— Что вы делаете? — грубо спросила она.
— Что я делаю? — Лейк пыталась изобразить возмущение. — Я вам уже сказала: мне нужно провести дополнительные исследования.
— Но здесь находятся карты пациентов, — сердито напомнила Брай.
Лейк обернулась, словно изучая ящики.
— О, верно, — сказала она. Она пересекла комнату, пошарила глазами и открыла ящик с вырезками из прессы. Все это время она чувствовала, как ее сверлит взглядом Брай.
— Почему тут стоит стремянка? — спросила Брай.
— Прошу прощения? — Лейк вынула из ящика папку, повернулась и снова посмотрела на Брай.
— Почему у двери стоит стремянка?
Лейк как ни в чем не бывало посмотрела на лесенку.
— Она стояла посреди комнаты, я просто сдвинула ее немного, — объяснила она.
Брай молчала, она просто смотрела, как Лейк выходит мимо нее из архива.
Когда Лейк добралась до своей комнатки, ее сердце готово было выскочить из груди. Она сымитировала негодование, но сомневалась, что Брай купилась на это. И что еще хуже, Лейк «наследила». Если Брай откроет ящик, перед которым стояла Лейк, то увидит: карта Кастнеров небрежно засунута не на свое место. Она поймет — Лейк с какой-то целью копалась там.
Конечно, в такой ситуации лучший шаг, который она может сделать, — это немедленно покинуть клинику. Она взяла свои сумки, а папку оставила на столе и ушла.
На Парк-авеню она быстро пошла в северном направлении по мокрому, блестящему асфальту. Она может сесть на автобус на Восемьдесят шестой улице и спрятаться у себя в квартире. Дождь прекратился, и на улицу опять высыпали люди — нянечки с колясками; худые женщины, несущие коврики для йоги и пакеты с покупками; консьержи, коротающие время перед многоквартирными домами из красного кирпича. Как все могут оставаться такими спокойными, в то время как ее жизнь превратилась в сплошной кошмар? Брай уже, наверное, поняла, что Лейк просматривала карты пациентов, и определенно сообщила Левину. Если ее спросят, Лейк придется сказать, будто она взяла карту случайно, по ошибке и поспешила вернуть на место — хоть это будет совершенно неубедительно.
Самое же обидное, что Лейк так ничего и не добилась, хотя ей пришла в голову идея поговорить с Синди Кастнер. Не дав себе времени на раздумья, она достала из сумочки блэкберри и набрала номер сотового телефона Синди. Ей нежным голосом сказали «алло».
— Миссис Кастнер?
— Да?
— Доброе утро. Меня зовут Лейк Уоррен. Я консультант в Клинике по лечению бесплодия на Парк- авеню и пытаюсь пообщаться с некоторыми пациентами, чтобы… э… узнать о них побольше. Я была бы очень вам благодарна, если бы мы могли встретиться и немного поговорить.
— Встретиться? Зачем? — спросила Синди. Ее голос звучал неуверенно, но не резко.
— Мне бы хотелось узнать о ваших впечатлениях от клиники — как там проходило лечение.
— Вы проводите какой-то опрос?
— Нет, не совсем так. Мы просто хотим еще лучше обслуживать клиентов и, конечно, рассказать людям правду о клинике.
— Хм… ну, мы с мужем уезжаем на десять дней, но я могу пообщаться с вами, когда вернусь.
Только не это! Лейк необходимо увидеть ее до отъезда.
— А у вас нет возможности втиснуть меня в ваше сегодняшнее расписание? Мне бы хотелось закончить отчет на этой неделе.
— Полагаю, вы можете прийти в мой магазин в шесть. У меня есть планы на вечер, но я поговорю с вами минутку, когда закрою магазин.
— Прекрасно, — с облегчением сказала Лейк. — Я очень благодарна вам, что нашли для меня время.
— Без проблем. Видите ли, у меня есть кое-какие мысли, которыми мне хочется поделиться с вами. Рассказать вам, как проехать?
Сердце Лейк сильно билось, когда она записывала адрес магазина. «Не надо слишком уж волноваться», — увещевала она себя. Еще неизвестно, услышит ли она откровения, на которые рассчитывала.
Отключив телефон, она написала Киту Арчеру: «Сообщить пока нечего, но я продолжаю поиски».
Только она положила блэкберри в сумочку, как он зазвонил. Лейк стала нервно искать его, подозревая, что Брай обо всем доложила Левину и теперь тот хочет разобраться с ней. Но на экранчике высветился номер Молли.
— Ты получила мое сообщение насчет обеда? — спросила подруга. — У меня такое чувство, будто я не говорила с тобой несколько дней.
— Прости меня, — ответила Лейк. — Я была так занята… презентацией.
— Ты можешь сегодня со мной встретиться? Держу пари, тебе нужно передохнуть.
В глубине души Лейк хотелось ответить «да», просто чтобы пообщаться с человеком, не имеющим отношения к клинике, но ей не нравилась идея болтать о чепухе и притворяться, будто все в ее жизни нормально.
— Как насчет «дождевого» талона?[5] Мне столько всего надо сделать.
— Ты уверена? А если я скажу тебе, что слышала интересные сплетни о твоем старом приятеле докторе Китоне?
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила Лейк.
— Кое-какие мелочи, которые я разузнала у одной моей подруги. Думаю, ты будешь заинтригована. А я нахожусь по соседству с тобой.
— В Вест-Сайде?
— Нет, в Верхнем Ист-Сайде. Разве ты не работаешь на клинику на Парк-авеню или где-то рядом? Я в ресторане на Медисон, рядом с Шестидесятыми.
— Хм… хорошо, — ответила Лейк. — Думаю, я могу быстренько пообедать.
Ресторан оказался французским кафе примерно в двадцати кварталах к югу, и Лейк решила, что проще всего дойти до него пешком. Всю дорогу она волновалась по поводу того, какими окажутся «сплетни». Неужели Молли разузнала что-то о полицейском расследовании?
Молли сидела в кафе рядом с открытым французским окном. Она была одета в платье цвета морской волны без рукавов, и оно отлично подчеркивало загар, а густые рыжие волосы эффектно были подколоты с одной стороны. Она выглядела потрясающе и казалась совершенно счастливой, словно сегодняшний день был для нее особенным.
— Замечательное платье, — сказала Лейк, садясь на стул.
— Спасибо. Ты, конечно, можешь носить что угодно, но для меня существуют только три цвета, которые подходят к волосам, и я эксплуатирую их постоянно.
Все, чего хотелось Лейк, так это поговорить с Молли о Китоне, но она не стала торопить события. Молли мгновенно улавливала беспокойство, и Лейк знала: если она слишком быстро выкажет любопытство, то вызовет у нее подозрения.
— Было хорошо снова оказаться в горах? — спросила Молли, вертя в руке кусок багета, но не отправляя его в рот.
Лейк не решилась рассказать подруге о Смоуки — она непременно потребовала бы подробности и стала задавать всяческие вопросы.
— Нет, не слишком хорошо, — ответила Лейк. — Мне еще нужно привыкнуть к одиночеству в доме, который я еще совсем недавно делила с кем-то.
— Кстати о Джеке: он больше не объявлялся?
— Слава Богу, нет. — Лейк удручало, что вечно приходилось снабжать Молли сведениями о Джеке.
Несколько минут спустя, после того как они заказали салаты, Молли поерзала на стуле, давая понять, что готова к откровениям.
