почувствовал себя уютнее и спокойнее.
Он вернулся через полчаса. Дверь Эллы была по-прежнему закрыта, но внутри слышался какой-то шум, и на его стук она крикнула: «Войдите!»
Элла паковала вещи. Когда дверь за Лукасом закрылась, она обернулась и застыла с наполовину сложенным пуховым одеялом в руках.
— Я уж решила, что вы не приедете.
Вид у нее был неважный. Не то чтобы Элла выглядела больной, просто какой-то огрубевшей. Лукас не мог сделать окончательного вывода и вдруг сообразил, что пристально на нее смотрит. Он отвел взгляд и сказал:
— Похоже, я как раз вовремя.
Элла осмотрелась по сторонам.
— А, ну да. Я уезжаю — по крайней мере до следующего года. — Она положила одеяло на кровать и добавила: — Я все еще могу угостить вас кофе.
— Нет, спасибо, — произнес Лукас и показал на стул: — Позволите?
— Конечно, — кивнула Элла, садясь на край кровати. — Спасибо, что приехали.
— Я прочитал «Доводы рассудка».
Девушка недоуменно посмотрела на него. Именно такие моменты беседы по-прежнему давались ему с трудом: какая-то декоративная кайма вокруг настоящего дела.
— А… Круто. И как, понравилась?
— Да. Мою жизнь, конечно, не изменит, но книга хорошая. Я прочитал еще несколько ее книг.
Элла вежливо улыбнулась — возможно, потому, что сама не читала из Остен больше ничего и не знала, что ответить. А может, и потому, что так люди обычно не строят беседу.
— Ты хочешь, чтобы я нашел тех, кто убил твою семью.
Она облегченно кивнула.
— И если я их найду?
— Я хочу увидеть, как их посадят в тюрьму. Хочу справедливости.
Наверное, лучшее одолжение, которое он мог прямо сейчас ей сделать, — это встать и уйти. Девушке хочется знать правду о том, что случилось с семьей, и Лукас в состоянии ее понять. Однако она считает, что всего этого легко добиться, что справедливость может восторжествовать, как только система получит неопровержимые доказательства.
— Я могу найти их, но скажу тебе прямо: тебе никогда не добиться справедливости. Даже если у тебя получится добраться до этих людей, правосудия все равно будет недостаточно — по крайней мере за то, что они совершили.
На ее лице было написано полное замешательство.
— Не понимаю. Вы имеете в виду, что можете их найти, но все это бесполезно?
— Это не бесполезно, но тебе нужно быть честной с самой собой — насчет того, чего ты на самом деле хочешь. Если бы человек, который убил твоих родителей и брата, оказался перед тобой прямо сейчас, что бы ты сделала? Ответь честно: чего бы тебе хотелось?
Лукас дал ей время подумать, надеясь, что ради своего же блага — а возможно, и ради его тоже — Элла найдет правильный ответ. Он решительно настроился подробно объяснить ей, как далеко может завести соблазнительная тяга к мести.
Раздался стук в дверь. Элла показала жестом, чтобы он встал за шкаф — вне видимости со стороны двери.
Лукас спрятался и стал слушать.
— Привет.
— Привет, Элла. — Это был голос взрослого мужчины. — Мне очень неудобно беспокоить тебя, но… понимаешь, я должен проверять такие дела.
— Проверять что?
Лукас сразу понял, с чем связан этот визит. Он не мог поверить, что парень с кухни настолько туп, чтобы бежать жаловаться после всего того, что наговорил. Лукасу захотелось убить его — просто так, чтобы улучшить генофонд нации.
— По словам Эла Брайна, один из твоих посетителей напал на него и… э-э… ну… э-э… — Посетитель говорил смущенно, будто должен был произнести нечто донельзя нелепое. — Он говорит, что твой гость угрожал ему пистолетом.
Элла рассмеялась, и мужчина рассмеялся вместе с ней.
— Чушь, конечно… Но я должен проверить, у него ведь синяк под глазом.
— Брайан, у меня не было никаких гостей. И вообще, я, как видишь, собираюсь. Я решила уехать и вернусь только в следующем году.
— О-о, — огорченно протянул посетитель. — Понимаю. Тебе крепко досталось.
— Вот именно. Кстати, можешь передать декану, что когда такие подонки, как Эл Брайн, достают своими идиотскими выходками, легче не становится.
— И это я тоже понимаю. Слушай, перед отъездом зайдешь поболтать?
— Обязательно. Чуть позже.
Элла закрыла дверь, приложила палец к губам и подождала немного. Через несколько секунд она расслабилась и улыбнулась, хотя заговорила все же достаточно тихо:
— Охранник — нормальный парень. Вы ничего не слышали о том, что кого-то побили или угрожали оружием?
Лукас пожал плечами:
— Я не привык, когда мне грубят.
— Не волнуйтесь. Если бы вы убили его, большинство здешней публики проголосовало бы за присвоение вам звания почетного доктора.
Элла рассмеялась и снова присела на краешек кровати.
— Так как насчет моего вопроса? — спросил Лукас.
— Ответ очевиден, не правда ли? Вообще-то мне совсем не нужно, чтобы он попал в тюрьму. Я хочу, чтобы он был мертв. Чтобы страдал. А вы серьезно спрашиваете, готова ли я идти этой дорогой? Честно говоря, я не вполне уверена… Но есть ли альтернатива?
— Продолжай жить. Пусть не здесь, может быть, где-нибудь еще.
Она медленно покачала головой.
— Я пыталась. Не могу. Это пожирает меня изнутри. Иногда мне даже становится плохо, будто вот- вот стошнит. Я просто знаю, что никогда не успокоюсь, пока не найду убийц Бена.
— Хорошо. Куда ты собралась?
— Я забронировала номер в «Савое».
Она рассмеялась. «Иронизирует над собственной экстравагантностью», — подумал Лукас.
— Только до тех пор, пока не найду что-нибудь постоянное. Хочу сначала устроиться, а уже потом сообщить Саймону. Иначе он будет настаивать, чтобы я вернулась к ним, а мне хочется самой за себя отвечать.
— Дай мне свой номер телефона.
Эллу поразила резкость, с которой Лукас это сказал, но она тут же написала номер на листке бумаги.
— Я свяжусь с тобой, как только что-нибудь узнаю.
— Как вы думаете, сколько может пройти времени, пока вы свяжетесь со мной?
— Возможно, немного. «Савой» — приятное место. Расслабься, поищи себе жилье. Я позвоню.
— Ладно. И спасибо.
— Ты говорила полиции обо мне?
На секунду вопрос сбил Эллу с толку.
— Нет. То есть — да; они в курсе, что вы существуете, но ведь мы договорились отвечать, что не знаем, как вас зовут и где находится ваш дом.
Лукас почувствовал облегчение.
— Хорошо. Тогда еще один вопрос. Мне нужно кое о чем расспросить Криса. Что он видел и все в
