отнимет жизнь у другого человека?
— Ты не понял, — возразил Дарзо. — Убивает не ка'кари, а мы сами. Тебе двадцать лет, а ты уже умирал пять или шесть раз. Ка'кари здесь ни при чем.
— Замечательно. Получается, я сам во всем виноват.
По лицу Дарзо пробежало раздражение, но он сдержался.
— Если ты погибнешь от Кьюроха, человек, которого ты любишь, возможно, останется в живых. Однако существует и другая вероятность, и тогда Кьюрох убьет всех, кого ты любишь. Мы имеем дело с дикой, не прирученной магией. Кьюрох означает «Разлучающий», и он не предназначен для мирных целей. Ты затеял скверную и очень опасную игру, малыш.
— Трудно сразу все это переварить, — вздохнул Кайлар.
— Тогда переваривай, пока будем в пути. А сейчас мы зря теряем время.
Они скакали верхом, пока не стемнело, потом устроили привал и вместе поужинали. За ужином обсуждались только вопросы, не представляющие особой важности. Кайлар поведал Дарзо обо всем, что произошло за время его отсутствия. Дарзо смеялся, иногда совсем невпопад, как будто вспоминал похожие случаи из своих жизней. Никогда прежде Кайлар не видел его таким веселым.
Дарзо рассказывал разные истории, и Кайлар с удивлением обнаружил, что рассказчик он великолепный.
— В одной из своих жизней я был бардом, — начал Дарзо. — Я решил этим заняться, чтобы потренировать память, которая всегда была неважной.
Некоторые рассказы Кайлар слышал от других бардов, но они отличались многими подробностями. Дарзо поведал о юном Алексане Благословенном, которого дизентерия сразила прямо в горах во время его первого похода. Бедняге пришлось срочно снимать доспехи и штаны и бежать в кусты, где его поджидала засада. Когда Дарзо рассказывал, как Алексан сражался с врагом, держа в одной руке меч, а другой поддерживая штаны, Кайлар катался по земле от хохота. Потом Алексан скатился с горы и упал в ущелье высотой несколько сот футов. Его нашли внизу, без единой царапины и без штанов, которые зацепились за дерево в десяти футах от дна ущелья и, замедлив падение, спасли Алексану жизнь.
— Это было неслыханное везение, и поначалу его стали называть Алексан Удачно Гадящий, потом какому-то ханже это не понравилось, и его переименовали в Алексана Благословенного. Славный был малый, — рассмеялся своему рассказу Дарзо, но улыбка быстро сошла с его лица. — Когда пришлось его убить, мое сердце разрывалось от жалости. Хотя под конец своей жизни он заслужил такую участь.
Кайлар пристально смотрел на учителя, а потом заметил:
— Ты сильно изменился.
Дарзо долго молчал. Он напоминал Кайлару гусеницу, с которой происходят изменения, но процесс еще не завершен. Иногда он казался прежним, непреклонным Дарзо, а уже в следующую минуту Кайлар видел перед собой смеющегося над своими воспоминаниями незнакомца.
— Волк работал со мной почти семьсот лет. Эзра и Ройгарис считались непревзойденными целителями, и, кем бы Волк ни был, он десятки раз видел, как я умираю и возвращаюсь к жизни. Он прекрасно разбирается в магии и знает, что делает ка'кари с моим телом. Тем не менее он не провидец, во всяком случае не родился таким, как, например, Дориан. А значит, даже призвав на помощь самую сильную магию, Волк может собрать лишь отдельные кусочки, но не целую картину. Когда я распрощался с жизнью, кажется, он долго думал, что для него выгоднее — оживить меня или оставить все как есть. В конце концов он решил возвратить меня к жизни.
Слова Дарзо удивили Кайлара, ведь Волк утверждал, что воскрешение Дарзо — это тайна, неведомый дар. То ли он скромничал, то ли сам не знал, каким образом Дарзо вернулся в мир живых.
— Во всяком случае, когда Волк решил надо мной потрудиться, тело уже порядком разложилось. Вот я и чувствую себя совершенно другим человеком.
Дарзо усмехнулся и принялся помешивать угли в костре, наблюдая за разлетающимися в стороны искрами.
— Значит, теперь у тебя другая жизнь? — спросил Кайлар.
— Иногда любить легко, а принимать любовь тяжело. Я привык быть ведущим, а Пожиратель отнимает это качество. Скажи, кем надо быть, чтобы насадить свою восьмилетнюю дочь на острие копья? Правильно, чудовищем! А какой человек откажется сражаться, когда враги могут уничтожить все, что ему дорого? Теперь понимаешь, почему я без устали тренировался и стал идеальным убийцей? Потому что мой промах означал смерть любимого человека. Я уже решил, что вырвал из сердца любовь, когда ка'кари покинул меня, но тут появился ты, там в башне. Совершенно один против всего света. И ты плакал. И в тот момент, когда ты нырнул в реку, я понял три важные вещи. Во-первых, ты меня любил.
Кайлар молча кивнул. В устах Дарзо подобные слова, да еще без обычной насмешки, звучали странно, и, похоже, он сам удивился.
— Я знал, что завоевать твое уважение непросто, — продолжил Дарзо. — Ведь ты видел все темные стороны моей души и знал меня лучше всех жен. — Он скептически хмыкнул. — Знаешь, ведь я могу пренебречь любовью графа Дрейка. Он святой и любит всех подряд. Не обижайся, но ты далеко не святой.
Кайлар только улыбнулся в ответ.
— Во-вторых, я старался вырвать с корнем все чувства, предаваясь пьянству, распутничая и убивая людей. — Дарзо по-прежнему не сводил глаз с огня. — Я жил в полном одиночестве и сделал из себя чудовище. И проиграл, потому что любил тебя сильнее, чем себя. Это кое-что говорит о моей натуре.
Он снова замолчал.
— А в-третьих? — подсказал Кайлар.
— В-третьих… Черт возьми, забыл. А, погоди, вспомнил! Я долгие годы вдалбливал тебе в голову, что жизнь — штука тяжелая и страшно несправедливая. И ведь я оказался прав. Нет никакой гарантии, что справедливость восторжествует и благородная жертва изменит мир. Но когда такое случается, то всегда волнует мою душу. Это магия, которую нельзя постигнуть рассудком. Она говорит, что вот именно так и должно быть в жизни. Почему? Как? Черт побери, не знаю! Этой весной мне будет семьсот лет, а я так ничего и не понял. А ведь у большинства несчастных… И вот, кстати… — Дарзо откашлялся. — У меня плохая новость.
— Господи, какая еще новость? — У Кайлара замерло сердце.
— Я же говорил, жизнь несправедлива.
— Да не тяни же! Что случилось?
— Люк Грэзин. Тот самый, спасая которого ты пошел на колесо. Помнишь?
— Я сделал это ради Логана, а не Люка. Так что там с Люком?
— Он повесился, — ответил Дарзо.
— Как? Кто его убил? Резаный Врабль?
Кайлар сразу подумал о Мамочке К. Видимо, она решила убрать всех, кто может представлять угрозу для Логана.
— Да нет же. Он повесился.
— Шутишь? После всего, что я для него сделал? Вот придурок!
Дарзо взял одеяло и улегся возле костра, подложив под голову седло.
— Очень тяжело осознавать, что человек идет ради тебя на смерть. Кому, как не тебе, это знать?
61
— Немедленно вставай! Считаю до трех, потом прибью тебя сухарем! — Кайлар изо всех сил старался открыть слипающиеся глаза, но Дарзо не унимался, — Один, два, три.
Кайлар успел схватить на лету сухарь, брошенный с такой силой, что от удара о ладонь разлетелся мелкими крошками во все стороны.
— Черт бы тебя побрал! — возмутился Кайлар, выбирая из волос крошки. — Зачем ты это сделал?
