Он хрипел, теряя дыхание, но всё не мог остановиться.
Проклятое это лицо!
Зачем же он посмотрел на него? Зачем смотреть на мёртвых?
«Алексей…» повторял Аарно. «Вот как оно… вот ты как теперь…»
— Трусоват свидетель, — заметил Андрес, глядя вслед убегающему хуторянину.
— Глянул на труп — и только пятки засверкали. Нет, не будет с ним толку.
«Странно» подумал Хенрик. «Что-то здесь не то… Вроде, как то странно он на труп посмотрел. Не со страхом… вернее, не только со страхом… Может, напрасно я опознание проводить не стал?»
И тут же отогнал подступившие сомнения.
«Да нет, ерунда. Андрес прав. Просто трус… вот и всё».
День прошёл.
Наступило седьмое сентября.
С утра Андрес отправился в лабораторию к баллистикам.
«Оружие, Андрес. Выясни, какое оружие использовали. Это важно! Уж поверь мне…»
Без десяти минут шесть Андрес вошёл в кабинет комиссара с результатами баллистической экспертизы.
Примерно пять минут он ждал, пока Хенрик закончит затянувшийся разговор с начальником управления, который был в основном посвящён козням проклятых журналистов (первые статьи с упоминанием этого покушения и первым набором самых бредовых версий с утра уже появились в газетах, благо что личность убитого установить удалось довольно быстро, во многом ещё и потому, что задний номер джипа полностью сохранился и машина убитого оказалась зарегистрирована на одну из его компаний, а не, скажем, на какую-нибудь троюродную тётю… погибший вместе со своим водителем и охранниками владелец десятка компаний Алексей Викторович Меркушев был личностью весьма колоритной, так что журналистской фантазии нашлось где разгуляться).
— Да, — сказал комиссар, положив, наконец, трубку. — Уж не везёт так не везёт. Не знаю как насчёт тех ребят, что охраняли этого господина Меркушева, но сам господин Меркушев успел отметиться везде, где только можно. Он ещё при русских сел на восемь лет за ограбление, отбыл большую часть срока и был выпущен по амнистии в марте девяносто первого года. Должно быть, в министерстве наши умники надеялись, что он сбежит из Эстонии от греха подальше куда-нибудь в Россию или на Запад. Да вот не вышло. Ему у нас понравилось. Уже с июля девяносто первого у него появилась своя, довольно мощная, группировка. На Северо-Востоке, в Нарве и Кохтла-Ярве, он уже в то время отметился громкими делами. Рэкет, похищения бизнесменов, грабежи… В общем, не отставал от времени. С осени девяносто первого часть средств начал переводить в легальный бизнес. Тогда же, по нашим данным, занялся контрабандой. В криминальных кругах Эстонии он если и не король, так почти премьер-министр. Представляю, какая сейчас грызня за его наследство начнётся… Вот так, дружище Андрес! Вот какой интересный клиент нам попался. Да, а у тебя что?
Андрес присел за стол и достал из портфеля папку. Раскрыл её и стал медленно и методично выкладывать на стол подборки документов и фотографии.
Хенрик знал, что торопить помощника бесполезно (всё равно пока не подготовиться — не начнёт), потому молчал и терпеливо ждал.
— Так вот, — произнёс, наконец, Андрес. — Результаты экспертизы следующие. Нападавшие использовали три вида оружия…
— Откуда такие выводы? — не выдержав, сразу же перебил Хенрик. — Насколько я знаю, калибр у пуль один и тот же.
— Проведены химические и баллистические экспертизы, — ровно и монотонно продолжал Андрес. — Гильзы, пули, на некоторых пулях, по счастью, сохранилась маркировка. Конечно, с абсолютной уверенностью тип оружия определить нельзя, но наиболее вероятные виды оружия назвать можно. Вероятно, по двигателю огонь вели из ручного пулемёта Калашникова. Двигатель машины поражён бронебойно-зажигательными пулями БЗ (в русской классификации) калибра семь шестьдесят два. Патрон вида 7,62 х 39. Пуля из оболочки с томпаковым наконечником, стальной сердечник со свинцовой рубашкой, стальной поддон и зажигательный состав. Головки таких пуль маркируются чёрным цветом с красным пояском, но цвет маркировки, понятно, не сохранился.
— Русское оружие? — уточнил Хенрик. — Не западное? По каким признакам определили?
— Маркировка на гильзах, — пояснил Андрес. — Плюс результаты баллистической экспертизы. К тому же на огневой позиции следы сошек и вмятина на песке от приклада. Это, слава Богу, сохранилось. Так что размеры оружия тоже можно было прикинуть. По всем признакам — РПК, уж не знаю точно, какая модель и модификация.
— Есть ведь и снайперский вариант, — напомнил Хенрик.
Андрес пожал плечами.
— Пока трудно сказать… Хотя стрелял опытный боец, пули легли очень точно и кучно. Но снайперский прицел мог и не использовать. Далее… Трое погибших явно попали под огонь снайпера. Вероятное оружие — снайперская винтовка Драгунова. Патрон типа 7,62 х 53. Снайперский патрон, пуля со стальным сердечником. Энергия выстрела очень мощная. Дульная энергия СВД очень сильная, значительно превышает показатели стандартного автоматического оружия. По справке оружейников — 4064 Джоуля. Так что почерк характерный. Одна пуля пробила грудь жертвы, наискосок прошла сквозь сиденье, корпус машины и застряла только в стволе дерева у дороги. Хорошо, кора в этом месте отошла, только потому отверстие и заметили.
— Из чего третий стрелял? — спросил Хенрик.
— Автоматическое оружие, — неопределённо ответил Андрес. — Возможно, один из вариантов автомата Калашникова. Тип патронов тот же, что и при стрельбе из РПК, но не бронебойно-зажигательные, а обыкновенные, вид ПС.
— Не специальное? — уточнил Хенрик.
— Едва ли, — ответил Андрес. — Похоже, стандартное оружие российской армии.
— Что интересно, — произнёс Хенрик, словно рассуждая вслух. — А ведь покойный погиб от собственного товара.
— То есть? — удивлённо переспросил Андрес.
— Я уже говорил о том, что господин Меркушев занимался контрабандой, — пояснил Хенрик. — Так вот, одним из основных направлений его деятельности была контрабанда оружия. И здесь его связи идут далеко за пределы Эстонии. Эстония в данном случае — только перевалочный пункт. Хотя и от русских неплохие склады остались. И…
Хенрик замолк и замер с широко открытыми глазами, словно озарённый необыкновенной, так счастливо пришедшей догадкой.
— Андрес, — произнёс, наконец, комиссар с довольной улыбкой, — похоже, это дело не так безнадёжно, как может показаться. И, похоже, мы абсолютно правильно поступили, загрузив наших экспертов ночной работой. Мне нужна карта!
— Что? — Андрес, совершенно запутавшись, растерянно посмотрел на сложенные перед ним листки.
Он явно не улавливал логику рассуждений комиссара.
— Карта, — повторил Хенрик. — Не план, не схема, не картинка для туристов. Подробнейшая топографическая карта того района, где совершено это преступление. Разведай, расспроси, выясни — нет ли в том районе бывших советских военных складов, полигонов, воинских частей, в общем любых военных объектов. И нет ли вообще мест, которые можно использовать для скрытного хранения оружия и боеприпасов. Какого чёрта он в лес заехал… Вот это мы выясним в первую очередь! Понятно?
— Понятно, — ответил Андрес, пытаясь осмыслить мудрёный запрос начальника. — Но для чего…
Зазвенел телефон и Хенрик, схватив трубку, махнул Андресу рукой.
Андрес замолк и сиал складывать листки обратно в папку, размышляя при этом о предстоящем ему весьма трудном поиске подробной топографической карты…
«Да у военных бы и попросить…»
…и сборе информации о русских военных объектах.
