И достает из пальто стаканы и полбуханки.
Я спрашиваю его - 'Браток, ты откуда? Из местной мафии?'
Он воспринимает это, как предъявку и покушение,
Но успокаивается, и начинает рассказывать мне свою биографию,
К которой я не имею ни малейшего отношения.
Удивляет меня: 'У Вовки совесть не чиста.
Вовка - это я... Знай, что пидор твой Вовка:
Прожигал жизнь, и прожег, - мол - в четырех местах,
Вкладывал деньги в друзей, а друзей - в ментовку'.
Потом, как трактор, по дому колесит,
Считая свою жизнь гениальной мрачной картиною,
И какую-то женщину, не переспавшую с ним,
Называет ментовской сучкой и злоебучей блядиною.
В это время комната становится рассадником:
Входящие в нее тут же выглядят оседлыми.
И алкаши, как порубленные всадники
Сползлись на крыльцо и о чем-то беседуют.
Синий человек орет кому на-
До в окно, и братва заваливает.
В это время над домом восходит Луна
С фиолетовым штампом: 'Палево'.
...Пить в горе, и в радость, и в житейскую стынь
Можно и на халяву - с живущими по соседству:
Достаточно казаться доверчивым и простым,
И не использовать дополнительные денежные средства.
Но, на шару наживая бухло, наживаешь врага -
Сидишь на стуле забыченный и бурый,
А синий человек твердо стоит на рогах,
И за ним стоит вся блатная культура.
Синий человек блюет, падает на колени,
Не отвечая на вопрос 'на хуя мне такие подарки',
И я угрюмо и молча допиваю портвейн -
Самый распространенный и худшей марки.
Мой друг! Сейчас я тяжко и капитально греюсь -
Пора подвязывать с этим Изоплитом, и
Кто-то выхлестнул окна беззубую челюсть -
Я один, и ебало разбитое.
* * *
Я Гойя, я горло, я горе, и т.п.
А.Вознесенский
Ты Гойя. Ты горло. Ты горе
Сорок первого года.
Я Бродский, я скотский, я вроде
Любил. Подавал себя: подан.
Щелкал зубами - не разнообразнее компостера,
Мучался, как дьявол, минетом зачатый:
Шел на Голгофу, а приходил в гости.
Искал лазейку, а находил перчатку.
Все знал и выжидал. Питал надежду
Комбикормами - жалко не залупой -
Когда в подруг или подружек между
Коротких слов вворачивал шурупы.
Исполнен страстью прямо как по нотам
По жизни пусть, и пусть дышу на ладан.
Умение казаться идиотом
Влечет к себе по прежнему, и ладно.
Еще не смерть, не вышли мясорубы.
Господь пусть отвернется: я стесняюсь.
Не рай я открывал, а рот беззубый:
Кладите хуй, мадам! Сеньор, кладите палец!
Где ваши ставки - нате их обратно:
Моя душа не вынесла ремонта.
Я вас любил - так нежно, так бесплатно,
Так беспонту. Так вы любили с понтом.
Вы так любили, чтобы россыпь мата,
Чтоб дверь снести, не дожидаясь 'кто там',
Лицо чтоб искаженное цитатой,
И чтоб смеяться с полуоборота,
Бежать по стеклам солнышком с икотой.
Всходить на трон. Что трон? - со стула падать.
Я больше не хочу казаться идиотом.
Мне этого теперь уже не надо.
Мне не нужна карьера наркомана.
Мне нужно денег полные карманы.
Я больше не хочу казаться странным.
Я меньше не хочу казаться странным.
Недурственна моя дурная слава.
Хитрющая, как Ротшильд в телогрейке:
За каждою моей душой - облава,
За каждою душою - ни копейки.
Душой не постигать, душою ерзать -
Так говорил, переходя на мат
Исус Христос в костюме паровоза
Сошедший с рельсов, неба и ума.
Америку открыть и перекрыть -
Какой светильник разума не видел?
Кругом метель - зима приходит сидя.
Не клады откопать - так хоть собак зарыть.
ПОЭМА О КИНЕМАТОГРАФЕ
ЭЙЗЕНШТЕЙНУ Посвящается...
