делала вид, что спит.
Раздевшись в полной темноте, Джордж осторожно приблизился и лег рядом с ней. Несколько мгновений он прислушивался к ее ровному дыханию. Не открывая глаз, Долорес повернулась к нему, и ее рука медленно скользнула по его груди и животу.
— Что ты делаешь? — прошептал Джордж, мгновенно возбуждаясь от ее умелых прикосновений.
— А ты разве не хочешь?
— Но Кэтлин же может услышать!
— И что с того? Мы у себя в спальне и вольны поступать так, как нам хочется.
Тут Долорес прижалась к нему плотнее, и у Джорджа мгновенно пропала охота ей возражать. Всего несколько движений — и он почувствовал, как она напряглась, словно бы начав прислушиваться к собственным ощущениям. Прошло еще совсем немного времени — и вот уже она испустила сдавленный, так хорошо ему знакомый полувздох-полустон, являющийся прелюдий к более бурному проявлению страсти.
Сходя с ума от лихорадочного возбуждения и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не испортить все банальной торопливостью, Джордж осторожно развернул Долорес к себе — при этом ее глаза по-прежнему были закрыты — и жадно поцеловал в губы.
Через мгновение Долорес выскользнула из-под него и оказалась сверху. Еще мгновение — и она громко застонала, приподнимаясь и опускаясь так, что ее длинные волосы волнами заструились по гибкой спине.
Джордж изнемогал от блаженства, уже нимало не думая о том, что их можно услышать в соседней комнате…
Когда все закончилось и Долорес наконец-то отстранилась от него, он закрыл глаза и погрузился в сладкую дрему.
— Пойду в ванную, — нежно прошептала она ему на ухо, но у приятно утомленного любовными утехами Джорджа не осталось сил не только на то, чтобы ответить, но даже кивнуть.
Однако блаженствовал он недолго. За стеной послышался шум воды, а затем какой-то грохот и яростное женское шипение, которое сменил негромкий вскрик, звонкий звук пощечины и быстрые шаги.
Джордж с огромной неохотой вернулся к реальной действительности и уже собрался пойти посмотреть, что случилось, когда в спальню влетела разъяренная Долорес.
— В чем дело? — недовольно спросил он, приподнимаясь на кровати.
— В том, — раздраженно бросила она, скользнув под одеяло, — что эта маленькая нахалка разгуливала по квартире чуть ли не в чем мать родила, а когда я сделала ей замечание, заявила, что знает, чем мы там занимаемся, и предложила составить нам компанию.
Джордж невольно усмехнулся. И Долорес, заметив это, рассвирепела еще больше.
— Что, может, тебя такая перспектива тоже устраивает? Тогда сходи, пригласи ее!
Ох уж этот мне взрывной латиноамериканский темперамент! — вздохнул Джордж и примирительно произнес:
— С первого взгляда ясно, что девочка самоутверждается, как и все подростки в ее возрасте. Ей страшно хочется выглядеть взрослой, но средства для этого она выбирает крайне неподходящие. Я рад, что нашел ее прежде, чем с ней случилось что-то плохое, и привел к себе…
Договорить он не успел, потому что из прихожей послышались подозрительные звуки. Кто-то явно возился с дверным замком, пытаясь его открыть.
О черт, удастся мне сегодня поспать или нет! — подумал Джордж. Нехотя поднявшись и накинув халат, он поплелся в коридор.
Кэтлин, уже полностью одетая, встретила его гневным требованием:
— Открой дверь!
— Куда это ты собралась? — зевая и прикрывая рот рукой, вяло поинтересовался Джордж.
— Куда угодно, только бы не оставаться здесь! Зачем ты меня только привел к себе?
— Но это же была твоя идея, детка. Так что успокойся и ложись спать. Сейчас уже второй час ночи…
— Все равно выпусти меня! — В ее голосе вибрировало такое напряжение, что Джордж поневоле стал раздражаться.
— И не надейся! — решительно заявил он. — А если не угомонишься, прикую наручниками к батарее!
— Мерзавец! Как же я тебя ненавижу!
— Это твои проблемы, — бросил Джордж, и тут произошло нечто неожиданное.
Девушка низко опустила голову, отвернулась к стене и заплакала.
— Отпусти меня, ну, пожалуйста, — сквозь слезы жалобно повторила Кэтлин.
Приблизившись, Джордж взялся рукой за мокрый от слез подбородок и осторожно повернул ее лицом к себе.
— Что с тобой, малышка?
Кэтлин всхлипнула и дернула головой, стыдливо пряча глаза.
— Ничего, — пробормотала она, — просто все любят друг друга, счастливы, женятся, а мне вечно не везет… Или попадаются какие-то пьяные уроды, или грубые копы… И никто меня не любит, никому я не нужна…
Столь искреннее отчаяние невозможно было подделать. И Джордж в приступе необъяснимой, почти отцовской нежности привлек ее к себе, обнял за плечи и стал осторожно баюкать.
