кровать. Она с трудом села и посмотрела на Дона. Теперь их было двое. Дон Первый и Дон Второй, они то сливались воедино, то снова расходились. О Господи, подумала она в полном смятении. Здесь что-то не так, так не может быть. Он что-то подсыпал ей в бокал. Точно подсыпал.
Она уронила голову на подушку, и он раздел ее, переворачивая во все стороны, как тряпичную куклу, затем разделся сам. Он – они взяли свои члены в руки и стали тереть их, пока те не напряглись. Он стал наносить ей быстрые короткие удары, затем связал запястья и привязал веревки к ногам, а их концы прикрепил к столбикам кровати так, что она оказалась распростертой в самом беспомощном положении.
– Нет, не надо этого делать… – начала было она, но он запихнул что-то ей в рот и крепко завязал. Он сумасшедший, подумала она, стараясь вернуть себе ясность мыслей. Я сейчас умру. Он меня убьет. Она попыталась набрать воздуха и закричать, несмотря на кляп, но тут чуть не потеряла сознание от дикой боли, когда он что-то воткнул в нее. Что-то большое и гладкое, как стекло. Она сделала отчаянную попытку поднять голову, издать хоть какой-то звук. Вот теперь я и правда умираю, подумала она даже с некоторым удивлением. Но тут ее поглотила тьма. Спасительная тьма…
Около нее сидел Пол и вытирал ее лицо мокрым полотенцем, когда она пришла в себя. Веревки, связывавшие ее, лежали на полу.
– Этот подонок, – пробормотал Пол, прижимая ее к себе и тяжело дыша. – И еще в своем собственном доме. Даже не снял номер в мотеле, даже не назвался другим именем.
Бет стонала от боли, в голосе Пола ей послышалось что-то необычное. Господи, он же страшно напуган, подумала она. Он растерян. Господи, он еще совсем мальчишка.
– Он не запер дверь, – сказал он как бы себе самому. – Просто вышел, сел в машину и уехал, оставив тебя прямо так.
Он протер мокрым полотенцем ее всю, бедра, между ног. Она заметила, что край покрывала забрызган кровью. Ее кровью, догадалась она. О Господи! Как же это?
Пол нашел ее одежду, неловко одел ее, пока она, всхлипывая, лежала на кровати. Когда он проносил ее через гостиную, она заметила, что все там было чисто и убрано. Бокалы были вымыты, пепельницы вычищены. В углу играли котята, толкая и покусывая друг друга.
– Ну как, нравится? – спросил Бобби, вытягивая руку и демонстрируя свое запястье. В голосе прозвучало довольство.
Бет вздрогнула, глядя на его отражение в зеркале. Господи, неужели она так и будет дергаться по малейшему поводу, подумала она. Да, тогда она здорово испугалась. Да и Пол тоже. Он так нянчился с ней. Принес ей супа. Он все время так переживал. Был просто вне себя, честное слово. Но это ее не утешало. Она все больше и больше думала, что дело даже не в ее физических страданиях. Она чувствовала себя беззащитной. Ведь кто угодно мог когда угодно сделать с ней все, что захочет.
– Если он хотел грубого секса, – с возмущением говорил Пол, – то он должен был предупредить. Я бы никогда не позволил тебе идти к нему. Никогда.
Бет лежала на кровати и думала, не потому ли Пол проявляет такую заботу о ней, что если бы с ней случилось действительно что-нибудь серьезное, то он тоже бы оказался впутанным в это дело. Так думать было ужасно, хотя, с другой стороны, после всего того, как он приютил ее, чек на его содержание так и не пришел. Кроме того, ее начало тревожить и еще кое-что: те слухи, которые дошли до нее от Бобби, о том, что Пол торгует наркотиками. Все те места, куда они с ним ездили и где он неожиданно исчезал то на стоянке, то в мужском туалете. Она также вспомнила слова Дру, сказанные в их первый вечер, что Пол пошел по своим делам.
Бет бросила взгляд на красивый именной браслет на руке Бобби, затем взглянула в его симпатичную физиономию, веселые глаза.
Это белое золото, – сказал он, перебирая массивные звенья цепочки. – Но ведь это же все равно золото, как ты думаешь?
– Наверное, золото, – согласилась она. – Правда, очень красивый.
– Это из «Булгари», – радостно сказал он. – Это самый лучший магазин. Они в прошлые выходные возили меня в Нью-Йорк, и мы жили в «Плазе». Они знают, как я люблю получать подарки. И они отвели меня в «Булгари» и сказали, что я могу выбрать сам, что захочу.
Чудно, что Бобби говорил «они», хотя Бет ни на минуту не сомневалась, что он имеет в виду «он». Она полагала, что он просто не хочет, чтобы кто-нибудь догадался, что он педик, хотя ему можно было не беспокоиться. С чего бы? В конце концов, все мужчины здесь были педиками. И кого это волновало? Он взял одну влажную прядь и накрутил ее на розовые бигуди, затем следующую.
– Тебе не надо было туда ходить, – прошептал он ей прямо в ухо. – О нем все знают. Он всегда практикует грубый секс. Пару месяцев назад он прямо-таки искалечил одну девушку. Ему пришлось отправить ее в больницу. Когда-нибудь он зайдет слишком далеко.
– О чем ты говоришь? – спросила она.
– Вот этот твой дружок, он знал, – сказал Бобби. – Он крутится повсюду. И он позволил тебе туда пойти.
Она почувствовала, как дрожь прошла по спине.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала она.
– Надо было спросить меня, – сказал Бобби. – Я бы тебе сказал, Бет Кэрол. Я хочу тебе помочь. Я хочу стать твоим другом. Ты не такая, как другие девушки. Их ничем не проймешь. Но в тебе есть что-то женственное, что-то очень нежное. Мужчинам это нравится. Мы должны заботиться друг о друге, разве не так? Используй их, прежде чем они используют тебя.
ГЛАВА 13
Еще один чудесный день, подумала Бет Кэрол, глядя, как Пол выводит из гаража большой «паккард». Небо было бледно-голубое, такое, каким его обычно изображают на своих рисунках дети. Солнце нахлобучило на деревья золотые короны, и озеро под его лучами сверкало и казалось волшебным. Цветы на клумбах были такими яркими и красивыми, что трудно было поверить, что они настоящие. Нет, это, наверное, обман, как и все в Лос-Анджелесе, где на поверхности все прекрасно и великолепно, а если копнуть глубже, то увидишь грязь и мерзость. Она вспомнила популярную здесь шутку о том, что под
