Моника понимала: пора остановить Стэна. Но она слишком дорожила им, чтобы отказать себе в счастье отдаться ему. Что бы он ни думал о ней, она обречена любить его до конца своих дней. Хоть одно отрадно: она готова доказать своей непорочностью то, в чем не в силах убедить словами.
И все же, когда Стэн вновь подхватил ее на руки и понес в кабинет, Монику опять охватил панический страх. С фотографий, висевших в комнате, за ними наблюдали глаза Лил. Быть может, супруги Кэмп и здесь предавались любви? Не великий ли грех совершает она, Моника?
Девушка не успела поделиться со Стэном своими сомнениями. Он бережно опустил ее на кушетку; из окна повеял солоноватый ветерок с океана.
Монике казалось, что она вот-вот утонет в пучине страстных неизведанных чувств. Она приникла к Стэну, ища у него защиту от самой себя. Ее прикосновение смело все, что еще как-то сдерживало Стэна: он мгновенно сорвал с себя одежду, потом хотел снять с Моники блузку; она стыдливо скрестила руки на груди.
Грех прятать такую красоту,— укоризненно прошептал он. Стэн разнял ее руки, спустил с плеча единственную бретельку и склонился к девичьей груди. Сознание Моники затуманилось. Она испытывала блаженство, о котором не переставала мечтать с их первой встречи.
Как ни противилась она еще вчера домогательствам Стэна, сейчас смирилась с тем, что неминуемо должно было произойти. В самый последний миг перед ее мысленным взором пронеслась их жизнь.
Щеки Моники были мокры от слез счастья и благодарности. Стэн благоговейно вытер их.
Уже жалеешь себя?
Крепко зажмурившись, она покачала головой. Как можно сожалеть о мгновении нынешнего счастья, которого жаждала всей душой?
Моника с усилием открыла глаза. Свет лампы отражался на загорелой блестящей коже Стэна. Он опустился на колени перед ее трепещущим обнаженным телом, принадлежащим ему... Моника застеснялась как девчонка. С ней происходило нечто непостижимое. Никогда она не чувствовала себя столь восхитительно раскованной, не подозревала, что способна так самозабвенно отвечать на его ласки. Вера в его любовь росла в ней, иначе как объяснить желание отдаться ему с такой откровенной страстью.
О, Стэн!
Приглушенно вскрикнув, Моника ощутила в своем заповедном лоне мужскую плоть и унеслась туда, где не было больше места для сомнений, в царство неземного наслаждения...
В ее сознании всплыли пророческие слова Кэмпа: «Когда это случится...» Вот и случилось. И только тут она поняла, что совершила. Боже, отдалась Стэну, не оказав ни малейшего сопротивления, подтвердив все то, в чем он ее обвинял. Распутница! Как она осмелится теперь посмотреть ему в глаза при холодном беспощадном свете дня?
Монику опять начали терзать сомнения, а он продолжал целовать ее долгими ненасытными поцелуями. Она изнывала от желания ответить с той же страстью, но не могла уйти от горькой правды: он не любит ее и никогда не полюбит, пока между ними стоит тень его покойной жены.
Стэн почувствовал ее отчуждение:
Что-нибудь случилось?
За всю свою жизнь она не чувствовала себя счастливее. Но признаться в этом не решалась, потому что не вынесла бы его издевок, боялась услышать знакомые суждения: такие женщины принимают как должное интимную связь с мужчиной. Для них это очередное развлечение, вроде вкусного десерта, им неведомы возвышенные чувства. Казалось, она вот-вот разрыдается.
Да нет, со мной все в порядке.— Разве это ее голос, такой бесцветный, равнодушный.
Не полагаясь на свою выдержку, Моника схватила смятую одежду, выскочила из кабинета, с шумом захлопнув дверь, и заперлась у себя в комнате.
Она кое-как побросала вещи в чемодан и присела в раздумье. Нет, Стэн не поднимется к ней. А чего от него ждать? Извинения? Он уверен, что осчастливил ее, и не подозревает, сколько новых ран нанес, и ни одна из них не имеет никакого отношения к Филу Крамеру.
Рано утром Моника дотащила свой чемодан до причала. Обычно катер Джоша отправлялся на материк позже, но лучше переждать здесь, чем в доме Кэмпа.
Она смотрела, как готовится к отплытию Джош в самом конце причала. Ее чемодан он уже забрал. Кажется, пора отправляться. Еле передвигая ноги, путешественница прошла к катеру. Когда он отошел от берега, Моника забралась в кубрик, чтобы не видеть, как постепенно исчезает остров. Только спустя какое- то время она вышла на крохотную палубу.
Я все думал, когда же ты появишься?— раздался знакомый голос, который она не надеялась услышать больше никогда.
Колени у Моники подогнулись, и она вцепилась в поручни, изумленно глядя на Стэна в широкополой шляпе Джоша. Он с невозмутимым видом восседал за штурвалом.
Ты!— взвилась Моника.— Не удовольствовался тем, что сотворил со мной вчера ночью?
Я позаботился, чтобы не было детей,— последовал простодушный ответ соблазнителя.
Не сомневаюсь. Тебе была нужна лишь мимолетная связь, ни к чему не обязывающая, так ведь?
Стэн холодно посмотрел на Монику.
А разве я мог надеяться на большее?
Только не со мной.— Гордость не позволяла Монике сказать правду.
Даже если я сделаю тебе предложение, ты не вернешься со мной на остров?
Это что, новый эксперимент, вроде пресловутой помолвки?— пронеслось в сознании Моники.
Поскольку это утопия, а еще хуже — злая шутка, я не снизойду до ответа.
Тебя обидел мой вопрос? А я говорю вполне серьезно.
Монике казалось, что она грезит.
Обидеть может только тот, кто любит, а мы оба знаем, что этого чувства нет между нами.
Тогда, наверно, я тебя ужасно люблю, поэтому мне чертовски обидно... и больно.
Моника подняла на Кэмпа свои ясные глаза.
Больно? Коришь себя за то, что предал память о Лил?
При чем тут Лил? Мне нужна ты, моя милая. Вчера ночью я не просто овладел тобой, мною овладела горячая любовь к тебе. Но есть один не делающий мне чести нюанс. Признаюсь, я воспользовался тем, что ты расстроилась из-за Фила...
Моника взглянула на него с сожалением и перевела взгляд вдаль.
Неужели ты думаешь, что я отдалась тебе из-за его женитьбы?
Разве нет?
Боже мой, нет. Я...— Она сжала губы, ибо признание так и рвалось из ее сердца.
Продолжай, продолжай. А хочешь, скажу за нас обоих? Я люблю тебя. Никогда не представлял, что можно так безоглядно любить женщину. Если бы ты не убежала, я признался бы тебе еще вчера.
Мне было стыдно за свое нескромное поведение, Стэн,— еле слышно прошептала Моника.— Я думала, что ты окончательно убедился в моей склонности соблазнять мужчин.
Стэн чертыхнулся.
Никогда не стыдись того, чем наградили не беса. Никогда. Вчера подтвердились лишь мои опасения: я отпугнул тебя своим неистовым порывом.
Я убежала потому, что поняла: предаваясь любви, мы не любили друг друга. Почувствовала себя униженной.
—В этом недоразумении виноват твой покорный слуга,— покаялся Стэн.— Я так долго внушал себе, мучаясь от глупой ревности, что ты бессовестная авантюристка. Вот и заразил этой бредовой мыслью и тебя. - В душе Моники затеплилась надежда.
Что же тебя заставило изменить свое мнение?
Один твой отчаянный поступок: ты бросилась в погоню за Джеральдом, не думая о себе.
Любой человек так бы поступил.
Но Элси, например, не способна на самоотверженный шаг. А ты даже не колебалась, рискуя жизнью. А вчера ночью, когда Фил предложил тебе издать твою книгу, ты отказалась и отправила его к Памеле с поджатым хвостом.
Моника неодобрительно хмыкнула.
