Моника.
Стэн пожал широкими плечами.
Нашел бы другой беспроигрышный способ заполучить вас на остров.
Монике захотелось большей определенности.
То есть притворились бы, что серьезно мною увлечены?
Он беззастенчивым взглядом обвел фигуру девушки, и его глаза замерли на том месте, где кимоно слегка распахнулось и приоткрыло девичью грудь.
Несмотря на решимость оставаться холодно спокойной, Моника ощутила легкий трепет при прикосновении руки Стэна.
Мне не пришлось бы притворяться,— прошептал он.— Не понадобилось бы заставлять себя. Я привык добиваться своего без принуждения. Вам по душе такой вариант, моя дорогая?
Господи, уж не признается ли этот тип, что готов соблазнить ее, подумала Моника и выпалила:
Вы себе льстите, сэр! Полагаете, что я увлекусь мужчиной, который силой держит меня в плену?
Раздался насмешливый хрипловатый голос соблазнителя.
Ах, мисс Смит, вам не провести опытного Кэмпа. Мои объятия вовсе не были для вас мучительными. Стоит мне только посмотреть на вас — и тут же на вашем умном лобике появляется испарина. Да и теперь ваше плененное страстью тело жаждет меня. Почему вы не позволяете мне утолить эту жажду? Потом, даю слово, вы сами откажетесь от мысли покинуть остров любви.
Девушка нисколько в этом не сомневалась; хуже всего было то, что она испытывала неодолимый, ранее неведомый соблазн отдаться ему. Инстинктивно Моника чувствовала, что Стэн окажется сказочно прекрасным любовником, что наслаждение, которое она с ним испытает, превзойдет самое богатое воображение. Ощутив, как на нее действуют его ласки, страстные поцелуи, девушка поняла, что он способен возбудить неизведанные, таящиеся в глубине ее существа чувства. У нее захватывало дух от одной мысли, что Кэмп станет ее любовником. Если бы не сомнения в его искренности!
Нет!— голос Моники звучал неуверенно.— Мне противен даже намек на интимную близость с вами, флибустьер двадцатого века!
Стэн опустил ресницы, скрывая заплясавшие в глазах огоньки.
Маленькая лгунья,— беззлобно промолвил он.— Вы давно мечтаете о нашей близости, рано или поздно, но вам придется сознаться в моей правоте.
Моника гордо вскинула кудрявую головку.
Никогда. Если только вы не заставите меня силой.
А вам бы и этого хотелось, не так ли? Тогда всю вину можно было бы переложить на меня. Наслаждались бы каждым мгновением нашей любви, а потом, не моргнув глазом, заявили бы, что я вас изнасиловал. Не отпирайтесь, мисс. Когда это случится по взаимному желанию, обещаю вам неземное блаженство.
Его слова прозвучали столь уверенно, что Монику охватила легкая дрожь от предвкушения неотвратимого грехопадения.
Но дух противоречия подсказал ей другие, лука вые слова:
Я никогда не признаюсь, что хочу вас. На Стэне Кэмпе свет клином не сошелся, есть мужчины и поинтереснее.
Например, Фил Крамер?
Его реплика прозвучала как обвинение. Хотя девушка и не думала о Филе, она упрямо продолжала бесполезную полемику со Стэном.
Не собираюсь оспаривать ваше утверждение,— последовал ее ответ.
Так вы не отказались от своего недостойного порядочной женщины замысла?
И не подумаю, пока не окажусь подальше от вас и этого ненавистного острова, похожего на тюрьму,— заверила Моника.
Благодарю за предупреждение. Теперь уж постараюсь быть самым строгим и бдительным стражем.— В его словах прозвучала нешуточная угроза.
Моника не могла больше переносить этого не равного поединка. Мучительное противостояние ли шило ее остатков сил. Она вдруг заметила, что почти рассвело.
Уж поздно. Мне хотелось бы лечь спать,— голос ее звучал, как надтреснутый колокольчик.
Я тоже не прочь,— сонно протянул Стэн.
Одной!!!— отчаянно воскликнула девушка.— И так будет, пока меня силой вынуждают оставаться на Виньяне.
Видимо, он принял ее слова за пустую браваду, потому что язвительно рассмеялся.
Не забывайте, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями.
Разве может она забыть! А так хотелось бы, чтобы он вел ее по этой дороге. Моника сдержалась и не ответила очередной колкостью.
Спокойной ночи, Стэнли,— сказала она почти ласково. Девушка чувствовала на себе магнетический взгляд Кэмпа, когда с постыдной поспешностью бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.
Моника проснулась оттого, что постель слегка подрагивала, и увидела, как на другом ее конце осторожно подпрыгивает Джеральд Кэмп.
Доброе утро,— сказала она сонным голосом. Ночное происшествие нисколько не отразилось на смуглом жизнерадостном лице ребенка; у нее же было ощущение, что она только что сомкнула глаза.
Сейчас девять часов,— прозвенел голосок мальчика, когда она пыталась нащупать часы на столике у постели.— Папа не велел будить вас, пока вы сами не проснетесь. Но ведь вы проснулись, да?
Кажется.— Монике не хотелось, чтобы отец рассердился на Джеральда.
Я принес вам завтрак.— Он указал на поднос с почти остывшими тостами, чашкой мутного кофе и оранжадом.
Моника отпила немного апельсинового сока и взглянула на мальчика.
Ты всегда приносишь гостям завтрак в постель?
Нет. Обычно это скучные бизнесмены или кто-нибудь из съемочной группы папы. По утрам они всегда еще тепленькие после выпивки,— сказал он с таким видом, будто доверял свою собственную тайну.
Девушка рассмеялась, почувствовав к Джеральду прилив нежности.
Ты бы тоже оказался «тепленьким», если бы работал так много, как эти люди.
Вероятно.— Это было его любимое выражение.
Моника выпила сок и отломила кусочек тоста. Юный джентльмен с нетерпением ждал, что она скажет о поданном завтраке.
Вкусно.
Комплимент был воспринят как должное.
Конечно. Я хорошо готовлю.— После долгой паузы он едва слышно произнес:
Я рад, что вы ночью приходили ко мне в комнату.
Твой папа тоже там был,— сказала Моника, удивившись, что Джеральд сам заговорил об этом. Она не собиралась упоминать о приступе из-за опасения еще больше встревожить ребенка. Но теперь, когда он сам напомнил о ночном происшествии, Моника решила воспользоваться удобным случаем.
Мальчик, не глядя на гостью, нервно закручивал простыню в жгут.
Я знаю, но это не то же самое,— пробурчал он.
Моника не поняла Джеральда.
Что не то же самое?
Вы знаете что. Не то же самое, что мама. Если бы тогда мне приснился плохой сон, мама прогнала бы его.
А тебе снятся плохие сны, Джеральд?
Не совсем сны. Мне правда становится страшно, но я не знаю, чего боюсь.— Он застенчиво поглядел на гостью сквозь длинные ресницы.— Думаете, я еще совсем маленький, да?
Моника покачала головой, и сердце у нее дрогнуло от жалости.
Иногда всем бывает страшно, даже взрослым. Я постараюсь помочь тебе узнать, чего ты боишься, и
