Борька, вопреки ее ожиданиям, не засмеялся. Напротив, он заговорил серьезно, как давно уже не говорил со своим «Шуриком».
– Никуда ты теперь не уйдешь, слышишь? Я тебя никуда не отпущу! Ты моя! Приговор окончательный, сопротивление бесполезно, и все такое. Я ж тебе еще в первый день сказал, что стану твоим ангелом- хранителем – помнишь?
– Хорошо же ты меня сохранил, ничего не скажешь!
– Так я же для себя тебя и сохранял, глупенькая! Я так давно ждал этого дня, вернее, этой ночи... И заруби на своем вздернутом носике: я так осторожно и постепенно тебя совращал совсем не для того, чтобы теперь отдать какому-то козлу, понимаешь? Я сам хочу сделать из тебя потрясную женщину, Шурик!
Жемчужников окинул Сашу быстрым самодовольным взглядом – словно оценивал первые результаты своего грандиозного плана.
– Это и есть мой главный подарок к вашему совершеннолетию, миледи. Когда-нибудь ты поймешь, что это настоящий королевский подарок! Надеюсь, это будет очень скоро. Ну, а теперь можешь злиться на меня сколько влезет, маленькая зеленоглазая фурия! Моя странная женщина...
Александра еще что-то выкрикивала и лепетала, но Борис, не обращая на нее больше никакого внимания, деловито приступил к подготовительному этапу. Нащупав узел передника, который первым попался на его пути, он неожиданно остановился и окинул девушку взглядом художника, замышляющего композицию будущей картины.
– А ты знаешь, фартучек мы, пожалуй, оставим. По-моему, это будет пикантно. Как думаешь?..
Книга вторая. Гроза
8
Капли начавшегося дождя мгновенно расчертили стекла машины длинными косыми штрихами. Несмотря на это, Ольга Геннадьевна Жемчужникова возвращалась в город в самом солнечном настроении. Уик-энд на заводской турбазе был как по нотам разыгран! С погодой им повезло просто расчудесно: никто не помнит, чтобы в апреле стояла такая теплынь. Они с Вадимом даже позагорали голышом в уединенном местечке пляжа; он сказал, что вряд ли кому-нибудь из сослуживцев взбредет на ум соваться сейчас к воде, да еще в такие заросли – и оказался прав.
– Гляди, лисичка-сестричка, как парит сегодня! Не иначе гроза будет: видишь тучки там, на юго- западе?
– Ты что, в апреле?!
– «Люблю грозу в конце апреля...» – продекламировал Вадим, переврав классика. – Элементарно, Ватсон. У нас в Закарпатье – обычное дело. Может, это я к вам привез такую моду!
И в самом деле: тучи, постепенно берущие в кольцо небосвод, до обеда безупречно голубой, выглядели все подозрительнее. Но они не омрачили воскресного отдыха: этой парочке, связанной затянувшимся служебным романом, и без того пора было собираться в обратный путь. Вадим непременно хотел поспеть на встречу с кандидатом в первые президенты России, которая должна была начаться в «Рубине» в пять. Ольга не разделяла этого энтузиазма: ее не волновала ни свобода, ни ее «глашатаи». А впрочем, в апреле девяносто первого ее вообще ничто не волновало – кроме того единственного дела, которое занимало все ее существо.
Нет, главный повод мажорному настроению Ольги Геннадьевны дала, конечно, не погода. Куда приятнее была долгожданная новость, которую сообщил ей Вадим: он наконец-то поговорил с женой насчет развода! Собственно, женщина, с которой он прожил больше двадцати лет, нажив двоих детей, давно перестала быть женой Вадиму Кривицкому. С тех самых пор, как полтора года назад в жизни сорокавосьмилетнего инженера-конструктора появилась Ольга, его рыжая «лисичка-сестричка» с раскосыми янтарными глазами. Но только в прошедшую пятницу – непосредственно перед этим самым давно запланированным уик-эндом – все было окончательно решено на семейном совете: разбитого не склеить, разводу быть. Дети, слава Богу, взрослые: дочка замужем, сын заканчивает институт. Квартира остается, конечно же, матери с детьми, машина и недостроенная дача – отцу.
Само собой, Ольга Геннадьевна обрадовалась бы еще больше, узнай она, что бывшее семейство ее избранника решило в добровольном порядке освободить в ее пользу и трехкомнатную заводскую квартиру. Но Ольга Жемчужникова, будущая Кривицкая, была не просто хищницей, а хищницей-реалисткой: она всегда знала, что возможно, а что – нет. И давно решила для себя, что жить они с Вадимом будут у нее на улице Комиссаржевской. Это единственный вариант. Вадим хоть и важная фигура на заводе – начальник КБ! – но вторую квартиру за три года работы не дадут и ему. Если, конечно, его высокопоставленный братец не похлопочет за «младшенького». Однако на это рассчитывать не приходится: этот чертов партократ, зануда-моралист, с самого начала горой встал на защиту «законного» брака. Как будто тот, который собирается заключить с Вадимом она, Ольга Жемчужникова, – незаконный! Ну ничего... Когда они поженятся, всесильному Герману Кривицкому волей-неволей придется обласкать новую невестку. Никуда не денется! Ведь он так любит своего братика Вадика, а Вадик любит ее, «лисичку-сестричку»...
Итак, Ольга понимала, что жить придется у нее. По крайней мере, на первых порах. Но тут нежданно возникло новое препятствие! Вадим Кривицкий, похоже, был таким же неисправимым идеалистом, как и Феликс, ее первый супруг.
– Постой, Олюшка, а как же твой «пасынок», Борис? Ведь ему двадцать шесть, он завтра сам жену в дом приведет, а тут мы с тобой... Нет, по-хорошему, тебе самой надо бы оттуда уйти, освободить парню дорогу! Ну подумай: кто ты ему теперь, после смерти его отца? Даже некрасиво как-то получается: живешь под одной крышей с молодым одиноким мужиком... Кстати: он к тебе не пристает, а?! – И Вадик с шутливой подозрительностью заглянул ей в глаза.
Ольгу бросило в жар, но она и бровью не повела. Мужественно выдержала взгляд жениха.
– Кривицкий, как тебе не стыдно! Он же мальчишка! Не забывай, в свое время я заменила Борису мать. И ты еще спрашиваешь, кто я ему!..
– Не смеши. Мать она заменила... Ты же всего на каких-то двенадцать лет старше его!
– На тринадцать, но дело даже не в этом. Факт, что я его законная мачеха и имею на эту квартиру такие же права, как и Борька.
– Нет уж, лисичка-сестричка. Ты – еще туда-сюда, а я?.. Как хочешь, но я так не могу. Не хочу, чтобы он по гроб жизни меня ненавидел.
По такому показателю, как упрямство, Вадим значительно превосходил ее бывшего мужа – это Ольга давно уяснила. И потому временно отступила. А через пару месяцев как бы невзначай, между прочим, вернулась к трудной теме.
– Ты знаешь, Вадик, кажется, мой Борька женится!
– Ну вот, а я что тебе говорил?
– Да нет, все дело в том, что невесту-то он подцепил с квартирой! Кажется, у нее там одна мать в трехкомнатной, я точно не в курсе. Ты же знаешь, мы с Борисом сейчас не ладим... Но жить они намерены там, он сам сказал. Если так, то это и для нас хорошая новость, верно?
– Ну, ты погоди, лисичка-сестричка: это еще, как говорят, вилами на воде писано. Он еще не женился и не переехал...
– Но если все-таки женится и переедет – тогда как? Вадим, не увиливай от ответа! Я устала встречаться с тобой на квартирах подруг, понимаешь?!
«Сама живи пока, с тобой я ничего по закону сделать не могу, – сказал как-то Борька. – Но если здесь появится кто-нибудь из твоих хахалей... Тогда пеняй на себя, поняла? Пока менты подоспеют, вам обоим
