Надо было не только племена клана объединять, но и все кланы Орочьего гнезда. Думал Уран-гхор, что много лет на это потратится, но Роб другое говорил:
— Не можем мы столько ждать, мой сын. Степи наши в опасности. Если люди на нас нападут — большая кровь прольется. И тогда конец Орочьему гнезду, а потом и всему миру. Человеческие шаманы этого не знают, потому бойню не остановят.
— Но как же тогда быть, отец? — спрашивал Уран-гхор.
— Будем трудиться, сын.
И Роб трудился день и ночь. Откуда только силы брались в старческом теле. Устроил он в племени испытания на шаманский дар. Отобрал двоих юношей и девушку, стал их обучать.
— Стражей из них не получится, — говорил он Уран-гхору, — но они будут хорошими шаманами. Смогут повелевать духами. Сумеют встать против вражеских воинов и шаманов, защитить свое войско от стрел и проклятий.
— Но как же ты обучишь их за короткое время?
— Я покажу им, как черпать силу бездны. Ее сейчас много разлито над Орочьим гнездом.
Всего семь дней прошло, а три юных шамана уже выучились первым песням. Они могли вызывать малых духов, заставлять птиц спускаться с неба, создавать молнии. Все племя собиралось, чтобы посмотреть на их колдовство.
Но Роб не только шаманов учил. Он заставил воинов построить большой загон и согнать туда всех вулкорков. Оставил только двух, для вождя и для себя. И начал колдовать над зверями. Утром обходил он загон посолонь, а вечером — противосолонь и пел свои песни. А ученики его за вулкорками присматривали. Ходили в степь, искали там особую землю и сухие прошлогодние травы. Растирали их, смешивали с талой водой, кипятили на огне, шептали над варевом тайные слова. Потом заливали это зелье в глотки зверям. Вулкорки от него хворали: лежали, дышали тяжело, дрожали всем телом. А через три дня половина стаи пала. Еще через день от сотни четыре десятка осталось. Но Роб продолжал колдовать. И еще день прошел, и еще пять вулкорков сдохли. Недовольны были орки, шаман сгубил почти всю стаю ездовых зверей. Только на седьмой день остановился падеж. Осталось от стаи два десятка, и хворь у них прошла. Самые сильные и крепкие выжили. Замечали воины, что звери меняются. Они росли в холке, тела их раздавались, мощнее делались. Когти и клыки сталью отливали. Шерсть толще стала, гуще, и блестела под солнцем как серебро. Глаза светились зелеными огнями. Спрашивали орки, в кого звери превращаются.
— Это настоящие вулкорки, — усмехался Роб, — для лучших воинов. Они еще много дней будут расти и матереть. А когда вырастут — шерсть их будет такая толстая, что не каждый меч ее сможет прорубить. И выносливости у них впятеро прибавится. Будут они быстрыми как ветер и хитрыми как лисы.
Уран-гхор указал шаману лучших воинов. Тот срезал у каждого прядь волос, вплел их в ошейники из сыромятных ремней. Те ошейники на вулкорков надел, пропел над ними свои заклинания.
— Теперь, когда эти звери вырастут, они станут вашими верными товарищами. И в огонь с вами пойдут, и в воду. За хозяина будут биться до самой смерти. Но и вы их берегите. Сделайте для них нагрудники, чтобы от стрелы защитить.
— А где же остальным воинам вулкорков брать? — спрашивали Роба. — Ведь от стаи мало осталось. На всех не хватит.
— Звери плодиться начнут, и потомство будет не хуже их.
Потом шаман послал охотников в степь, наловить диких вулкорков. И тех тоже в загоне собрал, изменять начал. Удивлялись орки чудесам, которых никогда не видали.
Счастливее всех Айка была. Настрадалась, намучилась, дождалась мужа живым и здоровым. Радовалась, что скоро Уран-гхор увидит свое дитя. Но недолго длилось спокойствие. Десять дней прошло с возвращения молодого вождя, когда прискакал гонец из степи, звал на Соленое озеро. Там собирался совет клана ориг. С тех пор как Уран-гхора люди пленили, некому стало за порядком следить. И опять начались в клане междоусобицы. Снова ссорились племена из-за охотничьих угодий. Вот и решили их переделить.
На этот раз не стал молодой вождь брать с собой воинов. Поехал вдвоем с Робом, а в племени за себя Ярха оставил. Шаман же наказал своим ученикам присматривать, чтобы орки мирно жили. Печалилась Айка. Чувствовала, со дня на день ей рожать. Но молчала, не жаловалась и не плакала. Настоящий вождь всегда о деле думает, а жена ему мешать не должна.
Через три дня и три ночи подъехали путники к белым берегам Соленого озера, обогнули Вороний холм и оказались на пустоши, где горел костер совета. Спешился Уран-гхор, подошел к вождям, что сидели вокруг огня.
— Да хранят вас духи предков.
Молчание было ему ответом. Не успел до вождей дойти слух о возвращении Уран-гхора. И теперь изумленно взирали они на молодого орка, не знали, как ответить на его приветствие. Усмехнулся он, повторил:
— Да хранят вас духи предков. Что ж не радуетесь вы вождю клана?
Первым опомнился Наран-гхор, вождь племени Зар-ориг.
— Да хранят они и тебя! Благодарение Морриган, ты жив!
Остальные вожди тоже подхватили приветствие, да только видел Уран-гхор: не все довольны его приходом.
— Как же ты выжил в людских землях? — спросил Чарг-гхор, вождь племени Хра-ориг. — И где вождь Варг-гхор?
— Нет больше его, — спокойно ответил Уран-гхор. Почтительно усадил Роба к костру и сам сел. — Нигде нет: ни в Орочьем гнезде, ни в мире духов. И само имя его скоро сотрется из памяти племени. Так я поступаю с предателями.
Он оглядел вождей. Не все его взгляд выдержали.
— А скажи, отец, — спросил Роба Уран-гхор. — Есть ли здесь те, кто людям продался?
— Пусть скажут это духи предков, — отвечал шаман.
По его призыву закружились над пустошью светлые тени. Спокойны были лица вождей, стыдно настоящему воину свой страх показывать. Но души их жуть сковала, когда духи спустились к костру. С воем устремились призраки к одному из сидящих, вцепились в него бесплотными руками.
— Вот ты и попался, Чарг-гхор, — сказал молодой вождь. — Духи указали на тебя.
Вскочил Чарг-гхор, бежать хотел. Но удержали его уже сильные руки орков.
— Что делать с ним?
— Пусть совет решает, — сказал Уран-гхор. — Он не только меня продал, он продал всех вас.
Недолго совещались вожди.
— Он недостоин поединка, — решили они. — Казнить предателя.
Отрубили Чарг-гхору голову, а тело сожгли и пепел по степи развеяли. Когда свершилось возмездие, Уран-гхор речь держал.
— Я вернулся, и я вождь клана, — говорил он. — Много я видел в Богатых землях, много пережил. И скажу вам: чтобы победить врага, надо понять, чем он силен. А сильны люди своим единством. Все они одним племенем живут. Еще они сильны своими шаманами. Потому, чтобы не уничтожили они Орочье гнездо, надо и нам объединяться. Надо настоящее войско собирать, шаманов учить. Надо все племена проверить, чтобы ни одного предателя не осталось.
Долго говорил Уран-гхор, все рассказал вождям, ничего не утаил. И про сражение в людском селении, и про то, как Варг-гхор его обманул. И про шаманку, что своим зельем его могучим сделала, и про своего товарища Сварг-гхора. А когда закончил свой рассказ, все вожди согласились под его руку идти. Понимали: за ним теперь сила, только он может Орочье гнездо от человеческих захватчиков защитить.
Теперь снова общими были охотничьи угодья, а племена клана ориг откочевали ближе к стоянке Гра-ориг. С победой вернулся домой Уран-гхор. А там его еще одна новость ждала. Радостно встречало племя своего вождя, и только Айка не вышла из каранги. Побежал было Уран-гхор к своему жилищу, но остановил его старый Роб:
— Нельзя теперь туда. Подожди.
Суетились вокруг каранги старухи, несся над селением надрывный звериный крик роженицы. Захолонуло сердце Уран-гхора, не думал он, что может испытывать такой страх.
— Не бойся, мой сын, — сказал Роб. — Я помогу твоей жене.
