Саймон уселся на переднюю скамью и вытянул ноги.
– Я боюсь,– признался он.
– Я тоже.– Гарри слегка передернуло.– От нашего каноника у меня мурашки по спине бегут.
– Буду ли я хорошим мужем? – Саймон запрокинул голову и посмотрел на сводчатый потолок храма.– Сделаю ли Милли счастливой?
– Ты уже делаешь ее счастливой,– промолвил Гарри.– Только ничего не меняй. Не считай, что должен вести себя по-другому только потому, что женат.– Он посмотрел сыну в глаза.– Ты любишь ее. Этого достаточно для женщины и мужчины.
Сзади послышался шум, и в церковь вошла Оливия, сразу привлекая внимание своим ярко-розовым костюмом. Легко стуча каблучками, она приблизилась к Пиннаклам и шепотом сообщила:
– Они будут с минуты на минуту.
– Присаживайтесь.
Гарри похлопал ладонью по скамье. На мгновение Оливия заколебалась.
– Нет,– с сожалением ответила она.– По правилам, мое место на другой стороне.– Она слегка подняла подбородок.– Поскольку я мать невесты.
Оливия уселась на скамью, и на несколько минут в церкви воцарилась тишина. Затем вдруг негромко заиграл орган. Саймон вытянул пальцы на руках и принялся чрезвычайно сосредоточенно их разглядывать. Гарри бросил взгляд на часы. Оливия достала из сумочки пудреницу и, посмотревшись в зеркальце, проверила, все ли в порядке с макияжем.
У дверей раздался стук, и все подскочили от неожиданности.
Саймон набрал полную грудь воздуха, пытаясь взять себя в руки, но сердце все равно колотилось, а ладони повлажнели от пота.
– Как ты думаешь, нам надо встать? – шепнул Саймон отцу.
– Понятия не имею,– прошипел Пиннакл-старший.– Откуда, черт побери, мне знать? – возбужденно добавил он.
Миссис Хэвилл обернулась и прищурила взор.
– Она здесь,– прошептала Оливия.– Я вижу ее!
Органная музыка постепенно затихла. Нерешительно переглядываясь, Оливия, Гарри и Саймон встали. Повисла гнетущая тишина; казалось, все трое боялись вздохнуть.
Но вот в воздухе поплыли знакомые звуки вагнеровского «Свадебного марша». У Саймона подступил комок к горлу. Не смея посмотреть назад, он вперил взгляд перед собой, моргая без остановки, пока не почувствовал, как Гарри тянет его за рукав. Саймон медленно, будто на шарнирах, повернул голову. Когда в поле его зрения наконец попал проход между рядами, сердце чуть не выпрыгнуло из груди: там, держа отца под руку, стояла Милли. Такой красивой он ее еще никогда не видел. Губы девушки были полуоткрыты в застенчивой улыбке, глаза сияли под тонкой вуалью, кожа словно светилась, оттеняемая нежно-кремовым цветом платья.
Приблизившись к нему, Милли замерла. Поколебавшись, дрожащими руками подняла вуаль, и ее пальцы скользнули по ожерелью из речного жемчуга, которое украшало шею. В следующую секунду она убрала руку, глубоко вздохнула и подняла глаза.
– Готова? – спросил Саймон.
– Да,– ответила она и улыбнулась.– Я готова.
К тому времени, когда Руперт добрался до маленького домика, прилепившегося на вершине скал, был почти полдень. Взбираясь по тропинке, Руперт посмотрел на часы и подумал: Милли уже замужем. Наверное, сейчас они пьют шампанское и счастливы, как только могут быть счастливы двое людей.
Дверь открылась, прежде чем Руперт коснулся ручки, и из дома вышел отец.
– Здравствуй, сынок,– тепло произнес он.– Я ждал тебя.
– Здравствуй, папа.
Руперт поставил чемодан на землю и обнял отца. В глазах старика не было вопросов, лишь безграничная доброта, и Руперт почувствовал, как рушатся все возведенные им защитные барьеры и он вот-вот разразится рыданиями. Однако у него уже не осталось эмоций, слезы иссякли.
– Пойдем-ка выпьем по чашечке хорошего чая,– предложил отец.
Вслед за ним Руперт вошел в маленькую гостиную с видом на море.
– Сегодня звонила твоя жена. Говорит, что сожалеет. Просила передать, что любит тебя и молится за тебя.
Руперт молча сел у окна и посмотрел на пустынное пространство моря. До него вдруг дошло, что он почти забыл о существовании Франчески.
– Да, звонила еще одна молодая женщина,– крикнул отец из крохотной кухоньки,– несколько дней назад.– Он зазвенел посудой.– Какая-то Милли. Она тебя нашла?
По лицу Руперта промелькнуло что-то похожее на улыбку.
– Да. Она меня нашла.
– Я не слышал о ней раньше.– Отец вошел в гостиную, неся чайник.– Это твоя старая знакомая?
– Не совсем,– покачал головой Руперт.– Просто…– он замялся,– просто жена одного моего друга.
