из них был дипломатическим. И пока шли долгие японо-американские переговоры в Вашингтоне, Госдепартамент США читал все конфиденциальные сообщения, передаваемые двумя специальными посланниками из Вашингтона в Токио. В ходе этих перехватов американцы засекли необычное сообщение от Киты – генерального консула Японии на Гавайях, переданное им в Токио. В нем говорилось о надежности живущей на Гавайях супружеской пары по фамилии «Фридель».
ФБР не смогло найти никого под таким именем на Гавайях, однако спустя некоторое время один из агентов ФБР вспомнил, что имя фрау Куэн было уменьшительным от немецкого «Фридл».
В тот же самый момент американцы с интересом узнали, что фрау Куэн только что вернулась из увеселительной поездки в Японию. Собранные воедино, все эти факты давали профессиональному контрразведчику основания предположить, что за семьей Куэн стоит проследить. Тогда же в ФБР отметили и факт личного знакомства Рут со многими офицерами американского военно-морского флота. Однако, подобно многим другим вещам, контршпионаж в довоенном Пёрл-Харборе был ничьим дитятей. В штате отделения ФБР в Гонолулу состояло семь агентов и горстка секретарей. И контршпионаж отнюдь не был их основной функцией. Военно-морская разведка в Пёрл-Харборе тем временем имела в штате не более ста офицеров, переводчиков и технических помощников. В тех обстоятельствах глава ФБР мистер Эдгар Гувер в 1940 году отказался «взять на себя главную ответственность за расследования дел о шпионаже, диверсиях и подрывной деятельности на Гавайях».
На совещании руководителей департаментов военной разведки и разведки военно-морского флота было решено, что ответственность за это по-прежнему останется на разведке военно-морского флота, пока ФБР не будет в состоянии взять ее на себя. В декабре этого же года, ровно за двенадцать месяцев до нападения на Пёрл-Харбор, Гувер писал руководителю отделения ФБР на Гавайях: «Было бы неразумно с вашей стороны в настоящее время взять на себя ответственность за наблюдение за всей японской шпионской деятельностью на Гавайях».
Главная ответственность за провал в обнаружении шпионской сети Куэнов, похоже, лежит на разведке тихоокеанского флота США и ее отделении на самой базе Пёрл-Харбор. Да и какой офицер разведки в Пёрл-Харборе осенью 1941 года был бы готов засомневаться в благонадежности очаровательной невесты одного из офицеров базы?
Японские власти в основном признают, что адмиралу Ямамото, главнокомандующему японского флота, первому пришла мысль об ударе с воздуха по американскому флоту в Перл-Харборе. В начале 1941 года, когда японские стратеги принялись обдумывать свой поход в Юго-Восточную Азию, главнокомандующий флота понял, что сначала должна быть нейтрализована американская военно-морская мощь. Однако этот план столкнулся с сильным противодействием со стороны японских военно-морских экспертов, которые считали, что нападение на Пёрл-Харбор стало бы игрой, ставки в которой были бы слишком высоки.
Конфликт был по-прежнему далек от разрешения, когда в октябре 1941 года Ямамото пригрозил подать в отставку, если его план не будет принят. 5 ноября штаб японского военно-морского флота пошел на попятную, а еще через два дня японский кабинет принимает решение, что если ведущиеся ныне дипломатические переговоры с Соединенными Штатами не приведут до конца месяца к взаимоприемлемому решению, Японии следует начать войну. 7 ноября Ямамото издал приказ по флоту, в котором 7 декабря (8 часов по токийскому времени) устанавливалась как предварительная дата нападения на Пёрл-Харбор.
До первых чисел ноября деятельность сети Куэнов была сосредоточена в основном на сборе, в сущности, рутинной информации об американском флоте. Тогда Кита послал Рут сообщение, что Токио должно знать о маршрутах движения каждого корабля, о времени его прибытия и отплытия и о датах будущих прибытий и отплытий. Что-де от этой информации будет зависеть японская стратегия.
22 ноября оперативные соединения Пёрл-Харбора, состоящие из 31 корабля, собрались на тайную встречу среди туманов островов Куриле, далеко к северу от Гавайев. 26 ноября оперативная группировка направилась на юг. А 1 декабря японский кабинет в присутствии императора принимает решение о вступлении в войну. Шифрованное сообщение от Ямамото устанавливало для оперативной группировки дату нанесения удара – 1 декабря.
Предупреждение о скорой войне было отправлено и Ките в Гонолулу. А на следующий день посол Окуда и офицер разведки флота тайно встретились в здании консульства с Рут и ее отчимом и выработали систему световых сигналов для японской подводной лодки, которая в тот момент уже подходила к Гавайским островам.
На другой день, 3 декабря, генеральный консул Кита отправил сообщение, зашифровав его своим личным кодом, начальнику разведки японского военно-морского флота, в котором объяснил, как именно следует поддерживать связь с Рут Куэн.
Коды, которые следует использовать:
1 – означает ударное соединение, включая и разведывательные силы, выходящие в море;
2 – несколько авианосцев, готовых к выходу в море;
3 – все боевые силы ушли из гавани, с 1 по 3 дату включительно;
4 – несколько авианосцев ушли в море (с 1-го по 3-е);
5 – все авианосцы ушли в море (с 1-го по 3-е);
6 – все ударные силы ушли в море, с 4-го по 6-е включительно;
7 – все авианосцы ушли в море (с 4-го по 6-е). Сигналы, которые следует использовать:
1. Свет в доме на Ланикаи-бич ночью:
Один свет с 8 – 9 вечера – означает № 1, описанный выше.
Один свет с 9 – 10 вечера – означает № 2, описанный выше.
В последующие два часа – означает № 3 и 4, описанные выше.
Два света в той же последовательности, что выше, означает № 5, 6, 7, 8.
Альтернативно, когда вышеперечисленный свет не используется:
1. Одна постоянно горящая автомобильная фара и одна мигающая – означает № 1, 2, 3, 4.
Две постоянно горящие автомобильные фары – означают № 5, 6, 7, 8.
2. Одна вещь из льняной ткани, висящая на побережье Ланикаи в дневное время с 8 утра до полудня, –
