его смущала мысль, не все ли ее чувства столь же изменчивы.
— Позволь сказать тебе, почему я на тебя не сержусь, Бен Шерман… э… Бенджамин Лак, так как ты, судя по всему, слишком туп, чтобы понять это.
Вздрогнув, Бен открыл было рот для протеста, но Энди опередила его.
— Ты лгал мне с самых первых слов, которые произнес, — процедила она сквозь зубы. — Без всяких причин ты орал на мою соседку. Ты шпионил за мной. Ты унизил меня перед моими товарищами. И, возможно, из-за тебя я лишусь любимой работы, потому что Паркер уж точно уволит меня, когда узнает, что ты использовал его и парк, чтобы подобраться ко мне.
В гневе Энди являла собой великолепное зрелище. И, следует признать, она имела все основания злиться на него. Все сказанное ею — правда. За одним исключением.
— Работу ты не потеряешь, — заверил ее Бен. — Я переслал свои записи другу, издающему журнал. Он заинтересовался мыслью написать в следующем номере про луна-парк. Он пришлет сюда настоящего журналиста, чтобы уточнить некоторые подробности, и фотографа. Паркер будет в восторге. Ему даже не обязательно знать, зачем я приезжал сюда.
— Хорошо, — без всякого воодушевления произнесла Энди. — По крайней мере от этого унижения я избавлена. А теперь извини — у меня дела. Прощай.
— Это не прощание, Энди.
Энди не стала спорить. Просто демонстративно повернулась к нему спиной и пошла прочь.
Бен не решился преследовать ее. Ей нужно время остыть.
Сегодня не последний день.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Ты нашел ее, Бенджи?
— Я ее нашел, — во вторник утром ответил матери по телефону Бен. — И не зови меня Бенджи. — После многолетней бесплодной борьбы с ненавистным именем он протестовал уже автоматически.
— С ней все в порядке?
— У нее все замечательно. Она здесь счастлива. Передай ее родственникам, что у них нет никаких причин беспокоиться о ней.
Он выложил все это твердым тоном, не желая распространяться о своих предчувствиях, подсказывавших ему, что Энди оказалась каким-то образом замешана во что-то опасное, что-то, имеющее отношение к ее соседке-экстрасенсше.
— О, — судя по голосу, Джесси успокоилась не до конца. — А что там насчет этой загадочной личности со сверхъестественными способностями, по поводу которой была так озабочена Мейбл?
— Безобидная пожилая женщина, зарабатывающая на жизнь предсказаниями того, что люди хотят от нее услышать, — ответил Бен, надеясь, что это правда.
— Слава Богу. Наверное, Мейбл превратно истолковала какие-то намеки в письмах Энди.
— Наверное.
— Значит, Энди до сих пор считает, что ты пишешь статью для журнала?
— Нет, — резко ответил Бен. — Она узнала правду. Я предупреждал вас, что так и произойдет.
— Ой, что ты говоришь! Она очень недовольна тобой?
— Она хочет получить мою печень. На тарелке. Вероятно, на второе она не отказалась бы от твоей, а заодно и всех ее родственников.
— Фу, Бенджамин, как некрасиво.
— Да и слишком слабо в сравнении с тем, как она настроена
— У
Бен не стал утруждать себя ответом на глупый вопрос.
— Поверь мне, характер у нее тот еще.
— Должно быть, ты сделал что-то, уж очень рассердившее ее.
Бен прикусил язык, чтобы не заорать матери, что основной удар он принял на себя совершенно незаслуженно: это ведь сама Джесси и родственнички Энди настояли, чтобы он законспирировался. Разумеется, к маскировке ему не привыкать. Он достаточно часто прибегал к этому в своей работе, успел нагородить в своей жизни столько лжи, что самому черту стало бы тошно, но то была работа. Тут же частная жизнь. Бену следовало бы знать, что смешивать это нельзя.
— Слушай, я должен идти, — отрезал он. — Просто скажи Макбрайдам, что с Энди все в порядке, хорошо?
— Ты очень сердишься на меня, Бенджи? — робко спросила мать.
Вздохнув, Бен тотчас же смягчился, как происходило всегда, когда он слышал этот покаянный тон.
— Нет, мама, не сержусь. Я просто сожалею о том, что не взялся за это дело по-другому.
— О! Тебе понравилась Энди?
— Да. Но я не очень-то понравился ей.
— Ну, ничего страшного, — сказала Джесси, снова оживляясь. — Она скоро переменит свое мнение. Когда мои мальчики включают свое обаяние, девчонки сразу сдаются. Только посмотри, как быстро Джонатан завоевал сердце Аманды. Вы оба в этом пошли в отца. О Бен, это же прекрасно. Представь себе: мои сыновья женаты на дочерях моих близких подруг!
—
— До свидания, дорогой. Надеюсь, ты сообщишь мне, как будут развиваться события.
Это был не вопрос.
— Мама…
Но в трубке уже слышались гудки. Проведя рукой по лицу, Бен пробормотал несколько крепких ругательств, которые ни за что не позволил бы себе в разговоре с матерью. Честное слово, эта женщина невыносима. Если бы Бен не любил ее так сильно, он постарался бы, чтобы ее упрятали в дурдом.
— Женат, — проворчал он. — Ха! Я едва знаком с Энди. Она не хочет со мной разговаривать, а эта чудачка что-то несет насчет женитьбы. Обхохочешься!
Но Бен даже не улыбался, набирая домашний номер брата в Сиэтле. Он надеялся, что Джон еще не ушел домой из отдела по расследованию убийств. Когда тот ответил, Бен испытал облегчение.
— Это Бен. Ты выяснил что-нибудь насчет Кармоди или Мило?
— Здравствуй, братишка. Спасибо, со мной и моими все чудесно. А у тебя как дела?
Бен поежился от издевки, звучавшей в голосе брата.
— Извини. Кажется, я слишком нахрапист, да?
— Немного. Какие-нибудь проблемы?
— Ничего такого, с чем я не смогу справиться.
— По-моему, я это уже слышал.
— Джон… — нетерпеливо проворчал Бен.
— Ну ладно, ответ отрицательный. Ни на одного из них у нас нет никаких данных. Это не означает, что они ни в чем не были замешаны, просто им не предъявляли обвинений — по крайней мере в нашей стране.
— Понял. Благодарю за хлопоты.
— Хочешь, чтобы я еще что-нибудь проверил?
— Да, если у тебя есть время. Здесь происходит что-то странное, и мне очень хочется узнать, что именно. Кармоди чем-то напугана, да и Энди боится за нее. Полагаю, речь идет о чем-то большем, чем
