Любовь — это серьезно

золотом. Тори приходилось щуриться, защищая глаза.

— Наверное, стоя здесь, наверху, ты себя чувству ешь настоящим хозяином всего, что видишь.

— Угу, — согласился Винс, no-прежнему не отрывая от нее взгляда.

— Я имею в виду дом, — пояснила Тори дрожащим голосом.

— А-а. — Винс наконец-то оглядел простиравшиеся перед ними поля. — Но по-настоящему я не хозяин, да?

Тори покосилась на него.

— Если по документам, то да.

— Ну ладно, тогда...

У Тори перехватило дыхание — Винс вдруг резко подался вперед и уперся рукой в дверной косяк, случайно задев ее волосы. Теперь он стоял совсем близко к ней.

— Знаешь, выкупить у тебя твою долю будет стоить мне целого состояния.

Легкий вечерний ветерок подхватил звонкий смех и разнес его над холмами.

— Успокойся, тебе не придется тратиться. — Тори вроде как его поддразнивала, но ее голос все равно дрожал. — Знаешь, я ничего от тебя не хочу. Дом твой. Он всегда был и будет твоим. — Она замолчала, собираясь с силами, чтобы сказать ему то, что намеревалась: — Я приехала из Канады с пустыми руками и вернусь туда тоже с пустыми руками. Возьму только письма... и, может быть, кое-какие безделушки на память.

Ей показалось, что он затаил дыхание.

— Тебе вовсе не обязательно...

— Не обязательно что? — не поняла Тори.

— Уезжать.

— Но мне нужно. Там мой дом, — прошептала она.

У нее и так было тяжело на сердце, а после того, как Винс завел эту тему, стало и вовсе скверно.

— Твой дом здесь, Виктория, — возразил Винс. Они стояли сейчас так близко, что его дыхание щекотало ей шею. — Всегда был и будет твоим, — повторил он ее слова. — Тебе надо жить здесь. Со мной.

— Что? Ты о чем? — выдохнула она, боясь посмотреть на него.

— О том самом. — Резко, едва ли не грубо, Винс, развернул Тори лицом к себе и заглянул ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты осталась. Здесь. В нашем доме. Со мной.

— Ты имеешь в виду то, как мы жили до этого?

Она и сама понимала, что нет. Сейчас уже нет.

Потому что сегодня, во время обеда с друзьями, случилось что-то такое, что заставило его переступить те строгие границы, которые он для себя определил. И, судя по его нетерпеливому, едва ли не раздраженному вздоху, он догадался, что она это поняла.

— Нет, мое солнце, совсем не так. — Он усмехнулся. — Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была в моей жизни. Со мной. В моем доме. В моей постели.

Но надолго ли? Эта мысль сверкнула в сознании Тори, как молния. Его неожиданное признание потрясло ее до глубины души. Больше всего ей хотелось сказать ему: «Да, я твоя», — и Тори с трудом душила в себе этот безумный порыв. Она его любит. Но даже если и решится остаться с ним, то будет со страхом ждать того дня, когда надоест ему и он найдет себе другую, и ей, брошенной за ненадобностью кузине, придется уехать с разбитым сердцем.

— Выходи за меня замуж.

Она с пытливым отчаянием впилась взглядом в его лицо. Ее голубые глаза сияли, точно васильки, зацелованные дождем. Нет, твердила себе Тори. Он, наверное, шутит. Шутит...

— Выйти за тебя замуж. Я не могу. Я...

Винс провел рукой по ее серебряным волосам.

— Почему не можешь? — Он пристально изучал напряженное лицо Тори. Морщинки вокруг его глаз стали глубже. — У тебя кто-то есть? Уж не этот прощелыга Дигби?

Тори заколебалась. Может быть, стоит сказать ему: да, у меня кто-то есть. Возможно, тогда ей удастся спастись... Прежде всего, от себя самой. И от этого мучительного, практически неодолимого желания сделать то, что ей так хотелось сделать. Но выйти замуж за Винса... это будет неправильно. Слишком много между ними было ненависти и вражды. И даже теперь иногда бывали мгновения, когда она боялась его до смерти!

Однако Тори неопределенно пожала плечами, не в силах вымолвить ни слова.

— Ну, тогда все решено, — подытожил Винс.

— Да, неужели? — К ней внезапно вернулся дар речи.

Он сказал это так уверенно, в то время как ее терзали сомнения.

— Да, любовь моя. Ты ведь моя. Моя Виктория.

Его властный голос действовал на нее магически.

Тори забила дрожь. Она потеряла контроль над собой. А потом Винс рывком притянул ее к себе...

Так он ее еще не целовал... разве что в тот день, когда застал плачущей на могиле Роджера. Тори казалось: еще немного, и она просто сгорит в огне всепоглощающей страсти, не оставляющей места сомнениям. Она любит его. Она хочет выйти за него замуж. Больше всего на свете! Что может быть лучше — стать женой Винсента Ллойда. Возможно, уже тогда, десять лет назад, будучи наивной, безумно влюбленной в него девчушкой, она желала именно этого...

— А почему ты хочешь на мне жениться, Винс? — пробормотала Тори, уткнувшись лицом ему в шею. Она до сих пор не могла поверить, что он сделал ей предложение. — Из-за того, что я владею половиной дома? — Говоря это, Тори отнюдь не шутила. — Чтобы сэкономить деньги и не выкупать у меня мою долю?

Винс хохотнул, ласково чмокнув ее в нос.

— Конечно, так я отделаюсь малой кровью. — Он улыбнулся улыбкой завзятого соблазнителя, глядя на ее распухшие от поцелуев губы. — Я ничего не теряю и даже остаюсь в выигрыше: теперь ты будешь моей всегда, моей и только моей... каждую ночь.

Его слова возбудили воображение Тори, вызвав сладостную дрожь желания. Внизу живота разлилось покалывающее тепло. Тори едва не застонала, когда Винс снова притянул ее к себе. Он запустил руки ей и волосы и запрокинул голову, так что девушке стало даже больно.

— О Господи, как ты меня заводишь! — прошептал он, целуя ее шею.

Тори дразняще повела бедрами, прижимаясь к нему еще теснее. Она возбуждала его специально. Ей нравилось чувствовать, как его распаленное тело отвечает на близость ее тела. Ей хотелось чувствовать его всего, побуждая к еще более сокровенной близости. И она тут же «поплатилась» за это. Винс расстегнул ей блузку и провел по груди...

На фоне алого шелка блузки бледная кожа Тори казалась еще белее.

— Как снег и огонь...

Он ласкал ее грудь — страстно, едва ли не грубо. А Тори казалось, что еще немного — и она просто сойдет с ума. В охватившем ее слепящем урагане желания она не заметила, как они, не прерывая неистового поцелуя, опустились на ковер из цветущего вереска. Их тела тянулись друг к другу в страстном желании слиться воедино.

Он оторвался от ее губ, провел языком по ее шее, а потом охватил губами ее набухший сосок... Тори стиснула зубы. Наслаждение было почти мучительным. Его ласки разожгли еще более ненасытный огонь в самых глубинах ее женского естества.

— Не останавливайся. Пожалуйста... — Почувствовав, что Винс собирается отстраниться, Тори запустила пальцы ему в волосы и не дала оторваться от своей груди. — Пожалуйста...

— Что? Чего ты хочешь?

Его дыхание щекотало ей грудь, и это тоже ее возбуждало. Она даже представить себе не могла, что можно так хотеть мужчину. Ее волосы разметались серебристым шелком по цветущему вереску. Щеки горели.

— Люби меня, — прошептала она, отдаваясь во власть сжигающему ее желанию.

Только так и никак иначе она сможет унять это мучительное вожделение, этот первозданный голод,