рядах.
«По крайней мере, за эту удачу я должен поблагодарить тебя, отец. Жестокий и беспощадный, и все же удивительный человек! Тебя называли богом, и ты заставил всех поверить в свое божественное происхождение».
Новоиспеченный король-бог сделал вид, что иного и не ожидал. Он начал отдавать приказы, и все спешили их исполнить. Несколько майстеров побежали к наложницам, чтобы позаботиться об их безопасности. Их коллеги отправились на поиски оставшихся в живых этелингов и занялись решением неотложных дел, связанных с армией. Король велел созвать городских глав, а также управляющих высокогорных и низинных областей страны и отыскать майстеров, которые спрятались на время резни.
— Что я натворил? — тихо спросил он Дженин, когда все закончилось.
Девушка ничего не ответила. В тронном зале было по-прежнему полно майстеров. Получив огромную власть и возможность исправить все, что ему так ненавистно на родине, Дориан должен был испытывать ни с чем не сравнимое счастье, а вместо этого казался себе попавшим в капкан зверем.
— Ваше святейшество, — обратился к Дориану рыжеволосый вюрдмайстер, который поначалу вознамерился вступить с ним в спор, — если Дориан мертв, то как прикажете называть вас?
Разумеется, назвать себя королем-богом Дорианом невозможно, и не только потому, что отец желал его смерти. Дориану не хотелось, чтобы об этом узнали Солон и Фейр или любой другой маг. Пусть считают его погибшим.
«Похоже, Господи, мне все же придется поплавать в дерьме?»
Господь ничего не ответил, так как был слишком далеко. Зато свалившиеся на голову Дориана проблемы находились здесь, рядом, и требовали немедленного решения.
— Называйте меня, — он на мгновение задумался, — королем-богом Уонхоупом.
На старинном наречии слово «уонхоуп» означает «отчаяние». Он бросил взгляд на Дженин. Девушка выглядела испуганной, но была полна решимости. Дориан взял ее за руку и крепко сжал.
«Она стоит принесенных жертв, и мы как-нибудь выпутаемся».
20
Когда к полудню Ви спустилась с перевала, вместо пушистых снежных хлопьев пошел мокрый снег, сменившийся холодным дождем. За лесом начались крестьянские хозяйства, но на дороге не встретилось ни души, так как в такую погоду все разумные люди предпочитали сидеть дома. Ви завернула за угол и нос к носу столкнулась с сестрой Ариэль, восседающей верхом на кобыле. По грациозности осанки и умению держаться в седле она могла потягаться с мешком картошки. В отличие от Ви, которая промокла до нитки и представляла собой жалкое зрелище, старая ведьма Ариэль умудрилась остаться совершенно сухой. Потоки дождя стекали по невидимой оболочке, установленной всего в дюйме от тела, и падали на землю.
— Здравствуй, Ви, — с блаженной улыбкой приветствовала девушку сестра Ариэль. — Рада видеть тебя живой и невредимой. Сегодня утром я получила очень странное послание, в котором говорится, что сегодня следует ожидать твоего появления.
— Послание от Дэви?
— От кого? — удивилась Ариэль.
— Дэвира-Брамэзи-какого-то-там, — ответила Ви.
— Дэвирамин ко Брамазиваказари? — переспросила сестра Ариэль, в точности копируя модуляции голоса, как это делают иммурцы. Вот сукин сын!
— Именно так.
— Дитя мое, Ви, ты меня удивляешь, — пропела с фальшивой улыбкой Ариэль. — Однако должна заметить, что Дух Степей вот уже двести лет как умер. Я, разумеется, говорю о человеке, а не о легендах, которые живут до сих пор. Кто-то сыграл с тобой шутку.
— Как это? — не поняла Ви.
— Скажи, зачем ты сюда явилась, Ви? — поинтересовалась Ариэль. — Только, прошу, не лги.
Ви вдруг почувствовала, как гнев застилает глаза, и в то же время страшно хочется расплакаться. Раньше так никогда не было. После убийства Джарла она превратилась в ходячее несчастье и пребывала в полном унынии, а после того как привязала к себе Кайлара обручальной серьгой, дела пошли еще хуже. Даже события, которые, казалось бы, должны доставить радость, например известие о смерти Хью Висельника или участие в убийстве Гэрота Урсуула, утверждавшего, что он доводится ей отцом, еще больше сбивали с толку и лишали душевного равновесия.
— Я пришла, чтобы занять твое место, сука! Хочу манипулировать людьми и не позволю управлять собой. Я стану первой и лучшей из всех. — Она потеребила рукой серьгу в ухе. — И отделаюсь от этой проклятой штуковины.
Лицо сестры Ариэль окаменело, а губы побелели от гнева.
— Ради твоего же блага, настоятельно рекомендую назвать привратнику другие причины, когда он станет тебя расспрашивать. А посему прикуси язык, а я, в свою очередь, сделаю вид, что считаю тебя приличной молодой особой, желающей вступить в сестринскую общину. Ну как, договорились?
Ви потребовалось немало времени, чтобы обуздать рвущийся наружу гнев. Наконец она согласно кивнула.
Дальше они поехали вместе под проливным дождем, и вскоре из-за низких облаков показался город.
— Его называют Лейктаун, город озер, — сообщила сестра Ариэль. — Думаю, нет нужды объяснять почему.
Сам город и сестринская община, именуемая Часовней, находились на слиянии двух рек, в результате чего выше озера Вестаччи образовалось огромное водохранилище. Все строения в городе и в Часовне размещались на островах, разбросанных по водохранилищу. Ближайший остров находился в пятидесяти шагах от берега. Арочные мосты соединяли острова между собой и с берегом, но сами по себе улицы отсутствовали, и по водным путям сновали плоскодонные ялики. На некоторых из них имелись навесы, защищающие от дождя, а на других они отсутствовали. Как бы там ни было, ялики передвигались гораздо быстрее, чем можно предположить.
Ви и Ариэль въехали в район Лейктауна, выросший на берегах рядом с мостами, однако создавалось впечатление, что все торговцы забились в свои оштукатуренные и обнесенные плетнями дома, из труб которых вырывались струйки дыма. Правда, на некоторых домах трубы отсутствовали, и вместо них на крышах были только отверстия, из которых тоже шел дым.
— По воле неизвестной древней магии, которую мы до сих пор не умеем воспроизвести, острова в буквальном смысле плавают на воде, — сообщила сестра Ариэль. — На случай войны плотину можно открыть, и острова вынесет в озеро. Правда, вот уже много веков нам не приходилось этого делать. Думаю, отбуксировать острова на прежнее место потребует больших усилий.
— Какая красота! — восхитилась Ви, позабыв обо всем на свете. — И вода такая чистая.
— Этот город построен во времена, когда магия служила на благо крестьянам и рыбакам. В каждой его части были ручьи, которые смывали с одежды любые пятна. Имелись и плуги, которые тащил один вол, пропахивая сразу по шесть борозд. И бесплатные бани с горячей и холодной водой, и заговоры, с помощью которых можно долго хранить мясо. Люди считали магию полезным инструментом, а не только боевым оружием. В Лейктауне все нечистоты сливаются вот в эти трубы, которые несут их прямо к дамбе. И заметь, никакого запаха! Разумеется, невозможно заставить всех следовать законам, даже если они в высшей степени разумные. За всеми не уследишь, и на случай, если кто-нибудь вздумает вылить нечистоты в воду, которую потом сам будет пить, над озером сплетено специальное очищающее заклинание.
Сестра Ариэль подвела Ви к плоскодонному белому ялику в дальнем конце пристани. Какой-то парень выскочил на дождь, чтобы забрать у них лошадей, и Ви, подхватив свои вещи, взошла на ялик. Она с трудом скрывала радость, наблюдая за сестрой Ариэль, которая тряслась от страха, что лодка перевернется. Как только они уселись на низенькие мокрые скамейки, ялик сам по себе тронулся в путь.
Ви ухватилась за борт с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
