пониманию. Алан не прав, но нет сил повлиять на его мнение.
— Я буду у вас в воскресенье, — снова повторил он.
— До воскресенья целых пять дней, и я не смогу ждать так долго.
— Боюсь, что мне потребуется именно столько времени, чтобы восстановить силы. — Ухмыльнувшись, Алан поцеловал ее в лоб. — Не забывай, что я уже не так юн.
— Для своего преклонного возраста ты еще довольно вынослив. Вот что значит здоровый образ жизни. — Девушка рассмеялась.
Долгий поцелуй Алана прервал разговор. Любовники с трудом оторвались друг от друга.
— Мне пора. — В словах Трэллы звучала почти мольба. Она будто надеялась, что Алан попросит ее остаться. Но он неохотно кивнул.
— Да. Я не хочу, чтобы Сол… — Алан оборвал фразу на полуслове, когда распахнулась входная дверь и в комнату вошла Агнес. Они были так поглощены друг другом, что не услышали, как ее машина подъехала к дому. Привычным жестом женщина захлопнула за собой дверь. В комнате повисла гробовая тишина.
Она посмотрела на Алана, который стоял у лестницы, — босой, с голой грудью и взъерошенными волосами, с расстегнутой пуговицей на поясе джинсов. Затем нежданная гостья-хозяйка перевела взгляд на девушку, стоявшую на полпути к кухонной двери. Девушка была полностью одета, но ее густые огненно- каштановые волосы беспорядочной массой лежали вокруг покрытого румянцем лица, а покрасневшие губы набухли от недавних поцелуев.
Агнес медленно подняла свои темные брови, сразу сообразив, что здесь происходило. Она снова бросила взгляд на Алана.
— Агнес…
— Ты выглядишь немного потрепанной, — произнесла мачеха, не обращая внимания на предупреждение, прозвучавшее в голосе пасынка. Ее слова предназначались Трэлле.
— Я… гм… я… — Запинаясь, девушка провела пальцами по волосам, стараясь пригладить растрепавшиеся локоны.
— Да не беспокойся, милочка. — Сдержанный смех Агнес прозвучал довольно жестко. — Я ничего никому не скажу.
— Я… — Трэлла взглянула на Алана, как бы ища у него поддержки, но все его внимание было сосредоточено на мачехе. — А вам и говорить нечего, — вымолвила она. Алан продолжал молчать.
— Не волнуйся, дорогая, — милостиво произнесла Агнес, опуская небольшой дорожный чемодан на пол. Затем она открыла черную дамскую сумочку, извлекла оттуда сигарету и золотую зажигалку, не спеша закурила. — Если учесть, что у нас с тобой появилось кое-что общее, то нам всем следует держаться вместе. Ты согласна со мной?
— Черт возьми, Агнес! — Алан быстро шагнул к ней.
— Ты зря так волнуешься, дружок. Она взрослая девочка, и я уверена, уже разбирается в таких вещах.
Слова Агнес вызвали у Трэллы непонятное беспокойство. Блеск в глазах женщины говорил о том, что той известно нечто, неизвестное другим.
— В каких вещах? — спросила девушка, не уверенная в том, что хочет получить ответ на свой вопрос.
— Это неважно, — резко оборвал ее Алан и сделал попытку встать между ней и Агнес. Но женщина сделала шаг в сторону, чтобы снова видеть Трэллу.
— Что здесь происходит? — Девушка переводила взгляд с Алана на его мачеху.
— Ты не находишь, что он действительно хорош, а? — промурлыкала Агнес.
Как бесцеремонно ворвалась в их мир эта молодящаяся женщина.
— О чем это вы говорите?
— Именно о том. Ты все правильно поняла, — Агнес махнула рукой с горящей сигаретой в пальцах, прочертив в воздухе дымовой след. — О постели. Алан просто неподражаемый любовник, уж я-то знаю!
Неприкрытый смысл только что произнесенных слов не требовал двойного толкования, но так отчаянно не хотелось верить услышанному. Мачеха все это выдумала! Трэлла перевела взгляд с нее на Алана, стоявшего в стороне с каменным лицом.
— Алан? — Голос девушки дрожал. Ну пусть же он наконец скажет, что это ложь — грязная, злобная ложь. Алан на мгновение встретился с ней взглядом, но и этого было достаточно, чтобы понять: мачеха не солгала. — Боже! — Трэллу будто ударили в солнечное сплетение. Она пыталась вздохнуть, но не могла. В том месте, где должно биться сердце, была пустота и невыносимая боль. Прикрыв рукой рот, она попятилась к двери. — Боже мой!
— Трэй! — Алан сделал к ней шаг. Его лицо было искажено мукой.
Движение Алана вывело девушку из оцепенения. Рыдая, она бросилась в кухню, где еще недавно строила воздушные замки, поверив в свое счастье, и через заднюю дверь выскочила на улицу. Дрожащими пальцами с трудом вставила ключ в замок зажигания, и в следующую секунду мотор взревел. Машина резко взяла с места.
Слезы застилали глаза, но не они мешали видеть дорогу, а те картины, которые отчетливо стояли перед ней, — Агнес в объятиях Алана.
Алан услышал, как за девушкой захлопнулась дверь, и рванулся вслед. Но мачеха остановила его, вцепившись тонкими, но очень сильными пальцами ему в рукав.
— Пусть уезжает. Она все равно не будет тебя слушать сейчас.
Да, Агнес права. Выражение глаз Трэллы действительно говорило о том, что всякие объяснения бесполезны. Да и что он мог сказать ей?
Алан вырвал руку из цепких пальцев мачехи.
— Мне, наверное, следовало сообщить тебе заранее о своем приезде, — непринужденно заметила Агнес. — Если бы я знала, что ты собираешься развлекаться с одной из местных девочек, то…
Женщина осеклась, поймав на себе ненавидящий взгляд Алана. Какое-то мгновение она выглядела почти испуганной, но быстро взяла себя в руки.
— Мне кажется, ты влюблен в эту свою ковбойку, — сказал мачеха с легким деланным смешком.
Первый раз в жизни у Алана появилось желание ударить женщину. Он тряхнул головой, отгоняя недостойную мысль. Да и что бы это дало? Знать бы, какую цель преследовала Агнес, но сказала-то она правду. Он, он сам во всем виноват. Чего гневаться на эту особу, когда истинный объект для гнева можно разглядеть в зеркале.
Не говоря ни слова, он повернулся и пошел наверх, чувствуя себя намного старше, чем когда спускался вниз по той же лестнице всего несколько минут назад. Войдя в спальню, Алан плотно закрыл за собой дверь и стоял там, глядя на постель, смятые простыни которой еще хранили следы недавней страсти.
«Мне кажется, что ты влюблен в эту свою ковбойку». Слова мачехи, сказанные с издевкой, до сих пор отдавались звоном в ушах. По иронии судьбы, именно она произнесла вслух то, что он чувствовал в своей душе. Да, он влюблен! Но еще большая ирония заключалась в том, что понял он это слишком поздно.
Прикрыв глаза, Алан не ощущал ничего, кроме щемящей тоски и боли.
12
Три недели спустя после своего рокового визита в дом Кольтов, Трэлла уже твердо знала: она беременна.
Первой реакцией была искренняя радость. Знала же, на что шла, когда отдалась своей любви в горной хижине. Она сказала Алану, что хочет иметь от него ребенка, и это было правдой. Девушка до сих пор не изменила своего мнения на этот счет. Мысль о том, что у нее будет ребенок, — его ребенок… Трэлла даже не могла поверить в реальность случившегося.
Но вслед за радужными мечтаниями пришла боль. Все-то у нее получается кувырком. Вот сейчас
