Всю оставшуюся часть обеда они проговорили о доме и о поместье. Дэвид скучал и чувствовал себя неловко. Когда обед был завершен, он быстро встал, давно ожидая этого момента.
— Что ж, сейчас уже можно заняться вашим будущим офисом, поскольку вы дали понять, что вам нужно. Я пойду сделаю первые наброски. Как вы верно подметили, чем скорее мы завершим работу, тем лучше.
Элеонора собиралась пойти вместе с Дэвидом, но Роберт Керрингтон произнес:
— Я так понимаю, мисс Смит вам не понадобится? Я собирался показать ей оставшуюся часть дома.
Дэвид покачал головой.
— Пожалуйста. Я всего лишь набросаю план: что куда пойдет и что нужно заказать в первую очередь. Это займет не больше двух часов, и я справлюсь один.
— Вы уверены, что не хотите выпить с нами кофе? — предложил Роберт.
— Нет, спасибо. Хотя я бы не отказался от бренди. Я бы хотел взять с собой, если можно.
— Пожалуйста, — сухо ответил Роберт.
Дэвид не постеснялся налить себе приличный бокал. После этого без лишних слов вышел.
Элеонора подумала о том, что помолвлена и собирается замуж за человека, которого любит, и в то же время сходит с ума от одного присутствия того, кто ей даже не нравится.
Девушка случайно подняла голову и заметила, что Роберт смотрит на нее. Блеск его глаз говорил, что он догадывается о ее мыслях.
— Итак, вы готовы к обзорному туру? — спросил Роберт, когда они допили кофе. Элеонора кивнула и поднялась. Как она ни старалась оставаться спокойной, она не могла не чувствовать близость Роберта. Он стоял рядом, высокий, необыкновенно мужественный. — Если вы не возражаете, мы начнем с жилой части, а напоследок оставим самое интересное.
Голос, вырвавшийся из ее груди, показался ей чужим, сдавленным, едва слышным.
— Звучит очень заманчиво.
Глава четвертая
В жилых комнатах дома, с черными дубовыми полами и белыми стенами, царил безмятежный покой. Элеонора снова почувствовала, что старый дом приветствует ее.
Кроме этого, она постоянно ощущала, что Роберт Керрингтон не сводит с нее глаз.
После осмотра жилой части Роберт открыл дверь в другую комнату. Она была совсем не похожа на остальные, длинная и пустая.
— Это мастерская моего деда, — объяснил Роберт Керрингтон.
Справа были окна почти во всю длину стены, с левой стороны располагались деревянные скамейки, а на полках — всевозможные картины. В конце комнаты одиноко стоял пустой мольберт.
— Мой дед, конечно, не Ван Гог, но он очень любил рисовать.
— А что он рисовал?
— Пейзажи, натюрморты, портреты. Некоторые портреты очень неплохие. Например, вот этот. Хотя он никогда не выставлял его.
Роберт Керрингтон взял картину с ближайшей полки, развернул пленку, в которую она была завернута, и Элеонора увидела портрет девочки. У нее были длинные волосы, почти до плеч, серые глаза и лицо в форме сердца. Элеонора смотрела на картину, склонив голову набок, и широко улыбалась.
— Хотя техника исполнения оставляет желать лучшего, ему каким-то образом удалось передать ощущение юности и безудержной радости, вы не находите?
Элеонора согласилась. Картина просто излучала счастье.
— А больше вас ничего в ней не поражает? — спросил Роберт.
— Она очень похожа на меня, — медленно произнесла Элеонора. — Глаза очень похожи, но у меня никогда не было таких длинных волос, да и, судя по одежде, это пятидесятые годы.
К тому же у этой девочки не было шрама.
Элеонора сглотнула.
— А вы знаете, кто она?
— Ее зовут Дженни Линтон.
Это имя было Элеоноре незнакомо. Роберт снова завернул картину и поставил ее на место.
— Еще один портрет, который я считаю весьма достойным, висит в библиотеке, — рассказывал Роберт, когда они снова вышли в коридор. — Она на третьем этаже.
Когда Элеонора поднималась по широкой лестнице, держась за перила, ей опять показалось, что когда-то она уже проделывала этот путь.
— Снова «дежа-вю»? — предположил Роберт Керрингтон.
Элеонору уже не на шутку беспокоило его умение распознавать, что она чувствует, и читать ее мысли.
— Полагаю, что да. Иначе этого никак не объяснить.
— Чувство, будто тебя здесь принимают с раскрытыми объятиями? Какое-то родство с этим домом?
— Да, именно так.
Элеонора улыбнулась ему, и у Роберта возникло внезапное желание обнять и поцеловать ее.
— Такое чувство, будто я тоже нравлюсь этому дому, — продолжала Элеонора. — Хотя я сомневаюсь, что это возможно, — добавила она неуверенно.
— Почему же? Дом, которому столько лет, уже не просто сооружение из камня и древесины. Можно сказать, что, кроме собственной атмосферы и привидений, в нем есть еще кое-что — душа.
— Привидения? Вы это серьезно? — переспросила Элеонора.
— Вне всяких сомнений, их тут множество. В смысле воспоминаний, чувств, которые остаются после живших здесь людей. Но единственное настоящее привидение, в ком можно быть уверенным, это наша Серая Леди. Я расскажу вам о ней и покажу места ее прогулок, но только попозже.
Поднявшись наверх, они прошли через холл и направо по коридору.
— Здесь находятся библиотека и мои апартаменты, — рассказывал Роберт Керрингтон. — Раньше в этих комнатах жил мой дедушка. Даже когда он перенес первый приступ и был частично парализован, все равно отказался переместить свою комнату на первый этаж, а продолжал жить наверху. Он говорил, что ему больше нравится вид с высоты. Комнату возле своей спальни он переделал в кабинет и комнату отдыха, чтобы все время быть рядом со своей любимой библиотекой.
Библиотека была большой. Книги занимали три стены, четвертая была обита панелями из черного дуба. Кожаная мебель была в том же тоне. Ковер вишневого цвета отлично гармонировал с вишневыми шторами на сводчатых окнах. Над камином висел портрет женщины. У нее были прямой нос, широкий рот, большие глаза и изогнутые брови. Она смотрела прямо и твердо, а ее улыбка была по-особому мила и очень походила на улыбку того ребенка.
— Эта та женщина, которая была изображена на первой картине ребенком?
— Да, это Дженни Линтон. Конечно, эта картина была написана уже намного позже.
— Она была членом вашей семьи?
— Нет. Вероятнее всего, с малых лет она была другом моего деда.
— А вы видели ее?
— Нет, никогда. Хотя очень хотел бы. Готовы продолжить путь?
Портрет очаровал Элеонору, и она с удовольствием осталась бы, чтобы посмотреть на него подольше, но из вежливости последовала за хозяином дома.
Проходя по коридору он указал на три закрытых двери.
— Это комнаты, которые миссис Томпкинс приготовила для вас и Бенсона. В центре гостиная, по бокам ваши спальни. Миссис Томпкинс с недовольством отзывается о нравах нынешнего молодого поколения, поэтому она была очень обрадована, когда я попросил приготовить отдельные комнаты. Но вы не
