– Внизу есть водка. Почему бы вам не принести бутылку. Исключительно в медицинских целях, конечно. Можете и сами выпить – для профилактики.
– Вам нельзя, потому что вы пьете микстуру от кашля, а я вообще не пью, – твердо ответила она.
Он удивленно наморщил лоб.
– Никогда?
– Никогда.
– Есть причина? Она сделала гримаску.
– Да. Неприятный опыт. На втором курсе пошла на вечеринку женского землячества, перепила и потом до конца года пыталась вспомнить, что же я там все-таки натворила. У меня низкая сопротивляемость алкоголю. Так и не знаю, что было между третьей рюмкой и следующим утром, когда мне больше всего хотелось умереть.
– Проснулись в незнакомой постели, мисс Бостон? – невинно поинтересовался Рис, едва заметно улыбаясь жестким ртом.
– Слава Богу – нет, – выпалила она. – Соседка по комнате сжалилась и под утро отволокла меня домой. Потом она рассказывала, что мне предлагалось много других постелей и я с радостью принимала все предложения.
– Добреете от выпивки?
– Очевидно, – согласилась она. Ей не вполне верилось, что это она вот так болтает с ним. Все дело в том, что он уж очень не похож на того, каким бывает в офисе, – все еще с лихорадочным румянцем, по- мальчишески взъерошенные волосы упали на лоб. Такой доступный. Такой… ну да, такой милый.
– И с тех пор вы никогда не пили?
Она помотала головой.
– Ни капли. Не хочу провалов во времени. И люблю контролировать свои действия.
– И выбирать, с кем ложиться в постель? Она умудрилась не покраснеть и ответила на его ленивый вопрос почти в том же тоне.
– Именно. Предпочитаю, чтобы меня ценили за ум. Мне не улыбается быть доступной блондинкой для каждого парня.
Серые глаза глянули на ее волосы.
– «Один лишь Бог, и то – вопрос, любить бы мог тебя одну, не замечая цвет твоих волос», – пробормотал он, и улыбка обозначилась ровно настолько, чтобы прорезать прямую линию на правой щеке. «Почти ямочка», – подумала Анджи.
И только потом поняла, что он сказал.
– Йетс?[4] – недоверчиво переспросила она. – Мистер Вейкфилд, вы читаете Йетса?
– Я достаточно владею грамотой, чтобы читать иногда ради удовольствия, – холодно ответил он.
Анджи вспыхнула, испугавшись, что обидела его.
– Конечно. Я не имела в виду…
– И не кажется ли вам, что пора называть меня «Рис»? При данных обстоятельствах «мистер Вейкфилд» становится просто смешным.
Этого она тоже не ожидала. Все в фирме называли его «мистер Вейкфилд», по крайней мере при ней. Про себя-то она уже давно называла его «Рис», но вряд ли готова произнести это вслух. Но с другой стороны, это был прямой приказ. Она решила согласиться, но постараться никак не называть его без крайней необходимости.
– Как хотите. – Она поспешила сменить тему. – Вы не проголодались? Могу сделать еще супу.
Он нахмурился и покачал головой.
– Я не хочу есть.
– А следовало бы. Вам надо поддерживать силы. Если не хотите суп, могу сделать что-нибудь другое.
Он нахмурился сильнее.
– За стряпню я вам не плачу.
– Я помню, – ровно ответила она. – Но кто-то должен этим заниматься, если вы не можете встать с постели, не растянувшись на полу.
Похоже, ему нечего было ответить. Воспользовавшись паузой, Анджи повернулась и вышла, твердо решив, что не уедет домой, пока не накормит его.
Почему она приехала снова? – гадал Рис, забираясь в кровать после нового нелегкого похода в ванную. Почему его заместительница готовит суп у него на кухне? Они проработали вместе пять месяцев, и ни разу она не проявила к нему интерес иначе, чем к работодателю. Но сегодня выказала больше участия, чем кто бы то ни было за последние… сколько?
Заглянув в прошлое, он решил, что последний раз кого-то тревожила его болезнь, когда ему было шестнадцать лет и он жил с последней приемной матерью, тетей Айрис. Она любила его. И до сих пор любит, между прочим. Всего-то и было на земле два человека, для которых он что-то значил. Только не надо спешить и считать Анжелику Сен-Клер третьей. Она получила у него хорошую работу и хорошо с ней справляется, простирая свое ревностное отношение к делу настолько, чтобы поддерживать здоровье работодателя. Между ним и его заместительницей не может быть никаких других отношении. Слишком она молода, слишком ранима. А он… н-да, он никогда не был хорош с людьми. И давно оставил попытки.
Никогда он не был хорош с людьми. Может быть, потому, что в детстве его постоянно кидало с места на место. Всегда довольно замкнутый, он старался не привязываться к семьям, в которых жил, зная, что это временно; взрослея, он все больше и больше становился одиночкой. Вьетнам не изменил его к лучшему, хотя именно там он встретил единственного настоящего друга, Грэма Китинга.
Рис знал, что подчиненные считают его холодным, неприступным, грозным. В целом этот образ устраивал его, обеспечивая четкое исполнение всех распоряжений. Но временами приходило чувство одиночества. Он никогда не поощрял внимание женщин, желавших большего, чем он мог дать, а те, с которыми имел дело, не заполняли пустоты внутри. Не проникали в его одиночную камеру.
Услышав шаги поднимающейся по лестнице Анджи, он поспешил привести мысли в порядок. «Кажется, становлюсь сентиментальным. Старость, наверное. Или лихорадка». Он взглянул на Анджи, аккуратно вносящую поднос. Всегда гладкий лоб сосредоточенно наморщен, полные губы чуть надуты. Густые золотистые волосы несколько растрепались, на аккуратном сером костюмчике за день кое-где появились складки. И им вдруг овладело такое желание, что, не дай Бог, он лежал бы сейчас без простыни. Значит, дело, во всяком случае, не в болезни. Черт! Что эта женщина делает с ним?
Анджи дождалась, пока Рис съел суп до последней капли. Но даже и после этого ей не хотелось уходить.
– Будете принимать аспирин каждые четыре часа, чтобы сбить температуру. И микстуру от кашля. Не забывайте, – беспокоилась она.
– Все будет в порядке, – успокоил он ее, опускаясь поглубже в подушки.
– Я оставила на столике свой телефон. Обещайте, что позвоните, если что-нибудь понадобится. Честное слово, вы меня не затрудните.
– Я позвоню. А теперь отправляйтесь домой. Вам нужно отдохнуть.
Похоже, он искренне заботился о ней. Анджи постаралась не принимать это близко к сердцу.
– Ладно. Я ухожу. – Она импульсивно положила ладонь ему на лоб и обрадовалась, что лоб холоднее, чем был, когда она пришла. – Похоже, жар спадает, но аспирин все-таки нужно принимать.
Рис взял ее руку и задержал на своем лбу.
– Вы все-таки ухаживаете за мной, – спокойно сообщил он, и Анджи вдруг осознала, что их лица разделяет всего несколько дюймов.
– Я… гм… Я не хотела… – Их глаза встретились, и она замолчала. «Да нет же, я ошибаюсь, – твердила она себе. – Он вовсе не думает целоваться. Или да?» – Я лучше пойду.
– Да, – согласился он с чуть излишней твердостью. – Спокойной ночи.
Она выдернула руку.
– Спокойной ночи, мистер… ой, спокойной ночи. Я позвоню вам завтра, ладно?
Он пожал плечами и помрачнел. Анджи понимала, что он заметил ее нежелание называть его по
