Кэролайн ощутила такую истому во всем теле, что едва ли устояла бы на ногах, если бы не прислонилась к стене.
Его прикосновение, его улыбка – это было то, чего страстно желали ее душа и тело. Когда Мэтью в конце концов поднял голову, ей потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и осознать, что он дышит как после быстрого бега.
Понимая, что он поцеловал ее в приступе необъяснимой злости, Кэролайн почувствовала огромное удовлетворение оттого, что он все-таки неравнодушен к ней.
– Так-так-так… – протянул он насмешливо. – И кто бы мог подумать, что такая строгая на вид няня окажется такой пылкой?
Испугавшись, что ее неконтролируемая реакция могла всколыхнуть в нем давно забытые воспоминания, она сердито сказала:
– Пожалуйста, пустите меня. Вы не имеете права так вести себя.
– Разве вы меня не спровоцировали? – засмеялся он. – Обещаю, что никогда больше не притронусь к вам.
– Была бы вам признательна за это, мистер Каррэн.
– Ну зачем же так официально? Всего минуту назад вы назвали меня Мэтью.
Ее охватила паника.
– Я… прошу прощения… Я не хотела… Я была напугана.
Он все еще держал ее лицо в своих ладонях, поглаживая большими пальцами ее щеки. Это не было проявлением ласки. Так он выражал свою злость.
– Скажите-ка мне, мисс Смит, что вы будете делать, если я не смогу сдержать данного вам обещания?
Она хотела сказать, что уйдет, но при одной только мысли об этом у нее сжалось сердце.
– Вы уйдете?
Кажется, он понимал, что она никогда не уйдет по собственной воле, а поэтому поддразнивал ее. Срывающимся голосом она заявила:
– Не думаю, что это было бы хорошо для Кетлин. Девочка уже привязалась ко мне, а ребенку ее возраста нужна стабильность.
Упоминание о Кетлин смягчило его. Мэтью опустил руки и отступил на шаг. Теперь он был спокоен и контролировал себя.
Но когда Кэролайн заторопилась к себе в комнаты, он снова преградил ей путь.
– Не исчезайте, – коротко сказал он. – Я хочу с вами поговорить. Вы еще не ужинали?
– Нет.
– Тогда мы могли бы поужинать вместе, а заодно и поговорить.
Кэролайн обязательно надо было побыть одной, чтобы обрести душевное равновесие. Поэтому в качестве отговорки она сказала первое, что пришло в голову:
– Я обычно ем на кухне с миссис Монахан.
– Разве она не взяла в пятницу выходной?
Это действительно было так. Накануне экономка объявила о своем намерении провести вечер в гостях у замужней дочери.
Не спуская глаз с лица Кэролайн, Мэтью язвительно сказал:
– Если вы уютнее чувствуете себя на кухне, я сейчас побреюсь, переоденусь и присоединюсь к вам.
Он снова был, как обычно, спокойным и выдержанным. И, глядя ему вслед, когда он выходил, Кэролайн гадала, что спровоцировало взрыв его злости и желание подшучивать над ней.
Уж наверное, не то, что он услышал свое имя в детской сказке.
Кэролайн почувствовала, что дрожит. Он никогда не пытался скрыть того, что не испытывает к ней симпатии, но за такой короткий срок умудрился чуть ли не возненавидеть ее…
В то же время его поцелуй был поцелуем изголодавшегося мужчины.
Сделав над собой усилие, она пошла на кухню.
Воспоминания вызвали в ней тревожные и противоречивые чувства.
Всего один поцелуй изменил все. Кэролайн перестала чувствовать себя уверенной, спокойной, пребывающей в безопасности. Поцелуй лишил ее всего того, чего она с таким трудом достигла, и показал, насколько рискованно ее пребывание здесь.
Ужин уже был приготовлен. И пока она ставила в микроволновую печь разогревать цыпленка с овощами и накрывала на стол, ее одолевали тревожные мысли. О чем собирался говорить с ней Мэтью? Месячный испытательный срок почти закончился. Может быть, Мэтью собирается уволить ее?
Нет, безусловно, это не так. Она старалась рассуждать логично. Он знает, что Кетлин привязалась к ней, и ему не обойтись без няни.
Тогда что? Может быть, он каким-то путем выяснил, кто она на самом деле?
