нас. Конечно, у тебя больше недостатков, но…
– Эй! Я оскорблен. – Он встал из-за стола, качая головой. – Я помогу тебе убрать на кухне, полежу пару часиков перед телевизором – и спать. Я валюсь с ног.
– Восхитительные планы, – пробормотала Даллас. – А я-то надеялась, что ты выведешь меня потанцевать. Сэм застонал.
– Если бы ты знала, сколько тонн строительных материалов я перетаскал сегодня, ты бы даже не пыталась шутить.
– Ты никуда меня больше не водишь, – заныла Даллас, неожиданно входя в образ. – Ты что, стыдишься меня? Потому что я стала такой толстой и страшной?
Сэм, включаясь в игру, швырнул в нее скомканным бумажным полотенцем.
– Заткнись, наконец! – взревел он. – Невозможно расслабиться с твоим вечным ворчанием. Ноешь, брюзжишь, орешь – никакого покоя.
– Ты меня не лю-ю-юбишь! – заныла Даллас.
– Господи! – с отвращением воскликнул Сэм, вытаскивая из холодильника банку содовой и подмигивая Даллас. – Я иду смотреть телевизор, а ты хоть всю ночь сиди здесь и злись. Мне плевать.
– Хочешь печенья? – прошептала Даллас и громче добавила:
– Подонок!
– Хочу, – прошептал он и завопил:
– Заткнись, черт побери, и немедленно!
Сэм нарочито громко затопал, Даллас ради шума бросила в него алюминиевой кастрюлей – та едва не угодила в Сэма. Он испуганно отпрыгнул. Лейтенант Брэшер, кажется, был прав: они действительно отличная команда для этого задания.
Сэм лежал на спине, закинув руки за голову, ожидая, когда же Даллас наконец выйдет из ванной комнаты. Неужели она заперлась там на всю ночь?
Сэм надеялся, что Даллас не догадывается, чего ему стоили прошлые две ночи. Как остро он ощущал ее тело рядом с собой, разметавшиеся по подушке волосы, мерно поднимающиеся и опускающиеся при дыхании груди… Если бы она увидела, что иногда он лежит на боку, просто наблюдая за ней и изумляясь, какой юной и незащищенной она выглядит во сне, то, вероятно, перерезала бы ему глотку.
Но вот дверь ванной комнаты открылась, и появилась Даллас в огромной футболке. Тщательно избегая встретиться с ним взглядом, она выключила верхний свет, и комната погрузилась во мрак.
Сэма позабавило, как осторожно она скользнула в постель, стараясь не касаться его. Еще немного, и она скатится с постели на пол, к своему «сынку».
– Я не кусаюсь. – Сэм не смог удержаться ни от замечания, ни от улыбки.
Даллас пробормотала что-то неразборчивое и придвинулась к нему на четверть дюйма.
Прямо над их головами кто-то тяжело протопал через комнату, и потолок задрожал. Затем последовал громкий удар, будто тот же массивный человек плюхнулся с размаху на кровать. Минуту спустя кровать заскрипела, раздался ритмический стук – возможно, изголовье кровати стало биться о стену.
Не успел Сэм осознать, что происходит, как наверху застонала женщина. Раздался мужской стон, затем еще один, более громкий. Звуки проникали сквозь тонкие перекрытия и стены – красноречивые для невольных слушателей, замерших в постели этажом ниже.
Даллас положила на ухо подушку.
– Я собираюсь спать, – пробормотала она приглушенно. – Только извращенец может наслаждаться, слушая это.
Женщина над ними снова закричала, ее страстный любовник взревел. Последовавшее за этим молчание показалось ошеломляюще неожиданным.
Прошло минут десять, Даллас осторожно вытянула голову из-под подушки и с облегчением вздохнула.
– Слава Богу, кончилось, – прошептала она, поворачиваясь спиной к Сэму и устраиваясь поудобнее.
Сэм старался не обращать внимания на ее движения. Ему и без того было неловко, а тут еще соблазнительное тело Даллас изгибалось так близко от него.
Ее реакция во время невольного подслушивания развлекла Сэма. Он и не подозревал, что Даллас Сандерс так консервативна. Об этом просто невозможно было догадаться, наблюдая ее на работе в вызывающей одежде проститутки.
– Эй, Сандерс, – окликнул он через минуту, не в силах совладать с искушением, – у тебя отличное тело.
Она замерла, затем пожала плечами.
– У тебя тоже неплохое. Меня раздражает только то, что внутри.
Сэм захихикал.
– Никак не можешь отказать себе в последнем слове, а?
– Засыпай, Перри. У тебя завтра длинный, трудный, жаркий день. – Ее напоминание прозвучало подозрительно радостно.
– Что? И не поцелуешь меня на ночь? А может, продемонстрируем верхним соседям настоящую любовь?
– Не сегодня, – сказала Даллас и решительно отвернулась. – Спокойной ночи, Сэм.
Глава пятая
В четверг утром Даллас проснулась одновременно с Сэмом. К тому времени, как он принял душ и оделся, она уже приготовила ему завтрак и сэндвичи на работу. Сэм не стал спрашивать, за что ему выпала такая удача, и ни один из них не упомянул о событиях прошедшей ночи. Вернувшись вечером смертельно усталый, он снова нашел на столе ужин, но сил на разговоры у него не было. Он только поблагодарил Даллас и пожаловался, что не слышал и намека на торговцев младенцами, орудующих в округе.
Даллас пришлось признаться, что и ее расследование не продвигается. Ей удалось поговорить еще с одной соседкой – невзрачной молодой женщиной, жившей на четвертом этаже с приятелем, больше похожим на ее сутенера, – однако ничего интересного она не узнала. Как и все другие жильцы, женщина ненавидела дом и район и мечтала убраться отсюда, как только позволят финансы.
Когда она забралась в постель, Сэм крепко спал и даже не пошевелился. Должно быть, работа на стройке – слишком тяжелое испытание для человека, не привыкшего к физическому труду, с сочувствием подумала Даллас, тем более в такую жару.
В пятницу утром, когда Сэм вошел в кухню, завтрак опять был уже готов, а Даллас как раз укладывала сэндвичи в его коробку для ленча.
– С чего вдруг ты стала такой домовитой? – шутливо спросил он. – Это не входит в круг твоих обязанностей.
Даллас старательно избегала его взгляда, усердно отскребая сковородку.
– Я люблю готовить, – просто ответила она. – И потом, у меня в последние дни так мало дел, что я рада хоть чем-то занять себя.
– Никогда бы не подумал, что ты любишь готовить.
– Я уже предупреждала тебя: не пытайся меня классифицировать, Перри.
– Да. Извини.
– В подвале есть стиральные машины. Хочу постирать сегодня. Это даст мне шанс поговорить с другими жильцами.
– Подожди до вечера. Я помогу тебе, – предложил Сэм.
– Сэм Пуласки не снизошел бы до стирки. Это женская работа.
Сэм скорчил гримасу.
– Верно. Думаю, я забылся на минуту. – Он кивнул на живот, который Даллас стала аккуратно надевать каждое утро, чтобы не забывать о своей роли. – Полагаю, вид беременной женщины пробуждает во мне благородство.
– Вот это да! Я даже не знала, что в тебе есть благородство.
– В Сэме Пуласки нет. А Сэм Перри – олицетворение благородства.
– Прибереги эти сказки для того, кто не работал с тобой раньше. Я не забыла наше последнее
