возлюбленный Люцифер не капитулирует и не возвратится с покаянием в отчий дом. Вот так родился сатана...
Лавкрафт замолчал. Прислушался к треску поленьев и вздохнул.
– И Люцифер начал в этой войне побеждать, ведь на его стороне было искушение. Потому что дух жаждет телесного, так же как телесное жаждет духовного. Создания Божьи вышли из-под контроля, как только Бог дал им свободу воли. И в конце концов Он был вынужден признать Свои ошибки.
– Божьи ошибки, – прошептал Дойл, вспомнив судьбоносную ночь в Баварии.
– Оставаясь ангелом, Люцифер продолжал угрожать Божьему царствованию, – продолжил Лавкрафт, – что было опасно, поскольку главный падший ангел имел связь с Ним на духовном уровне. Бог в Своем гневе прогнал его. Выражаясь фигурально, перерубил провод, связывающий его с небесным и божественным, и впредь Люцифер стал именоваться сатаной и самым страшным врагом рода человеческого. Такая же судьба была уготована другим падшим ангелам, поскольку они могли вернуться и, развратив Небесное Воинство, бросить вызов Божьему Царству. Но изгнанный с Небес Люцифер отчаянно сопротивлялся. Искушение – это болезнь, и болезнь заразная, нам всем это хорошо известно. Нефилимы множились, угрожая затопить человечество. Великий Божий замысел по-прежнему находился под угрозой, и Богу пришлось применить ужасное лекарство. – Тонкие губы Лавкрафта скривились в улыбке. – Но в тумане, окружающем поле битвы, даже Ему не удалось разглядеть все опасности.
– А все-таки как именно были изгнаны с Небес Люцифер и его легион падших ангелов? – спросил Дойл.
– Это тайна, – ответил Лавкрафт. Он этот вопрос предвидел. – Точный механизм не ясен.
– Вы сказали, что Енох был отцом Ноя?
Гудини плюхнулся на диван рядом с Мари.
– Разбуди меня, когда он закончит.
Лавкрафт не обратил внимания на его слова.
– В награду за благочестие и веру Бог взял Еноха с земли, освободив от вызванной грехами прародителей смерти. Но перед этим Енох успел предупредить своего сына Ноя, что Бог готовит Всемирный Потоп для очищения земли от скверны. И тогда Ной построил большой корабль, куда взял каждой симпатичной твари по паре.
– И все нефилимы оказались уничтожены, – заключил Дойл.
– Почти все. С несколькими уцелевшими расправились израильтяне несколько сот лет спустя.
Лавкрафт замолчал, продолжая загадочно улыбаться.
– Я полагаю, вы осознаете, что полностью уклонились от ответов на наши вопросы, – промолвил Дойл.
– Разве? – притворно удивился Лавкрафт. – Хм, в таком случае вы задали неправильные вопросы.
– Говард, chere, своими разговорами о дьяволе ты растревожил всех духов в этой комнате, – заметила Мари.
– Давайте вернем его в лечебницу «Беллью», – предложил Гудини, не открывая глаз.
Лавкрафт нахмурился.
– Что вы хотите от меня услышать? «Книга Еноха» чрезвычайно опасна. Разве этого не достаточно?
– Но чем она так опасна? – воскликнул Дойл. – Что конкретно там сказано?
Лавкрафт промокнул концом полотенца скопившуюся в углах губ слюну.
– Подлинный текст книги исчез незадолго до распятия Христа и выплыл на поверхность лишь в тысяча семьсот шестьдесят пятом году, когда Джеймс Брюс...
– Этот шотландец, – кивнул Дойл.
– Да. Он путешествовал по Северной Африке в тщетных поисках легендарного Ковчега Завета[19]. Зато, оказавшись в Эфиопии, которая в те времена называлась Абиссинией, он нашел «Книгу Еноха», реликвию могущественную и много более опасную.
Гудини открыл глаза.
– Ты сказал, это случилось в тысяча семьсот шестьдесят пятом году?
Лавкрафт оставил реплику без внимания.
– Говорят, Брюс передал книгу достойному знатоку, тот перевел слова Еноха с иврита на английский. Несколько экземпляров перевода «Книги Еноха» распространились в элитных оккультных кругах. Один экземпляр попал к масонам, другой – к их задиристым собратьям розенкрейцерам.
– Но простите, Говард, – подал голос Дойл, – тут что-то не сходится. Дюваль говорил мне, что...
– Ах да, Дюваль. Верно, он тоже стал обладателем «Книги Еноха». Не знаю только, каким образом она к нему попала. А может, не попадала вовсе? – Лавкрафт сделал многозначительную паузу. – Может, Дюваль никогда с «Книгой Еноха» и не расставался?
– Я ничего не понимаю, – вздохнула Мари.
– Сейчас поймешь. – Лавкрафт поднялся, подошел к старинной стремянке – она проржавела, и раздвинуть ее удалось, лишь приложив изрядное усилие, – и покатил вдоль стены метров двенадцать. Затем взобрался к самой верхней полке. Сдувая с книг пыль, он так закашлялся, что чуть не свалился вниз.
– Какого черта ты туда полез? – пробормотал Гудини.
– Значит, существовали переводы «Книги Еноха», – задумчиво проговорил Дойл.
