большинство чиновников лишатся хорошей кормушки. Ни для кого не было секретом, что в Галатоне давно уже не заботились об отлове адептов мрака. Вернее, не так: их отлавливали, а потом выпускали за хорошую взятку. И освобожденные «по причине недостаточно веских доказательств» продолжали свою незаконную деятельность. С другой стороны, признаться в этом перед императором – значило расписаться в собственной нечестности. И потом… Вериллий задумался. Использование темного источника несло в себе опасность: незарегистрированные волшебники, не имеющие лицензии, получали в руки мощное оружие. И кто знает: против кого они могли его обернуть? Глава Совета неустанно заботился о том, чтобы каждое новое поколение имперских магов было чуть слабее предыдущего. Ведь слабыми легче управлять. Ему не нужны были сильные соперники, с которыми пришлось бы делиться властью. Конечно, в Совете имелось несколько очень могущественных чародеев, но все они находились под контролем Вериллия. Да в университете преподавали многомудрые ученые, но те были безобидны: кроме своей науки ничего вокруг не замечали. А вот те, кто становился на путь мрака… Да, решил Верховный маг, почему бы и не истребить часть темных, к тому же еще и чужими руками? Надо будет только переговорить с толстяком наедине и намекнуть, кому жрец обязан выполнением своей просьбы. Еще раз прикинув наскоро все варианты, Вериллий пришел к выводу, что таким образом убьет, как говорится, сразу нескольких гоблинов. Жрец будет доволен, почувствует себя обязанным Совету. Сам Верховный маг докажет свою лояльность лугианскому учению и заодно уничтожит тех, кто в будущем может представлять опасность для его власти. Имперские псы и чиновники… а что, собственно, они? Не восстанут, побоятся за тепленькие местечки, к тому же кто мешает им и дальше брать взятки? Разумеется, не привлекая ненужного внимания. А ведь еще под этим соусом можно избавляться от неугодных людей. И самое главное – грядут тяжелые времена. Нет никаких сомнений: империю ждут войны, бунты, голод. Народу нужно представить виновных. Неважно кого, лишь бы это не была правящая верхушка. Адепты мрака вполне годились на такую роль.
– Ваше величество, – вкрадчиво произнес Вериллий, – его высокопреосвященство прав: необходимо решительно вытравить темную заразу с благословенной земли Галатона.
На губах императора то и дело появлялась блаженная улыбка. Похоже, он только и ждал конца аудиенции.
– В самом деле? – переспросил он. – Что ж, подготовьте указ. А теперь, господа, я устал.
Оба Верховных, пятясь, вышли из кабинета. В приемной, не имея больше причин сдерживаться, они обменялись полными неприязни взглядами. Но дело прежде всего: следовало закрепить достигнутое соглашение. Уже понимая, кто теперь играет первую скрипку, Падерик сладко улыбнулся:
– Могу ли я узнать, когда будет готов указ?
«Мерзкий двуличный колдунишка», – мысленно добавил он.
– Завтра, ваше высокопреосвященство, – елейно ответствовал Вериллий.
«Жирная вонючая свинья», – подумал он при этом.
– Кому же вы полагаете поручить отслеживание и отлов темных? – «Знаю я тебя, небось устроишь пустую профанацию. Вы, чародеи, своих не выдаете».
– Несомненно следует создать Храмовую стражу. – «Стану я руки марать, да и псам не позволю».
От неожиданности Великий отец выпучил заплывшие жиром глазки. Глава Совета сейчас предлагал ему возродить самую страшную силу в истории Галатона. Жрец прищурился: не может быть, чтобы Вериллий добровольно согласился разделить власть. Где же кроется подвох?
– Разумеется, я буду негласно курировать их работу, – тут же добавил глава Совета. – И может статься, что сам иногда укажу на безбожников.
«Ах, вот оно что! Хочешь на чужом горбу въехать в Счастливые долины? Что ж, небольшая плата. А я подожду: сейчас темных магов уничтожу, потом, глядишь, и до тебя доберусь А там и до Единобожия недалеко…»
– Вы согласны, Великий отец? – переспросил Вериллий. «Соглашайся, вонючий кусок жира. А когда выполнишь за меня грязную работу, я найду способ от тебя избавиться».
Приятно улыбаясь, два великих человека пожали друг другу руки.
– Вставай, лейтенант! Твое дежурство!
Нет, положительно, надо запретить мастеру Триммлеру меня будить! Невыспавшийся, злой человек плохо переносит извечную гномью жизнерадостность! Еще одна такая побудка – и заколдую его к демонам собачьим! Например, заикаться заставлю… или нет, вот, придумал: укорочу бороду! Одолеваемый такими кровожадными стремлениями, я встал, аккуратно переложив на свой плащ дрыхнущего без задних лап Артфаала, а мастер Триммлер принялся расталкивать Лютого. Выполнив эту нелегкую миссию, ибо заспанный Ом не скрывал отвращения к манере гнома трясти жертву со всей своей немалой силой, сын гор с чувством выполненного долга повалился на траву. И тут же захрапел.
– Ты как? – спросил я Лютого.
– Вполне нормально, – небрежно ответил тот.
Действительно, ранки на его лице уже начали заживать. Поразительная у него способность к восстановлению! И умение просыпаться просто волшебное. Буквально минуту назад Ом высказывал мастеру Триммлеру все, что думает о гномах, посреди ночи орущих в ухо, а теперь уже бодро обходил полянку и чутко прислушивался к темноте. Чтобы помочь ему, я изучил окрестности зрением мрака. Пока ничего подозрительного не ощутил. Конечно, магия мерцала повсюду, этот лес и сам был магией. Однако крупных всплесков я не улавливал, а поскольку не только мог чувствовать волшбу, но и прекрасно видел в темноте, то был совершенно спокоен. Угроза отсутствовала. Тем не менее, Лютый не унимался, он делал по поляне круг за кругом, всматриваясь и вслушиваясь в теплую ночь.
Передав нам дежурство, Йок тоже с удовольствием улегся на плащ и мирно засопел. А вот Дрианн не торопился, дожидаясь пробуждения демона. Хотел взять пару уроков.
– Ложись, – сказал ему я. – Все равно тренировку здесь не проведешь, всех перебудим. А отдохнуть тебе надо.
Маг неохотно кивнул и прилег. Через минуту усталость взяла свое, и парень уснул. Это было мне на руку, потому что я хотел обсудить с Артфаалом состояние Дрианна. Неожиданно проявившиеся у него странные способности, закрытое сознание, бледность и прочие непонятные проявления меня порядком беспокоили. Я собрался было уже разбудить лорда Феррли, как он сам, неслышно ступая, подобрался ко мне и вознесся на плечо. Демон мне ничуть не мешал, я удивительным образом не ощущал его веса.
– Я могу контролировать состояние своего тела, – сказал он в ответ на выраженное мной недоумение. И тут же добавил: – Но только когда бодрствую. Итак, друг мой, о чем вы хотели поговорить?
– Дрианн… – начал было я.
– Меня тоже настораживает, – перебил Артфаал. – Я незаметно осмотрел его и остался в растерянности. Его магический ресурс возрос необычайно, но вот за счет чего – непонятно. Ощущается присутствие некоей могущественной силы неясного происхождения.
– И что вы об этом думаете?
– Единственное просящееся на ум предположение: это как—то связано с его победой над некромантом. Возможно, убив колдуна, граф Летакс тем самым освободил его магическую силу, и та выбрала победителя своим новым хозяином. Согласно легендам, такое иногда случается. Вспомните хотя бы историю о Проклятом даре.
Проклятый дар… сказка, которую любят все дети Галатона, но после которой они не могут спать ночами. Если не ошибаюсь, речь там идет о юноше, которому кто—то, не помню уже – то ли фея, то ли боги, подарил великую силу. И предупредил при этом, что ее нужно тратить только на благо людей. Если же с помощью своего могущества парень примется вершить зло, дар будет проклят и останется в мире, сея лишь смерть и беды. Как это всегда бывает в сказках, в один не очень прекрасный момент герой забыл о предупреждении, а может, просто наплевал на него. И подрался из—за девушки со своим другом. Убил, конечно. А что вы думали? Силушка—то у него была невероятная. И вроде бы ничего не произошло, кроме того, что юноша странным образом сделался еще сильнее. Поразмыслив, он понял, что его дар поглотил душу убитого, сделав своего обладателя еще могущественней. И тут нашего парня понесло: в стремлении стать как можно сильнее, он начал убивать направо и налево. (Вот этого я не понимаю, он ведь и так чуть ли не монстром был, правда? Ну, да сказка – она и есть сказка). Так продолжалось до тех пор, пока он не женился. Девица ему попалась ушлая, секрет его выведала. Однажды парень женушку свою чем—то
