– Да. Скоро.
– Очень скоро, – прошептала Даллас и, поцеловав его в шею, опять прижалась губами к его губам.
Сэм застонал и поднял голову.
– Тебе скоро возвращаться. А ты еще не рассказала, что узнала за эту неделю.
– Точнее, ты не дал мне такой возможности.
– Ага. Похоже, не дал. – Сэм усмехнулся. – Будут жалобы?
– Ни одной, – уверила она.
– Отлично. – Он поцеловал ее еще раз и неохотно высвободился из ее объятий. – Вон та дверь ведет в ванную, если хочешь освежиться.
– Спасибо. Хочу, – улыбнулась Даллас.
– Может, теперь налить тебе содовой? Или приготовить кофе?
– Содовой. Я мигом вернусь.
Ванная комната была отделана в тех же зеленых и бордовых тонах, что и гостиная. Разглядывая изысканные обои, Даллас размышляла о том, кто занимался убранством квартиры. Сэм? В поисках расчески она открыла один из ящичков и затаила дыхание, обнаружив тюбик губной помады, пластмассовую одноразовую бритву и полупустой тюбик жасминового геля для ванной. Паула, подумала она, быстро захлопывая ящик.
Неужели Сэм занимался любовью с Паулой на том же ковре в гостиной?
Хмуро глядя в зеркало, Даллас расчесала волосы пальцами и отправилась в кухню.
Сэм, в одних джинсах, наливал содовую в стаканы со льдом. Рядом стояла тарелка с печеньем. Интересно, он купил печенье для нее?
Сэм, улыбаясь, посмотрел на Даллас и ответил на невысказанный вопрос:
– Думал, может, тебе захочется перекусить.
– Ты знаешь, я люблю сладкое.
– Да, помню.
Он обошел ее и обвил руками талию под просторной блузой, поцеловал в шею за ухом.
– Ты очаровательна с Бобом, но без него гораздо удобнее обниматься, – прошептал он.
– Перри, мы не назовем ребенка Бобом, – возразила Даллас, с готовностью подхватывая шутку. – Понял?
– Конечно, если это девочка, – согласился он. – Думаю, для девочки больше подойдет Бобби.
Даллас со стоном закатила глаза. Посмеиваясь, Сэм разжал объятия и подтолкнул ее к столу.
– Пора закончить с работой. Марти ждет мой рапорт.
Даллас села, взяла стакан с содовой, придвинула к себе тарелку с печеньем и рассказала Сэму все, что узнала накануне из откровенного разговора с Полли.
– Ну, Даллас, ты получишь пятерку за свой рапорт. Только она еще не вывела нас на покупателей.
– Думаю, здесь замешана Блайвенс.
– Вряд ли Блайвенс – мозговой центр. Даллас улыбнулась, но не стала комментировать его замечание.
– Я сказала Полли, что обдумаю ее совет. Попрошу о встрече с посредниками, будто хочу удостовериться во всем сама, но не буду слишком сильно давить на нее.
– Обязательно дай мне знать, когда договоришься об этой встрече, – сказал Сэм тоном, не терпящим никаких возражений. – Не хочу, чтобы ты встречалась с ними без поддержки. Никогда не знаешь, что может случиться. – Сэм вдруг улыбнулся. – Значит, Полли думает, что ты ужасно хочешь вернуть меня? – Да.
– Сандерс, ведь ничего не кончилось, правда? – беспечно спросил Сэм, и Даллас поняла, что он говорит не о задании.
Она улыбнулась, услышав нотки страха в его голосе. Слишком хорошо она знала это чувство.
– Да, не кончилось. До конца далеко. Сначала закончим задание, – решительно произнесла она.
Сэм ответил не сразу:
– Да. Ты права, конечно.
Даллас развела руками, будто признавая то, что всем и так должно быть ясно.
Они поговорили о деле еще минут пятнадцать, и Даллас взглянула на часы.
– Мне пора, а то Полли начнет удивляться моему отсутствию.
– Да. Черт побери, даже думать не хочется о твоем возвращении на эту свалку.
– Я сама не горю желанием, – уверила Даллас, скривившись от контраста между его уютной чистой кухней и помойкой, на которой ей придется ужинать. Затем порывисто спросила:
– Не возражаешь, если я сначала осмотрю твою квартиру? Мне очень любопытно.
– Пожалуйста. Могу устроить экскурсию. Даллас сразу же убедилась, что Сэм очень аккуратен, и, вспомнив его жалобы на уборку, спросила об этом.
– Просто не видел необходимости тратить время на ту трущобу, – объяснил он. – Ведь это временное жилье, и никакая чистка его не улучшит. Зачем же зря тратить силы?
– Не люблю грязь.
– Значит, и это у нас общее. Мы любим жить в чистоте.
– На самом деле у нас немало общего, – серьезно заметила Даллас. – Мы любим рок-музыку и боевики, хорошую еду и хорошие книги. Мы оба отлично выполняем свою работу.
– И это говорит та самая женщина, которая недавно перечисляла причины, по которым мы не можем быть вместе? Ты что-то сказала о моей мрачности и своем оптимизме…
– И еще сказала, что ты считаешь меня гвоздем в заднице, – с усмешкой добавила Даллас. – Насколько я помню, ты согласился.
– Согласился. – Он обнял ее за плечи. – Я и сейчас думаю, что ты гвоздь в заднице. Но все равно ты мне нравишься.
Даллас решила, что, возможно, настоящая проблема в том, что она до сих пор не все знает о Сэме. В нем чувствовалась затаенная боль, и ей хотелось понять ее причину, прежде чем развивать их отношения. И с каждым мгновением это желание понять его становилось все сильнее. Невозможно было отрицать, что она его любит. И это пугало ее. Чтобы их отношения не закончились жестоким разочарованием, она должна была узнать все тайны Сэма Перри.
Глава десятая
Понимая, что времени у нее в обрез, Даллас быстро прошлась по квартире Сэма.
– А там что? – спросила она, указывая на закрытую дверь.
– Вторая спальня. Я использую ее под кладовку.
Даллас направилась туда.
– Там нет ничего, кроме рухляди, – запротестовал Сэм.
– Можно многое узнать о человеке по его кладовке, – сказала Даллас, открывая дверь. – Какие секреты ты здесь прячешь?
– Никаких секретов, только рухлядь. – Сэм улыбнулся.
Даллас хихикнула и вошла.
Комната была полна вещей. Никакой мебели, кроме пары больших, полностью забитых книжных шкафов и письменного стола, заваленного книгами, счетами, налоговыми декларациями. В бумажных делах Сэм был не так аккуратен, как в повседневной жизни. Возможно, потому, что ненавидел канцелярскую работу.
– Несколько лет назад мама расчищала дом перед переездом на север, – объяснил Сэм, – и заставила меня забрать все, что осталось со школы и колледжа: спортивные трофеи, фотографии, дневники, учебники. Кажется, где-то здесь валяется и старая бойскаутская форма.
– Перри, мне давно следовало догадаться, что ты был бойскаутом.
Он только улыбнулся.
На одном из шкафов, забитом книжками в потрепанных бумажных переплетах, стояли три фотографии в рамках. Даллас внимательно изучила их. На одной – Сэм в форме. Вероятно, во время выпуска из полицейской академии. У Даллас была похожая фотография. Только на своей она выглядела счастливой, а лицо Сэма мало что выражало.
На второй фотографии мальчик лет шести стоял между двумя взрослыми: стройной блондинкой и темноволосым мужчиной в мундире полицейского офицера. Сэм и его родители, поняла Даллас, улыбаясь.
