24. О2. 1992, Олимп, Конференцзал 'Олимпийский'
Сперва слово было предоставлено Аресу - богу войны и азарта, игравшему в высших эшелонах власти роль скорее декоративную - клоуна.
'...так что бежать, собственно, некуда. Так, если вам скучно, то вы не настоящий мужчина, а с какой-то эдакой чревоточинкой - не всегда, стало быть, мужчина, а если вы веселитесь, то плохая вы женщина, потому что кто хочет женщину, когда она веселится, а если и хочет, то уж постарается посерьезней её сперва настроить, потому что не всю жизнь смеяться, надо и удовольствия получать.
Вот вы попробуйте в самый интимный момент так более непринужденно по возможности, спросите женщину, что ей сейчас больше всего хочется - она вам со зла и ответит правду - яблок там или дачу покрасить. А вдруг пожар тушить ей в голову придёт? Всегда, между прочим, что-нибудь где-то да горит. Что получится? Дом горит, а вам с вашими занятиями не до этого, мягко говоря...Так что вот здесь уже приходится выбирать - или настоящим, или мужчиной. Иначе - наполовину человек, а остальное наполовину. Именно поэтому, если кто не знает, все боги на Земле гермафродиты.
Получается, между прочим, что послушаешь меня, и решишь, что это я единолично у Достоевского Федора Михайловича всю жизнь его умиление вызывал, а ведь туда же - женщин, например, частенько насилую, и не ради их удовольствия, а из чувства несправедливости и полнейшего внутреннего благородства и бессилия.
Вот у нас тут, если кто в программки смотрел, иск капитана Ахава к Моби Дику в качестве прецедента предлагается. Так некоторых послушаешь, получается что охота ему было - я Ахава имею в виду - чтобы китяра эта его сама загарпунилась и ластами из себя спермацет выдавливала, как Антон Палыч - раба по капле в какую баночку? Ведь так, Трисмегист глубокоуважаемый, по вашим шепоточкам выходит, а я помню, что вы в тот-то раз присоветовали.
Ну да бог с тобой. Главного, то есть того, что я чувствовал, я и не сказал ещё. Я пока только то, что знал, говорил, а не по конкретному вопросу. Тут же у нас не просто мужчины и женщины проблемы, тут религия целая нужна.
Вы вот все, кто конечно ещё воспринимать способен, как данность воспринимаете, что Ирина нужна ему эта. Ага, сейчас. Вот он её увидел, рот, значит до ушей. Рад, чему рад - не знает. А потом узнает, чему рад - что повесть вот эту напишет. А когда уж она ему отвечает, что тоже, мол, рада - он ведь не на крыльях любви - а, Афродита, есть у любви-то крылья или нет, всё забываю. Есть? - парит, он только и знает, что этой реплики дождался, только и думает ' как то это повесть сказываться будет после этого?'
Скажете, повесть во имя любви эта написана? Ну, во-первых, во имя любви не повести пишут, а другими делами занимаются, а если и пишут, то с сопением, чмоканьем, с головой пустопорожней, так что не имя любви, а от откровенности врожденной - странная, конечно, черта, а во-вторых, и не во имя откровенности даже, а чтобы откровенности этой видимость, эстетику, точнее, создать. Вот скажу вам откровенно - намаялся я тут на сцене, ссать хочу - и что? Легче кому или тяжелее хотя бы от этого? Солнышко не посинело, да и слезы на глаза не наворачиваются ни у кого. А ведь чувство то какое сильное, на самом деле... А вот когда знаешь, где какое словечко ввернуть, где какую пакость сделать, а потом каким этаким образом в чем погаже признаться - так и телефонный справочник рассказывать будешь - у всех души наружу полезут. Так что это получается - он с ней якшается, чтобы написать чего позаковыристей, а ведь ей и почитать не даст - не совсем же у него планка запала. Он кому поумнее, поприспособленней, значит, к писанине такой, даст, да ещё если сочтёт, что заслужили.
Ну и что, как теперь думаете - повесится он без нее? В гестапо, может, освобождать ее побежит?
Вот ведь какой нехороший он получается. Эксплуатирует бедную женщину, как хочет - в смысле, как он, а не она хочет, а у нее и не спросил даже. А подумайте - думать то не разучились ещё, а то властвуете всё, думать-то не разучились ещё? - ведь это для него самое главное - так использовать. А из вас кто нибудь знал такую женщину - или богиню, может знает, если вам так проще - чтобы у неё пределом мечтаний было, чтобы её именно так использовали? Тут, кажется о литературном творчестве речь идет - так это ж где женщину найти такую, чтоб подходила? Бывает, конечно, что нравится, когда про них стихи пишут, особенно, когда кино снимают, бывает, и послушать не прочь, а вы вообразите такую, чтобы это для неё главным было, вместо ребенка, скажем, чтобы она ради этого жизнь свою так устраивала.
Вот она идет по закоулочкам судьбы своей. К этой витрине подошла, этого послушала. Вот снова она. Стоп, выбрала. И дальше не идет, дальше не выбирает. А знаете, что она в этот момент думать должна? ' Пойду дальше,- думает,- да во мне сам черт ногу сломит, какой я после этого, как Арес давеча говорил, объект для творчества, какая такая аудитория?'
Вот может быть такая, нет? Теоретически - может? Может, молодежи пример брать не с кого? Философы не додумали? Писатели образ не создали? Или бог какой безответственный проморгал - сотворял, да не скурпулезничал? А ведь целых девять муз держите, господин Аполлон - и все по мужикам. Хоть бы одну лесбияночку приютили, что ли.
В жизни-то какая гадость выходит! Представьте: читает Петрарка стихи Лауре своей. И ему хорошо, и ей нравится. А теперь сообразите, что ей нравится. Она же вся такая небесная, такая вся в восторге, в нетерпении - ох, думает, и будет дело ночью, попозже - и лобик, мол, у него вон как трясется. Счастье-то, думает, какое. И бога благодарит. И Петрарка удовлетворен ( ею - чтобы ночью, чего доброго, стихи исполнять не начал). Нет, это для Лауры конечно, главное было - что он стихи такие заворачивает - но это пока она его, голубчика в любовники выбирала среди тех, у которых всякое разное своё главное... Я лично именно поэтому воевать как-то больше предпочитаю.
Ну ладно, заговорился я с вами, я надеюсь, что вы поняли - вы тут советуйтесь, голосуйте, я в этом участие принимать не собираюсь, я в буфет пойду. Так что плюньте вы на всё это - своя голова на плечах поди есть, и предлагаю перейти к торжественной части.
Слово предоставляется Афине Палладе
Товарищи! Всем известно, какой большой вклад в судьбу Константина сделан мной лично. Не скрою, мне, как женщине, а я считаю себя в первую очередь женщиной, а уж потом - всё остальное (жидкие аплодисменты наиболее несознательной части зала) - его фигура очень импонирует.
Арес ( с места ):
- А походочка?
( Смех в зале, реплика 'читай быстрее')
- В наше трудное время, когда, поистине, женщина превращается буквально в какой-то придаток мужчины, это один из немногих смертных, вера которого в Женщину с большой буквы
Арес:
-Жэ
Афина (повышая голос)
- ...не сумела подорвать ещё ни одна из живущих на Земле. Да, он может и не только изнасиловать, но и руки-ноги, простите, повыдергивать этой несчастной Ирине, или как её там - в конце концов, на ней свет клином не сошелся - но мы не можем лишать человека его веры! Что такое человек без веры? Люмпен? Богоборец? Семьянин?
( Шум в зале. Просыпается Зевс, стукает молотком по столу. От стука просыпается Гера, вопросительно смотрит на мужа. Тот бормочет - ' Да всё Афина из головы не выходит ', и засыпает. Афина тем временем встает в свою лучшую (из четырех имеющихся) позу и продолжает)
- Мы не можем разбрасываться людьми с такой лёгкостью и непринужденностью. Сейчас для всех нас самое главное - не допустить далеко идущих последствий. У человека есть честное свободное имя: Константин. И совершенно, совершенно ни к чему, вы слышите, связывать его с другим. Кто она такая? Кто лучше знает, Гермес, вы, кажется, напомните. Как там у вас в докладной стоит? Девушка ела в церковной столовой? Какая на ней печать божья? 'Июнь'? 'Уплочено'?