– Флер.
– Флер? Та самая, с поминальной службы? У нее еще такая чудесная шляпка?
– Черт побери, Филиппа! Неужели я стал бы его спрашивать, какая у нее шляпка? Давай-ка поторопись.
Не дожидаясь ответа, Ламберт вышел из комнаты.
Филиппа молча рассматривала свое отражение: водянисто-голубые глаза, блеклые волосы, чуть раскрасневшиеся щеки. В мозгу проносились потоки слов, которые мог бы сказать ей муж, будь он другим человеком. Он мог бы сказать:
«Да, родная, по-моему, это она», или: «Филиппа, любовь моя, я видел только тебя одну!», или он мог бы сказать: «Чудесная шляпка? Самая чудесная шляпка была у тебя!»
А она бы тогда ответила уверенным, чуть поддразнивающим тоном, какой удавался ей только в воображении:
«Да ну что ты, милый, даже ты не мог не заметить этой шляпки!»
А он бы тогда сказал:
«Ах, ты об этой шляпке!» – и они бы оба засмеялись.
А потом-потом он поцеловал бы ее в лоб, а потом…
– Филиппа! – Резкий голос Ламберта раз несся по квартире. – Филиппа, ты готова?
Филиппа вздрогнула.
– Еще пять минут!
– Давай поживее!
Она принялась шарить в сумочке в поисках губной помады нужного оттенка. Если бы Ламберт был другим человеком, он мог бы ответить:
«Не спеши, моя хорошая» или: «Мы не так уж торопимся».
Может быть, он вошел бы в комнату, и улыбнулся Филиппе, и стал перебирать ее волосы, а она бы засмеялась и сказала:
«Ты меня отвлекаешь!», а он бы сказал:
«Просто не могу удержаться, ты такая роскошная женщина!» – и поцеловал бы ее пальцы, а потом…
В углу комнаты приглушенно зачирикал телефон. Филиппа, затерявшаяся в мире грез, его даже не услышала.
Ламберт снял трубку в кабинете.
– Ламберт Честер слушает.
– Доброе утро, мистер Честер. Это Эрика Фортескью из Первого банка. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
– Я как раз собирался уходить. У вас что-то важное?
– Я по поводу вашего перерасхода, мистер Честер.
– А-а… – Ламберт оглянулся на дверь кабинета и на всякий случай прикрыл ее ногой. – В чем проблема?
– У вас превышен лимит, на довольно крупную сумму.
– Чепуха!
Ламберт откинул голову, раскрыл рот и принялся ковыряться в зубах.
– На данный момент у вас дебет более трех сот тысяч фунтов, а между тем договоренность была на двести пятьдесят.
– К вашему сведению, в прошлом месяце лимит повысили. До трехсот пятидесяти.
– Соглашение было оформлено письменно?
– Этим занимался Ларри Коллинз.
– Ларри Коллинз больше не работает в банке, – сообщил ровный голос Эрики Фортескью.
Черт, подумал Ламберт. Ларри уволили. Доигрался, засранец.
– Коллинз зафиксировал соглашение перед уходом, – сказал он вслух.
Можно будет соорудить какую-нибудь записку.
– В наших документах ничего такого нет.
– Должно быть, он забыл. – Лицо Ламберта скривилось в самодовольной ухмылке. – Возможно, он также забыл вам сообщить, что через два года я получу столько денег, сколько вы в жизни не видели.
Вот тебе, настырная стерва, прибавил он мысленно.
– Доверительный фонд вашей жены? Да, он говорил об этом. Вы предоставили подтверждение?
– Конечно, все улажено.
