– Не привязывай это к газовым рожкам, милый. Иначе может случиться пожар.
По его лицу пробежала тень озорной мысли.
– Я мог бы вообще сжечь этот дом. Тогда мы избавились бы от графа.
– Ройс, как смеешь ты говорить такие вещи? – сурово отчитала она мальчика. – Без графа мы быстро оказались бы на улице.
– Но я хочу жить на улице! – заявил Ройс, размахивая башмаком, как абордажной саблей. – Мы могли бы грабить богатых и раздавать бедным! Мы были бы разбойниками, как Робин Гуд!
– А где бы ты спал по ночам? – спросила она, отбирая у него ботинок.
– На дереве, конечно!
– В парке?
Он завалился на матрас, широко раскинув руки и ноги. Эмили начала собирать оловянных солдатиков, раскиданных по всей комнате.
Внезапно ее внимание привлекли видавшие виды старые башмаки. А на ногах у Ройса были новые туфли из прекрасной кожи.
– Где ты это взял? – спросила она.
– Сегодня с утра они были здесь, стояли на крышке моего сундука. – Ройс схватил пару оловянных солдатиков и заставил их яростно сражаться друг с другом. Затем на секунду остановился. – Разве не ты их купила?
Эмили покачала головой.
– Должно быть, это эльфы, – сказал Ройс с понимающим видом и кивнул. – Как в сказке «Башмачник и эльфы».
Эмили задумчиво улыбнулась при упоминании сказки.
– Ну да, ты прав. Это, конечно, эльфы. – Но сама-то она знала, кто купил мальчику ботинки – Стивен, разумеется.
Такая забота с его стороны произвела на Эмили сильное впечатление.
– Сегодня чудесный день. Не пойти ли нам погулять?
Ройс просиял и быстро помог ей привести комнату в порядок. Эмили надела плащ и шляпку и велела одному из лакеев сопровождать их.
Пока Ройс возился с пуговицами, она заметила, что щедрые эльфы снабдили мальчика еще и новой шерстяной курточкой, к которой прилагалась новая шляпа. Он с сияющим видом продемонстрировал ей свои обновки.
– А это Хардинг купил.
Дворецкий тихонько покачал головой, и Эмили попыталась избавиться от чувства, которое вопреки ее воле обволакивало сердце, подобно теплому пушистому пледу.
Направляясь вслед за Ройсом к выходу из дома, она размышляла о том, как примирить себя с этой новой стороной мужа.
Стивен сдвинул очки и потер глаза. Несколько часов, проведенные за чтением бухгалтерских книг в кабинете, не прошли даром. Бесконечные цифры, данные об урожае и арендной плате, аккуратно вписанные его собственным почерком.
Он ни на шаг не приблизился к разгадке вопроса о том, почему кому-то понадобилось нападать на него. О «Леди Вэлиент» и каком бы то ни было украденном доходе тоже не было никаких записей.
Хотелось верить, что шрамы на его груди и голове были результатом столкновения с обычными случайными головорезами. Но татуировка на шее и потеря памяти говорила о другом.
Может быть, Холлингфорд попросил его приехать? Раньше он не рассматривал такой возможности. Брат Эмили не был ему близким другом, скорее знакомым или приятелем. Но Стивен подозревал, что между ним и Холлингфордом могла существовать и более глубокая связь.
Он закрыл глаза и усилием воли попытался вспомнить. Он медленно дышал, стараясь расслабиться и отдаться на волю воображения. Перед мысленным взором появилось старое воспоминание.
Была зима. Шестнадцатилетняя Эмили засыпала ему за шиворот несколько полных горстей снега. Он в отместку сбросил ее со склона, и оба смеялись.
Эмили тогда обхватила его руками, и тело Стивена отозвалось на этот невинный зов. Казалось, время остановилось. Ее ресницы замерли, янтарные глаза пристально смотрели на него. Он поцеловал ее в прохладные губы и почувствовал легкое головокружение. Она улыбнулась и опрокинула его лицом в снег.
Нечего отрицать, ему очень хотелось заполучить ее в постель. Но она боится. Конечно, она поблагодарила его за цветы и платья, но все же... Создавалось впечатление, что она постоянно ждет каких-то несчастий, ждет, что все хорошее вмиг исчезнет.
Может, и исчезнет. В их союзе все было ошибкой. А он по-прежнему не знал, есть ли у них шанс на счастливую совместную жизнь.
В дверь библиотеки постучали. Джеймс Честерфилд не любил, когда его беспокоили, особенно когда просил слуг никого к нему не пускать.
– Войдите, – громко ответил он.
При виде сына он вновь почувствовал раздражение. Он пытался объяснять Стивену, почему невозможно сохранить его брак с Эмили Бэрроу. Она не имела понятия о стиле, и никогда не будет иметь, несмотря на свое происхождение. Но Стивен отказывался понимать, что значит долг, по крайней мере делал вид, что не понимает.
Правда, Джеймс подозревал, что время уже упущено. Скандал, связанный с разводом, намного перевесит любой скандал женитьбы на неподходящей кандидатке.
– Я пришел попросить вас рассказать о той ночи, когда я уехал из Лондона. Это было несколько месяцев назад.
Джеймс встал, теперь их глаза оказались на одном уровне.
– Когда именно? В феврале, когда ты сбежал, чтобы жениться на неподходящей юной леди? Или две недели спустя, когда исчез с бала у Карстерсов?
– Во второй раз, – отозвался Стивен. – Я совершенно не помню, что еще произошло в ту ночь, когда я гонялся за Холлингфордом. Вы слышали что-нибудь об этом после моего исчезновения?
– Нет. И мне до этого дела нет.
– Кто-то пытался убить меня, – устало констатировал Стивен. – И если вы не поможете мне понять, что произошло в ту ночь, вторая попытка может оказаться более успешной.
Джеймс не поверил.
– Не преувеличивай.
В ответ на эти слова Стивен расстегнул сорочку и открыл шрам на груди.
– Это похоже на преувеличение?
Вид шрама на груди сына потряс Джеймса. Стивен продолжал говорить еще что-то, но Джеймс не услышал ни слова из сказанного. Он мог только смотреть на свидетельство того, что кто-то пытается отнять у него еще одного сына.
При мысли о первенце, Уильяме, Джеймса всегда окутывала тьма и пустота невозвратной потери. Стивен в роли нового наследника был в общем-то тоже неплох, но Джеймс никогда не был близок со вторым сыном, слишком своевольным и упрямым.
Усилием воли он заставил себя вернуться в настоящее.
Стивен продолжал говорить:
– Я собираюсь выманить его из логова и покончить с ним. Мне нужна ваша помощь. И я хотел бы, чтобы вы не вмешивались в мои брачные дела. Я предпочел бы сосредоточиться на поиске врага.
