Разве с вами ничего загадочного не случалось ночью, о чем не хотелось бы вспоминать утром?— не унимался Стэн.
Подобная бесцеремонность возмутила Монику. Она туже запахнула кимоно, показавшееся ей слишком открытым.
Не ваше дело, мистер Кэмп,— дерзко ответила девушка.— Советую вам больше беспокоиться о Джеральде, а не о том, как я провожу ночи.
Отпор не смутил Стэна, но все-таки он перестал поддразнивать Монику.
Так вы считаете, что за приступами сына кроется нечто большее, чем поверхностный сон?— спросил Стэн.
Все зависит от того, как часто повторяются кошмары.
Стэн оперся локтем о колено, не выпуская из рук бокала,— в этой позе он напомнил «Мыслителя» Родена.
После смерти матери у него бывали кошмары, но до сего дня они почти восемнадцать месяцев не повторялись.
У Моники заныло сердце.
А что же послужило причиной самого первого приступа?
Когда я был в экспедиции, Лили с приятелем вышли в море на катере. Внезапно загорелся двигатель и катер взорвался. Судно стояло на якоре как раз напротив пляжа, а маленький Джеральд играл на берегу. Он все видел.
Стэн говорил почти без выражения, но было заметно, что его рука, сжимавшая бокал, слегка дрожит. Естественно, два прошедших года не изгладили из его памяти личной трагедии — потери любимой жены.
Какой ужас,— вырвалось у Моники.— Не удивительно, что ребенка мучают кошмары.— Она немного колебалась, но все же решилась спросить:— Если вы так часто уезжаете, как же вам становится известно обо всех приступах Джеральда?
Моника не сомневалась, что Стэн разгневается. Но то, что она услышала, было полной неожиданностью.
К вашему сведению, доктор, я не уезжал из дома с тех пор, как погибла. Лил, так что мне известно обо всех ночных приступах сына.
Моника побледнела как полотно.
О Боже, простите. Я не хотела...
Сказать, что я плохой отец? Конечно, хоте ли. Вам не понять, что сын — самое дорогое в моей жизни.
Дороже собственного счастья? Теперь понятно, что в его сердце нет места для женщины и не будет, сокрушенно подумала Моника.
Я никогда в этом не сомневалась,— тихо проговорила она.— Джеральд чудесный ребенок, наделенный даром любви и преданности. Маленький рыцарь. В нем уже проглядывает личность. Мне нравится этот милый мальчик.
Предполагается, что всех этих достоинств лишен его родной отец, не так ли?
Я вряд ли хороший судья, неволя не способствует аналитическому мышлению,— саркастически заметила девушка.
Не будем спорить. И все же, несмотря на вашу неприступность, вы, кажется, завоевали расположение моего сына.
Моника почему-то вспомнила грустную нотку в голосе Джеральда, когда он спросил о ней. Мысли об этом ранимом маленьком мальчике наполняли ее сердце теплом. В ней просыпались материнские чувства, острое желание уберечь и защитить ребенка.
Вижу, вы не одобряете симпатии ко мне своего сына,— с горечью отозвалась гостья.
Стэн потер подбородок, темный от пробившейся щетины, придававшей ему еще более мужественный вид.
Напротив! Ваше присутствие благотворно влияет на моего сына. Это меня радует, только не возомните, мисс, что мы не сможем без вас обойтись. Джеральд, как и всякий ребенок, нуждается в женской ласке и заботе, но мне-то жена ни к чему.
Как и мне муж!— отчеканила Моника, разъяренная как никогда. Хватит с нее лукавых, упоенных собой мужчин, после вероломного поступка Фила.— Но поскольку вы, собираетесь держать меня в этом раю себе на потеху, я хотела бы воспользоваться своим профессиональным любопытством и подробнее выяснить, что происходит с Джеральдом. Возможно, мне удастся избавить ребенка от тяжелого недуга.
Я буду вам только благодарен за помощь сыну, но не нуждаюсь в вашем морализировании.
Если искренность и объективность вас раздражают, то я бессильна. Лесть не моя стихия, мистер Кэмп.
Ваши нравственные устои, однако, не помешали вам сблизиться с Филом Крамером.
Позвольте уточнить, сэр. Мы встретились на вечере, посвященном сбору средств для Медицинского центра, где я имею честь работать.
Именно об этом я и толкую. Вы уже тогда не смогли отделить личные интересы от профессиональных. Почему же я-то должен вам верить на слово?
Ну, хорошо, я в какой-то мере сблизилась с Филом благодаря своей профессии, но это не преступление.
Возможно, и нет, но ваши действия были опрометчивы.
Как и мой скоропалительный приезд в Брум; я ведь не знала, обрадуется ли Фил моему появлению.
Стэн презрительно взглянул на собеседницу.
Кажется, вы начинаете понимать, в чем причина ваших промахов: мисс сначала действует, а уж потом думает.
Моника оценила прямолинейность Стэна. Она необдуманно поступила, позволив этому человеку, о ком совершенно ничего не знала, сопровождать ее на приеме. Вот теперь и расплачивается за свое легкомыслие.
Я и так уже наказана, попав в неволю к цивилизованному человеку!— вспылила Моника.— Но этого, кажется, мало, вам непременно хочется унизить свою жертву! Видимо, слава бесстрашного покорителя пустынь исказила ваши представления о гуманности.
Лицо девушки пылало от обиды и гнева, но Кэмп продолжал 'свое.
Вы измените мнение, если я скажу: мисс сполна заплатила за свои ошибки. Хотя вы обязаны согласиться, пребывание на цветущем острове Виньяна далеко не строгое наказание. В вашем распоряжении мой дом, вас ждут пустынный пляж и ваш покорный слуга, готовый стать персональным гидом.— Голос Стэна выражал бесконечное дружелюбие, а темно-медовые глаза блестели.
Моника покраснела до кончиков ушей. Черт его побери! Даже не скрывает, что ее заточение скрашивает одинокое существование этого себялюбца на полудиком острове. Он хорошо знает, как оскорбительны его игривые намеки. И, вместе с тем, дал ясно понять, что не собирается жениться. Так что же ему нужно?
При мысли о том, какое превратное впечатление она произвела на Стэна при их первой встрече, Моника окончательно расстроилась. Не взбрело ли ему в голову, что ветреная женщина решила найти в его лице замену Филу? Господи, а что же в этом плохого, подсказывал внутренний голос. Пылкость чувств, разбуженных Стэном, даже сравнить нельзя с тем состоянием опустошенности, в котором оставил ее Фил.
До встречи с Кэмпом она и не подозревала, что способна испытывать страсть, неведомую прежде. Он назвал ее безрассудной, но это была лишь часть правды. Когда она оставалась наедине с Филом, ее тело молчало. Моника не испытывала желания отдаться ему, была холодна. Когда же рядом появился Стэн, ее женское начало проснулось. Она хотела, чтобы этот красивый чувственный исполин обладал ею.
Для него же мимолетная близость — самый верный способ укротить ее. Если же, предавшись любви, они испытают наслаждение, Кэмп цинично объяснит все происшедшее случайностью.
Что бы вы делали, если бы я не вздумала отправиться на морскую прогулку?— внезапно спросила
