сводила его с ума. Он вновь и вновь перебирал в памяти годы их дружбы и вспоминал события последних дней. Джози сбежала, потому что не могла вынести боль. Она бежит с тех пор, как умер ее муж. Загрузив себя работой и пользуясь тем, что никто не знает ее в чужом городе, она пыталась создать новую жизнь.
А Брет думал, что Джози боец. Неужели он ошибался?
— Я купила пирожных в местной кондитерской, — объявила Симон, входя в комнату.
Туфли на шпильках и специально купленный передник представляли собой поистине сюрреалистическую комбинацию. Если бы у Брета так чертовски не болела грудь, он бы засмеялся.
— На-ка. — Симон опустилась на диван и протянула ему пирожное.
— На самом деле мне не…
Она не дала Брету договорить и засунула пирожное ему в рот.
Он разжевал его, с трудом проглотил и выдавил улыбку.
— Спасибо. Очень вкусно.
— Я рада, что мои помощники справляются с работой и потому я могу быть с тобой. Может, пройдет несколько дней, и ты сможешь попробовать кое-что другое, кроме пирожных? — Огонек в ее глазах неприятно удивил Брета.
Правда заключалась в том, что он уже вкусил настоящую любовь. Ничто не сможет заменить ее.
— Симон, нам нужно поговорить.
— Сначала я положу на тарелку еще несколько пирожных. — Она направилась в кухню.
— Не надо никаких пирожных! — резко сказал Брет.
Она посмотрела на него, обидчиво выпятив нижнюю губу.
— Прости, но это важно. — Ему было нелегко говорить. — Ты и я…
Глаза Симон заблестели. Она притянула стул к дивану и села, закинув ногу на ногу.
— Я искренне благодарен тебе за все, что ты сделала для меня в течение последних дней. Ты кормила меня, приносила почту, отвечала на телефонные звонки. Я бы не справился без тебя.
На лице Симон заиграла улыбка.
— Симон, ты — само совершенство. — Брет заглянул ей в глаза и глубоко вздохнул. — Просто такое совершенство не для меня.
На мгновение ее глаза широко раскрылись. Затем она непонимающе наморщила лоб.
— О чем ты говоришь?
— О тебе, обо мне, о браке.
— О браке?
— Ну да. Ты же знаешь: чтить, повиноваться и все такое…
Симон встала и вытерла ладони о передник.
— Я не знаю, почему тебе показалось, что ты интересуешь меня в качестве мужа. Просто я могу предвидеть выгодное вложение денег в какой-нибудь бизнес. — С этими словами она неторопливо направилась к бару.
Храни ее Господь! Ему повезло, что она умеет держать себя в руках. Брет не уверен, что смог бы помочь ей пережить боль, — ему трудно справиться с собственными страданиями.
— Я привела в порядок все бумаги и список дел, которые тебе предстоит вести, — продолжала Симон. — Я надеюсь, что ты примешь наше предложение. Ты прирожденный бизнесмен.
Она налила себе чашку кофе, и Брет заметил, что руки у нее дрожат. Проклятье! Он виноват перед Симон. Ему не хотелось, чтобы она страдала, но лгать Брет больше не может, особенно себе.
Симон стала перебирать его почту, и он понял, что она чувствует себя как загнанная в клетку тигрица.
— Тебе пришлось нелегко, Симон, — мягко сказал Брет. — Почему бы тебе не отдохнуть?
— Да, мне действительно нужно сделать несколько звонков из нашего чикагского офиса. В случае необходимости ты всегда можешь связаться со мной по пейджеру. Я проведу здесь несколько недель. — Она сняла передник и положила его на стул.
Перебросив пальто через руку, Симон взяла сумку и оглядела комнату, как будто видя ее в последний раз. Они оба знали, что так оно и есть.
— Береги себя, — сказала она.
— Ты тоже, — откликнулся Брет. Ему хотелось сказать что-нибудь еще, но он не мог найти слов.
Симон медленно пошла к двери и остановилась.
— Она приятная, — бросила женщина через плечо.
— Кто? — удивился Брет.
— Та, что приходила в больницу навестить тебя. Милая. Ты будешь счастлив.
У него сжалось сердце. Если б это оказалось правдой!
— Симон!
Она обернулась и, вздернув подбородок, посмотрела на него.
— Спасибо тебе, — сказал Брет, — за все. Раздался громкий стук в дверь, и Симон открыла. Слова замерли у Брета на устах.
— Джози?!
Не обращая на него внимания, она смело обратилась к Симон:
— Я знаю, что вы, возможно, обладаете всеми совершенствами, но я люблю его. Брет самый великодушный, заботливый, веселый, чуткий человек на свете, и я не откажусь от него без боя. Я больше не боюсь. Мне безразлично, полицейский он или повар. Мне нужен этот мужчина, — на одном дыхании выпалила Джози.
Брет был на седьмом небе от счастья.
— Мисс… — Симон старалась сохранить выдержку.
— Мэтьюз. — Джози скрестила руки на груди.
— Ах, да! Мисс Мэтьюз. Так вот, я полагаю, здесь некоторое недоразумение. Всем известно, что мой отец вкладывает средства в малый бизнес, и я думаю, что охранное предприятие Брета идеально соответствует интересам компании «Трифарра инкорпорейтед». Этим ограничиваются наши отношения. В них нет ничего личного.
— О… — Джози залилась краской.
— Прощай, Брет! — оглянулась Симон.
— Прощай! — откликнулся он.
Так как Джози не сходила с места, Симон боком протиснулась в дверь.
— Ты войдешь? — спросил Брет с надеждой.
— Я боюсь. — Взгляд Джози метался по комнате.
— Ты же сказала, что больше не боишься.
— Я солгала.
— Закрой эту чертову дверь, Джо!
Она повиновалась, но не сделала ни шага. Может быть, хочет удрать?
— Я не знаю, что сказать, — Джози провела рукой по золотистым кудрям.
Брету показалось, что она изменилась: выглядит немного старше и мудрее.
— Я ненормальная, — призналась она.
— Повтори!
— Это нелегко.
— А легко проснуться и увидеть, что ты ушла?
— Видишь ли, я думала, что поступаю правильно.
— Урок по «чуткости» вы бы провалили, мисс Мэтьюз!
— Я уехала на север и чертовски разозлилась. — Джози подошла к окну. — Мне почти тридцать лет, я наконец поняла, что ничего от меня не зависит: ни смерть, ни жизнь, ни любовь. — Она посмотрела Брету в глаза и принялась расхаживать по комнате.
— Продолжай! — попросил он, скрестив руки на груди. Ее слова пришлись ему по душе.
— Я думала, что после смерти Дэнни это никогда не произойдет. Я сдерживала себя все эти годы. Но потом появился ты.
