Когда стемнело, Мэвис пришла, чтобы зажечь свет и узнать, не нужно ли Алекс чего-нибудь. Она весь день заботливо следила, чтобы у больной было вдоволь сока, и подкладывала в кувшин с водой лед. Когда она в последний раз зашла, чтобы это сделать, Алекс уже крепко спала, так что Мэвис притушила свет, оставив гореть один только ночник.
Алекс не знала, что именно разбудило ее, но только она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Пошевелившись, она повернула голову и увидела, что у окна спиной к ней стоит высокий мужчина.
— Джаред? — тихо окликнула она, не веря своим глазам.
Он повернулся и подошел к кровати.
— Как ты себя чувствуешь? — Наклонившись, он уперся рукой в изголовье.
— Но ты же утром уехал в Лос-Анджелес!
Ей все еще казалось, что она видит его во сне.
— Только чтобы проверить, как дела на фирме, подписать все что надо и дать знать совету директоров, что я еще жив! — пошутил он.
Улыбка Алекс была похожа на слабую гримасу.
— Ты хочешь сказать, что слетал туда, чтобы только пощелкать бичом?
— Надо же было всем напомнить, что я по-прежнему их босс. — Джаред легко провел пальцами по ее щеке и скуле. — Мэвис строго приказала мне, чтобы я тебя не переутомлял, но мне хотелось посмотреть, как ты.
Алекс чуть подвинулась, давая ему место, и он присел на край кровати.
Она сама не знала, от чего ее вдруг бросило в жар: от прикосновения Джареда или от высокой температуры.
— Разве тебе не надо заниматься делами в офисе?
Она знала, что Джаред редко отдыхает, а сейчас он уже рекордно долго отсутствовал на работе из-за затянувшихся переговоров с Рашидом.
— Уже пытаешься от меня избавиться? Он насмешливо приподнял бровь, но рука его все так же нежно скользила вдоль выреза ночной рубашки по мягкой выпуклости ее груди. И под его легким, дразнящим прикосновением у нее мгновенно набухли соски.
Алекс помотала головой.
— Просто ты обычно такого не делаешь, — прошептала она, досадуя на то, что дыхание у нее непроизвольно участилось от его чувственных прикосновений.
Джаред нежно отвел с ее лба пряди волос и ладонями обхватил зарумянившиеся щеки.
— Я очень много чего обычно не делаю, — непонятно сказал он, пристально глядя на Алекс.
Она всматривалась в его глаза, не сознавая, что болезненная бледность только подчеркнула изящные черты её лица. Не удержавшись, она спросила, неуверенно расстегивая верхнюю пуговицу на его рубашке:
— Почему ты вернулся?
Улыбка его была совершенно загадочной.
— Потому что мне нравится быть с тобой, когда ты такая послушная, — пробормотал он, нежно прижимаясь к ее губам в поцелуе, от которого в беспорядке разлетелись все ее мысли.
Алекс тихо застонала и обхватила его руками за шею, но, когда она приподняла голову навстречу его поцелую, неожиданный приступ головокружения напомнил ей о болезни. Она слабо вскрикнула и упала на подушку. Джаред виновато улыбнулся.
— Я совсем забыл, что ты больна, — извинился он, гладя ее щеку. Встав, он направился к двери. — Мэвис сказала, что сейчас принесет тебе бульону и что ты обязана выпить его до последней капли.
Я зайду к тебе с утра пораньше-. Если тебе что-нибудь понадобится ночью, крикни. Я не стану закрывать свою дверь.
Когда Джаред ушел, Алекс осталась лежать неподвижно, все еще не веря тому, что он прилетел обратно ради нее, И она снова попыталась понять, почему он это сделал. Но почему-то она не сомневалась в том, что очень скоро это узнает.
6
Алекс поправлялась не так быстро, как рассчитывала. Многие месяцы нерегулярного питания и бессонных ночей подорвали сопротивляемость ее организма, и вирус атаковал его с немалым успехом.
Когда на второй день температура у Алекс стала опасно высокой, Джаред настолько встревожился, что настоял на том, чтобы вызвать ей врача. И был очень недоволен, когда врач объяснил, что причина болезни в том, что она так небрежно относилась к своему организму.
Небольшое улучшение Алекс почувствовала только через неделю и сразу же, с трудом встав с постели, доползла до ванной. Увидев свое отражение в зеркале, она с отвращением застонала. Ее кожа, обычно такая нежная и бархатистая, стала болезненно-бледной и сухой. Прежде ясные и блестящие глаза словно затянуло матовой пленкой, а всегда шелковистые волосы висели безжизненными прядями, не знавшими шампуня уже восемь дней.
— Неужели не можешь узнать себя?
Медленно повернув голову, Алекс увидела Джареда, непринужденно прислонившегося к двери.
— Да, спасибо, мне гораздо лучше, — иронически отозвалась она все еще хриплым голосом. — Хотя вид у меня такой, словно мне место в каком-нибудь стихотворении Эдгара Аллана По, это еще не значит, что я не могу обижаться.
Она оперлась на прохладную фарфоровую раковину, чувствуя, что силы быстро ее покидают.
Джаред мгновенно это заметил и, быстро шагнув вперед, подхватил ее на руки.
— Не можешь не притворяться крепким парнем, да? — грубовато спросил он, поражаясь ее упрямству.
— Угадал, — пробормотала Алекс, кладя голову ему на плечо. — Никогда не сдаваться — вот мое кредо.
Он отнес ее в постель и бережно укрыл одеялом. Особенно долго он расправлял одеяло у нее на груди.
— Прекрати, слышишь! — Она раздраженно оттолкнула его руки, норовящие дотянуться туда, куда неположено. — Имей жалость к умирающей.
— Как же, ты умрешь! — Улыбнувшись, он присел на край кровати. Но в глазах его явно читалась тревога по поводу ее болезненного вида. — Хорошенько подкормишься у Мэвис, подышишь свежим сельским воздухом — и к тебе снова вернется прежний цинизм.
— Я планирую уже послезавтра быть у себя в кабинете, — возразила Алекс.
— Ни в коем случае.
— Мне надо подготовить новый бюджет!
— Не-а.
— Тебе на следующей неделе лететь в Лондон, и я должна тащиться с тобой.
— Поездка отменена.
Алекс, прищурившись, посмотрела на Джареда, Было совершенно ясно, что он не примет никаких ее возражений.
— Я ненавижу валяться в кровати, — мрачно заявила она,
— Вот и хорошо, пациентка из тебя никудышная. — Наклонившись, он легко поцеловал ее в лоб. — Судя по твоему виду, тебе пора вздремнуть.
— Да я только что проснулась! — раздраженно напомнила ему она.
— Тебе надо набираться сил, — негромко проговорил Джаред, вставая. — Пользуйся случаем, пока тебя балуют, Алекс, Сдается мне, что ты к этому не привыкла.
Спорить Алекс не могла: глаза у нее слипались. Ей ненавистно было ощущение, что она не владеет не только ситуацией, но и собственным телом.
