глупыми фантазиями. В отъезде лорда Пинчингдейла не было никакого колдовства, разве только малодушие. Неужто он с самого начала задумал сбежать сразу после венчания? В кабинете царил идеальный порядок — все выдвижные ящики закрыты, каждая книга на своем месте. Несмотря на хмель и возмущение, в душе шевельнулось новое чувство — нечто похожее на разочарование. Удивительно.
Летти была готова к любому повороту, однако узнать, что лорд Пинчингдейл — трус, никак не ожидала.
— Когда он уехал? — спросила она несколько резче, чем намеревалась.
— Полчаса назад. Или чуть больше, — кратко ответил Майлз.
Генриетта строго взглянула на мужа и с покровительственным видом подошла к креслу, где сидела Летти. Та, глядя на собственные пальцы, сцепленные в замок, задала другой вопрос:
— Почему он уехал?
Майлз и Генриетта обменялись долгими взглядами.
— Он даже не потрудился найти предлог, верно? — произнесла Летти презрительно.
— После злой шутки, которую вы с ним сыграли, Джефф не обязан перед вами отчитываться, разве не так? — спросил Майлз, складывая руки на груди и глядя на Летти, точно римский гладиатор на особенно бесстрашного льва.
Летти схватилась за ручки кресла и сильнее выпрямила спину.
— По-вашему, я сыграла с ним злую шутку?
— Разумеется, — ответил Майлз, кивая. — Джефф мне все рассказал.
— Что именно?
— Только не пытайтесь отпираться.
— Как я могу отпираться, если понятия не имею, в чем моя вина, вернее, нет вины? — Летти вдруг хмуро замолчала, повторяя про себя то, что сказала. Фраза получилась не вполне понятная, однако кругом творилось столько странностей, что сокрушаться о таком незначительном промахе было смешно.
— Хотите сказать, что вы не умышленно… — Выступавший в роли Великого инквизитора Майлз умолк на полуслове и растерянно посмотрел на жену: — Черт побери, Генриетта, как там называют мужчину, если на него бросили тень?
— Думаете, я намеренно опозорила лорда Пинчингдейла? — Затуманенная шампанским голова Летти пошла кругом.
Майлз неловко пожал плечами:
— Вроде того. Словом, вы не вправе осуждать Джеффа за то, что при первой же возможности он удрал.
— Да как бы я?.. Неужели бы?.. — Летти мгновение помолчала и снова заговорила: — Я узнала о побеге лишь пятью минутами раньше!
— Говорила же я, — довольно вставила Генриетта, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела Легти.
— Что говорили? — взволнованно спросила та.
— Что вы не наглая авантюристка, — объяснила Генриетта.
— Стало быть, вы все полагали… полагаете… будто я авантюристка? Я? — Утверждение было столь же нелепым, как если бы Летти назвали падшей женщиной, и до того бредовым, что она лишь приоткрыла рот и не вымолвила больше ни слова.
— Да, верно, история казалась не вполне правдоподобной, — признал Майлз, водя ногой по красному узору восточного ковра.
Генриетта метнула в него осуждающий взгляд.
— Будь вы интриганкой, придумали бы план похитрее, — успокаивающе сказала она, обращаясь к Летти.
Майлз поднял глаза к потолку: «Женщины!» Открыл графин с бренди, положил хрустальную крышку в сторону и наполнил янтарной жидкостью круглодонный бокал.
— А я-то думала… — В нынешних обстоятельствах было трудно вспомнить, о чем Летти думала и могла ли вообще рассуждать здраво. Качнув головой, чтобы привести в порядок мысли, она продолжила: — Я решила, что лорд Пинчингдейл так сердит лишь потому, что я сорвала побег. Спутала все его планы.
Она приподняла плечи и насторожилась, когда Майлз протянул ей бокал.
— Бренди, — объяснил он. — Похоже, вам сейчас не помешает.
Летти была не вполне согласна, бокал, однако, взяла и покрепче сжала пальцы, то ли чтобы не дрожала рука, то ли чтобы не расплескать бренди.
— Да как он. мог подумать, что я все заранее спланировала? Это же просто смешно!
— Когда Джефф рассказывал, мне было вовсе не до смеха, — пробормотал Майлз, снова направляясь к графину.
— Мужчины! — воскликнула Генриетта, покачивая ножкой в туфле. — Не в состоянии разобраться в простейших вещах — все они такие!
— Не суди столь сурово, Генриетта!
— Ты этого заслуживаешь — вечно торопишься с выводами! — Генриетта свела на нет строгость своих слов, послав мужу воздушный поцелуй.
Летти поспешно отвернулась. И немного отпила из бокала. Благовоспитанная и добропорядочная, она в жизни не пробовала крепких напитков. Когда первые капли легли на язык, лицо невольно скривилось. На вкус бренди оказалось куда менее приятным, чем выглядело в бокале, — почти соленым. Летти сделала еще глоточек и на сей раз нашла, что питье не столь уж отвратительно. А после третьего глотка оно ей даже понравилось, но не настолько, чтобы понять, отчего по нему так сходят с ума джентльмены. Впрочем, мужчин могли приводить в восторг самые странные вещи. Карты, парные двухколесные экипажи, драки в качестве развлечений…
— А теперь, когда все стало на свои места, — продолжала Генриетта, хоть Летти и не понимала, что именно стало на свои места, — угрожающе покачивалось даже кресло, на котором они сидели вместе с Генриеттой, — объясни наконец, по каким делам уехал Джефф.
Майлз присел на край письменного стола и, прежде чем ответить, выпил одним махом чуть не полбокала.
— Это вроде бы связано с лошадью.
Летти подняла бокал так, что свет заиграл на поверхности бренди золотистыми искрами, и заявила:
— Я пьяна, но не настолько, чтобы поверить в подобное.
В улыбке Майлза отразилось одобрение и попытка окончательно отбросить сомнения в ее невиновности. Летти обрадовалась, хоть до сих пор чувствовала себя так, будто ее несколько раз кряду ударили громадным деревянным молотком.
— Тогда вам нужно выпить еще.
Майлз взял графин и хотел было долить бренди в бокал Летти, но Генриетта предупреждающе положила руки ей па плечи.
— Единственное, что нам всем нужно, — это узнать, почему он уехал. Майлз? Или Джефф не удосужился объясниться даже с тобой?
— Удосужился. Сама же знаешь, Джефф донельзя основательный. — Майлз поставил графин на место, сел, вытянул перед собой обутые в сапоги длинные ноги и несколько извиняющимся тоном произнес: — Ему правда нужна лошадь. И не какая-нибудь, а особенная, — торопливо прибавил он, будто это уточнение могло смягчить удар, нанесенный по самолюбию Летти. Было весьма неприятно сознавать, что ты достойна меньшего внимания, чем лошадь, пусть даже самая необыкновенная. Слова Майлза лишь сильнее уверили ее в том, что лорд Пинчингдейл просто-напросто не желает знаться с женой.
— Не понимаю, почему он умчался именно сейчас, — задумчиво протянула Генриетта, будто читая мысли Летти. — Неужели нельзя было подождать до завтра?
— Нет, нельзя было, — заявил Майлз, и его голос прозвучал па удивление твердо, пуще прежнего сбивая Летти с толку. — Джефф должен купить редкую лошадь, заполучить которую мечтают многие.
— А-а. — Генриетта вздохнула.
— А-а, — отозвался эхом Майлз.
