меняются местами. Лучше всего получается с текилой.
— Почему?
— Да тут вся соль в соли, — скаламбурил Гром. — Когда пьют текилу, край бокала посыпают солью. Так вот, после того как тебя сфотографируют, надо слизать с его губ соль, а потом зубами передать ему ломтик лимона или лайма прямо в рот. Как тебе такая перспектива?
Кэрри лихорадочно облизнула губы — у нее с детства было очень богатое воображение.
— По-моему, мама должна была отговорить меня от этой поездки, — пробормотала она.
Гром принял ее нервозность за хороший знак. Ему очень нравилась мысль, что вскоре эта прелестная женщина, его бывшая жена, окажется в его постели.
Официантка принесла их основной заказ, и после ее ухода они оба замолчали. Разрезая мясо, Гром размышлял над словами, которые Кэрри сказала ему в первую встречу. А что, если они действительно никогда не были друзьями? Ответа он не знал.
Прошло двадцать лет, но ничего не забылось. Так почему они сидят здесь как совершенно чужие люди?
— Ты сохранила кольцо? — внезапно спросил он. Кэрри непонимающе уставилась на него. — Что?
Гром помахал в воздухе рукой.
— Обручальное кольцо. Ты его сохранила? Или выкинула в мусорное ведро?
Кэрри нахмурилась.
— А почему ты спрашиваешь?
— Из любопытства.
— А ты сохранил?
Гром допил свой коктейль, пытаясь успокоиться.
— Такие мелочи не важны для мужчин.
Кэрри вздернула подбородок и как-то странно усмехнулась.
— Ты его выбросил?
Гром уже жалел, что начал это разговор.
— Нет. Я храню его в специальном конверте вместе со свидетельством о разводе. Так как насчет твоего?
Кэрри посмотрела на него в упор, а затем отвернулась. Но Гром успел заметить, что в ее глазах блеснули слезы.
— Мое обручальное кольцо на дне реки Колорадо, — тихо проговорила она.
— Значит, ты избавилась от него, — уточнил он. Коктейль не действовал. Все чувства были обострены до предела. — Большое спасибо.
— Это было частью ритуала. Я пыталась тебя забыть. — Она смотрела мимо Грома куда-то вдаль. — Тебя и ребенка.
Гром напрягся. Надпись на ее кольце гласила: «Матери моего ребенка». Тогда это казалось романтичным. После выкидыша надпись стала ужасным напоминанием.
— Помогло?
— Не очень.
— Я тоже не смог ничего забыть, — признался он. — Я не хочу жениться снова, но очень жалею, что у меня нет детей.
— И я жалею об этом. — Кэрри сосредоточенно расправляла салфетку на коленях. — Но это уже не важно.
— Знаешь, я часто думаю о том, что произошло. Наверное, нам не было предначертано свыше иметь детей, иначе все было бы иначе.
К ним снова приблизилась официантка, и разговор прервался.
— Ты научилась готовить? — Гром первым нарушил молчание, когда они опять остались вдвоем.
Кэрри наморщила нос.
— Я всегда хорошо готовила.
— Ну да, конечно, — улыбнулся он. — Помнишь то индейское рагу, которое ты состряпала?
— Между прочим, рецепт мне дала твоя мать.
— Да, я помню. Только у ее рагу был совсем другой вкус.
— У меня тогда подгорело мясо, — рассмеялась Кэрри. — А потом я запорола подливу, потому что плохо перемешала ее.
Гром тоже засмеялся.
— В тот вечер нам с тобой пришлось поужинать в «Тако-Белл», чтобы не умереть с голоду.
— Хорошо, что существуют закусочные.
Гром кивнул. Некоторое время они смотрели друг на друга, вспоминая то время. После свадьбы они жили в крошечном гостевом домике, который Кэрри обставила разномастной мебелью, купленной на распродажах. Гром работал охранником на стройке.
— Может, попробуешь снова приготовить то рагу?
Кэрри отвела взгляд.
— Возможно.
Гром решил, что точно поцелует ее сегодня. У этого поцелуя не будет ничего общего с сексом. Кэрри должна понять, что нужна ему не только в постели.
И не важно, что это может причинить Грому боль.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
По пути домой Гром боролся со своими желаниями. У него не пропало намерение поцеловать Кэрри. Но боли быть не должно.
— Это моя вина. Я был обязан все остановить, — после долгой паузы произнес он.
Его голос вывел Кэрри из задумчивости: она тоже размышляла о поцелуях, которые они дарили друг другу, и сожалела о том, что ее счастье длилось так недолго.
— Что ты сказал?
— Я не должен был разводиться с тобой.
— Но ты был несчастлив, — возразила она. — Все время говорил об армии, о том, что хочешь пойти волонтером. А после того, как я потеряла ребенка, стало еще хуже.
Гром нахмурился. Ему не нравилось, что Кэрри пытается повернуть его патриотизм против него.
— Что плохого в том, что человек хочет защищать свою страну?
— Ничего. Но я не смогла бы быть женой солдата. Или наемника, — добавила Кэрри, вспомнив слухи, которые до нее доходили. — Сколько раз твоя жизнь висела на волоске?
Гром пожал плечами, удивляясь, что ему все равно хотелось поцеловать ее.
— Желаешь посмотреть на мои шрамы? — Он развел руки в стороны. — Что тебя интересует больше: ножевые или пулевые ранения? Готов показать все.
Кэрри покачала головой.
— Находиться рядом с тобой опасно.
— Не опаснее, чем раньше. — Гром опустил руки. — Я предпочитаю безопасный секс.
— С тобой всегда нужно быть начеку. Я принимала таблетки, но все равно забеременела.
— Хочешь свалить всю вину на меня? Ты забывала принять их несколько раз. Уже не помнишь?
— Я все помню.
— А сейчас ты принимаешь таблетки?
— Нет. — Кэрри замолчала на мгновение, успокаивая дыхание. — Но ты слишком торопишься. Я еще даже не согласилась спать с тобой.
