Графиня по воле случая

вторник доставили ландыши. Среда и четверг ознаменовались маргаритками и сиренью. В пятницу прибыла дюжина роз разных оттенков.

Между прочим, не от него.

Что вообще-то происходит? Неужели, пока он гостил у родных, жена принимала у себя джентльменов с визитами? Стивену хотелось обмотать розами на длинных стеблях шею этого замечательного фата.

Эмили он застал в гостиной, где она ставила цветы в вазу. Она опять была в ненавистном черном платье. Он не понимал, почему она продолжает настойчиво его носить, – настоящий символ мученичества, – при том, что он подарил ей дюжину новых.

– Кто прислал цветы? – спросил Стивен. Ее щеки вспыхнули.

– Фредди... я имею в виду, мистер Рейнолдс.

Фредди Рейнолдс? Этот-то проныра что делает в Лондоне? Стивен не любил Рейнолдса, хотя отец и приглашал иногда их семью на балы или ужин в семейном кругу.

Фредди одевался как денди и умел очаровывать дам совершенно пустыми разговорами об оранжерейных цветах и последних модах.

Стивен взглянул на одну из карточек:

Глаза твои подобны океану,

А губы крови сердца моего красней,

Которую я с радостью бы пролил,

Коль мог бы прогуляться по песку,

Истоптанному ножками твоими.

– Господи, что это? – громко вопросил он.

– Поэзия. – Эмили понюхала одну из роз.

– Между прочим, у тебя не голубые глаза, а карие, – заметил он. – И что еще за песок? Мы в Лондоне, а не в Сахаре.

Его жена что, лишилась рассудка? Он прислал ей жемчуг и чудеснейшее бальное платье, которое она не надела. Зато стоило Фредди Рейнолдсу прислать ей цветы, как она раскраснелась, засияла и принялась подрезать стебли!

– Ты не будешь принимать цветы от других джентльменов. – Стивен бросил розы в камин, и почувствовал себя лучше.

Эмили вздохнула:

– Я сказала ему, что вышла за тебя замуж. Но я знаю Фредди много лет, и он не из тех, кто легко отказывается от ухаживания. Ты, наверное, не помнишь его с тех времен, когда мы вместе росли.

– Я хорошо его помню, и, если он не прекратит, я загоню ему эти чертовы розы в глотку.

Эмили пожала плечами:

– Он сказал, что будет обожать меня на расстоянии.

– Что за чушь!

– Мне кажется, это скорее лестно. Как безответно влюбленный юноша, тоскующий по любимой. Кроме того, мне, наверное, лучше иметь про запас какие-то варианты.

– Что ты имеешь в виду?

– На случай, если ты со мной разведешься, а я решу снова выйти замуж. Ты ревнуешь?

– Вовсе нет. – Только теперь он понял, что она с самого начала дразнит его. Он вздохнул с облегчением и одновременно почувствовал, что мысль о повторном замужестве Эмили рассердила его.

Он купил бы цветы получше: А в поэзии он предпочитает Шекспира или Теннисона.

– А ухаживать я умею лучше твоего Фредди!

– Откуда же мне это знать?

– Но я ведь ухаживал за тобой, прежде чем мы поженились, разве нет?

– Вообще-то нет. Ты проводил меня домой. Я приготовила тебе имбирное печенье.

– Но должен же я был принести тебе хотя бы подарок!

Она показала ему свое обручальное кольцо:

– Ты дал мне это.

– За все время, проведенное с тобой после возвращения в Фолкирк, я ни разу тебе ничего не подарил?!

– Этого времени было не так уж много, всего неделя, а потом ты уехал в Лондон.

– Я не понимаю. Почему ты вышла за меня, если я не подарил тебе ничего, кроме кольца?

– Ты спас меня от прежней жизни. К тому же когда-то мы с тобой были друзьями.

Он взял ее руку и поднес к губам. Эмили с подозрением оглядела его:

– Чем это ты занимаешься? Он ответил лукавой улыбкой:

– Ухаживаю за тобой.

Виктория ухватилась за пальцы Эмили и с решительным видом сделала первые неуверенные шаги по гостиной. Эмили не могла удержаться от улыбки, когда Виктория потянулась вперед и изо всех сил вцепилась в диван. В дверь легко постучали.

– Да? – Эмили обернулась.

Вошел Хардинг, держа на вытянутых руках огромный букет цветов – сложную композицию из роз, гардений, гиацинтов, тюльпанов и вообще всех весенних цветов, какие только можно вообразить.

Цветы снова были от Фредди. Эмили почувствовала себя неловко. Она показала на рояль.

– Пожалуйста, положите вон туда, Хардинг.

– Прибыл, э-э, еще один букет для вас, мадам, – добавил Хардинг. Молодой дворецкий сложил руки за спиной и перекатился на пятки.

Еще один? Фредди что, пытается скупить все цветы в Лондоне? Эмили с трудом сдержала раздражение. Ей хотелось только одного: чтобы этот человек оставил ее в покое.

– Можете положить его рядом с остальными цветами. Если хватит места.

Хардинг поклонился и через мгновение вернулся с небольшим букетиком нарциссов, перевязанным белой лентой. Ярко-желтые цветы напоминали солнышко. Настроение сразу улучшилось.

Цветы были от мужа.

Эмили, тронутая простотой этого подарка, задумчиво потрогала пальцем нежные лепестки. Когда-то давно, когда она была еще девчонкой, он тоже нарвал ей нарциссов в своем саду. Боже, как же ему влетело тогда от матушки! Эмили улыбнулась, вспоминая тот случай.

Он был первым мальчиком, которого она поцеловала и в которого по уши влюбилась. Он был тогда для нее всем.

А теперь? Непонятно.

Неожиданно для самой себя она схватила большой букет и швырнула цветы в камин. Нет, не годится поощрять другого мужчину. Она пыталась использовать Фредди, чтобы заставить Уитмора ревновать, а это нечестно.

Эмили взяла Викторию на руки и отнесла к Анне. Малышка уютно устроилась у нее на коленях. У Эмили защемило сердце. Теперь Виктория и Ройс – ее дети. Она готова на все ради них. Их будущее полностью зависит от нее. Она, и только она, обязана сделать так, чтобы они никогда не лишились любви и заботы.

Но что, если светские сплетницы вытащат на свет божий тот давний скандал? При одной мысли об этом Эмили разнервничалась. Никто ведь не забыл ужасную смерть ее отца. И если те тайны станут достоянием сплетников, она просто не выдержит.

Из комнаты Ройса донеслись радостные крики. Эмили направилась туда и осторожно заглянула внутрь. В комнате царил разгром. Племянник разворотил свою постель, и теперь одна из простыней свисала с настенного подсвечника в опасной близости от газового рожка.

– Я пират! – Ройс увлеченно прыгал на кровати.

– Да неужели? – Она потянулась вверх, чтобы снять простыню – ну, то есть грот пиратского корабля.